Время для жизни - taramans

в некоем озарении усмехнулась, - ну да, понятно же! Кобелина! И той голову засрал, и других – вниманием не обходишь, да?

Он «угукнул».

Лиза рассмеялась, ткнула его кулачком в бок.

- А если ты такой кобелина, что же ты ее – не бросишь? – внимательно смотрела на Ивана.

- Знаешь… один человек сказал: «Мы в ответе за тех, кого приручили!». Вот и мне… совестно. Не совсем же я – сволочь? Точнее… не хочется превращаться в «совсем сволочь»!

- Как интересно! А мы уж с Лидой думали-рядили… а там, получается – вовсе и наоборот! Даже жалко ее стало, царицу твою. А она… она знает, что ты… так таскаешься?

Иван поморщился:

- О чем-то знает. О чем-то – догадывается. Вот про Вас…

- Что про нас? Договаривай! – она придвинулась ближе к нему, практически – навалилась.

- Подкалывает… ну… типа, что еще… не соблазнил Вас.

- Ревнует?

- Похоже… да.

- Ага! – какое-то непонятное это было «ага».

- А пойдем, кобелишка, покурим все-таки… Сон ты мне своими разговорами согнал. Пойдем-пойдем! Чаю выпьем, да домой собираться пора.

Они покурили, попили чаю. Косов был раздосадован таким окончанием свидания – настроение упало «ниже плинтуса».

И уж тем более удивила его Лиза, когда, вернувшись после чаепития в зал, якобы для облачения, стала явно и даже агрессивно «домогаться»!

- Ты чего? Ты ж сама сказала – болит, чтобы дал отдохнуть, разговоры эти, а теперь…

- Ну что теперь, Ваня? Разговоры эти – ты же сам затеял? Не так ли? А про болит… Ну – не так уж и болит. Так просто… с непривычки. И да – хочу я, понимаешь? Разохотил бедную женщину! Ну Ва-а-ань…

И снова руками… А он что – железный?

Лиза засмеялась:

- Ну вот видишь? Какой ты, Ванечка, стойкий оловянный солдатик! Ох, как же он мне понравился? Сейчас… ну же! Не разочаровывай меня – то сам сколько времени домогался, а то его уговаривать приходится!

Она фактически повалила его на тахту, руками помогла… воспрять.

- Ну что? Я сверху, ты не против? – а сама уже усаживается! – Ох! Как же это… Сладко!

Потом прилегла на него, и глядя в глаза:

- Ты что же? Не поможешь уставшей женщине? Ну… не вредничай, помоги!

Он – помог! Еще как помог! В этот… «крайний» - на сегодня! Раз они поменяли последовательно все эти, уже опробованные ими позы. Да их и было-то… всего три!

Он, нависая над ней, придерживая ее ножки у своих локтей, глядя ей в глаза, спросил:

- А тебе как больше всего понравилось?

Она чуть подумала, засмеялась и ответила:

- А мне с тобой… всяко хорошо! И сверху, и снизу… Вот только сзади – не очень понравилось! Нет! Так-то и сзади – здорово! Только я, Ваня, так тебя не вижу. А мне очень нравится на тебя смотреть! Не всегда, конечно, я смотрю… но так… иногда, чуть прищурившись! И так – здорово! Я от этого… еще больше улетаю!

Когда он кончал… только после Вас, сударыня! Она так тесно прижимала его к себе, так бесстыже заглядывала ему в глаза… Это лишало Косова последних капель разума!

Он лежал, отдыхая прямо на ней – она так попросила!

- А все-таки… Ванечка… А как это… ну – то, что ты мне не захотел рассказывать?

Он отрицательно замычал.

- Ну ладно, ладно… хороший мой, - и шепотом, почти не слышно, - в следующий раз расскажешь же, да?

И засмеялась очень довольно!

Глава 24

Поэтому он и улыбался, направляясь к машине под ручку с девчонками.

«Жизнь хороша, и жить хорошо!».

Тогда, возвращаясь из дома Лиды, они болтали с Лизой обо всем. Здорово, когда после такой ночи, с женщиной хочется болтать, даже дурачится – значит и ему, и ей – все по душе! Куда как хуже, если пара после этого старается побыстрее разбежаться в разные стороны, не смотря друг на друга, не поднимая глаз. Вроде бы совестно, или… настолько все было – не так, что вертится в голове мысль – «Ну и на хрена все это было?». А тут… Тут все – наоборот!

И снова появилась в голове мысль – это за что же ему такое? За какие-такие заслуги? Что ни женщина в его новой жизни – то фейерверк чувств, мыслей, эмоций? И красавицы, и поговорить можно – и за жизнь, и за быт. И в постели – ох как!

Был правда тогда, при возвращении, скользкий момент, когда Косову пришлось «мякая» и «якая» объяснять Лизе, что каждый день он с ней ходить – не сможет. Лиза насупилась:

- К царевне своей будешь ездить?

Он поморщился, не отвечая ни да, ни нет. Потом вздохнул и пояснил:

- Ну вот сама посмотри, красивая! Кино мне крутить по субботам надо? Надо! А сеанс кончается когда? Да уже в десятом часу вечера! И когда в этом случае мы пойдем? Дальше… Вот в эту субботу мне лыжный поход сдавать. Двадцать «кэмэ» по пересеченке. Я какой к вечеру буду? Всяко… как мужчина – не опасный. Ноги бы домой притащить! И потом… сейчас хоть уже и не совсем обязательно на занятия в стрелковый кружок ходить. Как раньше – понедельник, среда, пятница. Но хоть раз в неделю – появиться надо! А там занятия до восьми, а то и до девяти вечера. Пока я с города сюда вернусь – сколько времени будет? Да часов десять опять же! Вот и получается…

- Но к ней же будешь ездить? Да? Признайся! – Лиза заглядывала ему в глаза.

- Радость моя! Ну что же так… вопрос ставишь, а? Я же вроде бы тебе объяснил? