Чем социализм лучше капитализма - Анатолий Вассерман

Выходит, нынешняя гонка по горизонтали - в пределах одного уровня пирамиды потребностей - не только каждому из нас ограничивает возможности, но и человечеству в целом. Ибо приводит к избыточной растрате ресурсов. И материальных, и - что несравненно важнее - человеческих. Охотясь то на клиентов, то на привычные житейские блага, мы перестаём делать главное, что отличает человека от прочих животных, - творить новое.

В советское время картина была прямо противоположной. Саморазвитие провозглашалось высшей целью человека, содействие саморазвитию - высшей целью общества. Ещё Карл Хайнрихович Маркс, определяя свободное время как критерий благосостояния, указывал: это время высвобождается не для праздности, а именно ради всё того же саморазвития.

Правда, зачастую на высшие ступени пирамиды переталкивали едва ли не насильственно. Мол, если принудительно упростить и ограничить удовлетворение материальных потребностей, человек поневоле сосредоточится на духовных. Увы, Маслов прав: высшими уровнями интересуются те, кто не ощущает неудовлетворённости на низших. Создаётся же это ощущение, когда возможности удовлетворения некоторой потребности представляются избыточными. А для такого представления надо не только внушать, что потребность уже удовлетворена, но и впрямь удовлетворять. В разумной мере.

Но рынок далёк от разума. Он ориентируется на текущее состояние да на самые очевидные краткосрочные тенденции развития. Поэтому тянет нас по горизонтали, а то и вниз. Даже если мы, бегая в беличьем колесе текучки, уверены, что рано или поздно выберемся на самый верх пирамиды.

Экономическая гонка не стоит личностных жертв. Но пока нам вряд ли под силу её остановить. Разве что прославленная невидимая рука рынка, бьющая по всему человечеству вспышками очередной Великой депрессии, искорёжит всю нынешнюю хозяйственную машину так, что мы окажемся просто вынуждены перестроить её на новых основаниях. Так, чтобы она тянула нас но пирамиде потребностей ввысь, а не на все четыре стороны одновременно.

© 2011.09.23. Впервые опубликовано в «Бизнес-журнале»

Третий табурет

В моё время ещё в школьной программе - причём в курсах нескольких разных наук - подробно исследовалась экономическая истина, известная уже десятки веков: разделение труда повышает его производительность.

Допустим, вы и я способны сделать по табурету в день. Объединив усилия, мы сосредоточимся на отдельных операциях (а может быть, и не пожалеем сил на сооружение оснастки для них) - и совместными трудами сделаем за тот же день три табурета. Очевидно, третий принадлежит нам обоим в равной мере.

А если саму идею объединения предложил нам кто-то со стороны? Какая доля третьего табурета причитается ему за добрый совет? И следует ли давать ему такую же долю от третьего табурета следующего дня?

Современная экономическая и политическая традиция отвечает на второй вопрос утвердительно. На первый же, как правило, ответ в пользу советчика: ему отдаётся если не весь третий табурет, то весьма значительная его доля.

Молодой на моём фоне и очень интересный экономический аналитик Алексей Сергеевич Кравецкий ещё 2010.05.27 в статье «Про эксплуатацию и производительность труда»[16] исследовал разные возможные и реально бытующие варианты распределения результатов труда между его организаторами и непосредственными участниками. По его наблюдениям, владельцы средств производства и организаторы получают не просто больше любого из своих работников. Они зачастую получают не меньше всех работников вместе взятых.

Многие считают это несправедливым. Но справедливость давно исключена из списка понятий экономической науки. Зато Кравецкий отметил важное обстоятельство. Чем больше доля совокупных результатов труда, поступающая в распоряжение лиц, не занятых непосредственно в его процессе, тем больше доля непроизводительных - не способствующих ни развитию производства, ни росту возможностей рабочей силы - затрат. Общество, жертвуя собственникам и управленцам всё больше, получает от этой жертвы всё меньше.

Более того, разработчики новых способов организации производства и новых его целей - товаров и услуг - также в исторической перспективе получают всё меньшую долю по сравнению с собственниками и управленцами. Соответственно и активность разработки постепенно снижается - в той мере, в какой она зависит от вознаграждения, а не от любви к самому процессу творчества. Он несомненно приятен - но удовольствие почти не зависит от его цели, так что творцу вовсе не обязательно сосредоточиться на производственных задачах, и зачастую только достойное вознаграждение нацеливает его на сотворение чего-то важного для общества или хотя бы для работодателя.

Впрочем, когда творец оказывается ещё и собственником, он вроде бы должен без внешних стимулов выбирать направление деятельности с учётом интересов своей собственности. И соответственно обретает очевидное право на все результаты своего творчества.

Такие творцы нарисованы в качестве главных героев знаменитого романа Алисы Зиновьевны Розенбаум (более известной под псевдонимом Айн Рэнд) «Атлант расправил плечи». С 1957-го изрядная часть мира покорена образами великих изобретателей и организаторов, воплощающих свои грандиозные замыслы на собственных рудниках, заводах, железных дорогах вопреки проискам нетворческих - а потому недобросовестных - конкурентов, подкупленного ими правительства, агитаторов всеобщего равенства...

К сожалению, тезис «лучше быть богатым, но здоровым, чем даже бедным, но больным» столь же приятен в теории, сколь трудноосуществим на практике. Как правило, творец и владелец - разные люди. Так что воплощать идеи можно лишь в той мере, в какой их считают приемлемыми люди, надеющиеся на стабильный доход от своего имущества (в том числе и от купленной ими доли творческих способностей сотрудников).

Впрочем, и владение не всегда позволяет своевольничать. Даже Стивен Абдулфаттахович Джандали (по приёмному отцу - Джобс) в 1984-м вылетел из компании Apple, где был одним из создателей и главных совладельцев, за первую же серьёзную неудачу - компьютер Lisa. Правда, его преемники показали себя ещё хуже, так что он вернулся и поднял надкусанное яблоко на былую высоту. Увы, за пределами романа Айн Рэнд подобных триумфальных возвращений куда меньше, нежели предшествующих им изгнаний.

Но допустим, судьба изобретателя, писателя или художника сложилась наилучшим возможным образом. Все свои провалы он может - как Чарлз Спенсер Чарлзович Чаплин - оплачивать из собственных средств, не впадая в зависимость, а все доходы от побед достаются ему самому, не расходясь по карманам десятков менеджеров или миллионов акционеров. А в какой мере эти победы - его собственные? И каких доходов он достоин?

Человечество развивается многие тысячелетия подряд. Всё наше достояние накоплено этим развитием. Даже имея дело с нетронутой природой, мы опираемся на опыт множества поколений предков, научные исследования, методы преподавания всего достигнутого ранее... А уж когда речь идёт о творчестве, предназначенном для других людей, мы и подавно зависим от всей истории. Айзэк Айзэкович Ньютон вовсе не сам придумал легендарные слова «если я видел дальше других, то лишь потому, что стоял на плечах гигантов» - он перефразировал несомненно известную ему притчу античных времён, так что и впрямь встал на плечи гигантов.

Я уже не раз приводил очевидные оценки. Чтобы научиться писать, надо прочесть с десяток книг. Чтобы написанное кто-то захотел читать - сотни. А чтобы хотели читать не только ближайшие родственники - прочитанное приходится исчислять уже не тысячами названий, а десятками и сотнями метров книжных полок. В любых творениях конечному автору принадлежит ничтожно малая доля: всё остальное (по меньшей мере 999/1000) -достижения предыдущих поколений. Соответственно и творения каждого нового автора должны быть доступны последующим поколениям - дабы новые творцы могли опираться на созданное им и эстафета развития не прерывалась.

Увы, нынешняя система оплаты творческой деятельности прямо противоречит этому условию. Ибо единственным её источником объявлен запрет какого бы то ни было использования плодов творчества без прямого согласия творца. Изобретения полтора-два десятилетия недоступны не только для воспроизведения, но зачастую и для творческого развития (для чего созданы разнообразные юридические инструменты вроде патентных зонтиков). Произведения искусства (от музыки до литературы) нельзя воспроизводить (не говоря уж о творчестве на их основе - в том числе и в других жанрах) уже семь десятилетий после смерти их авторов (а Соединённые Государства Америки недавно подняли срок до девяти десятилетий и добиваются того же от остального мира). Понятно, творчество тормозится на те же десятилетия.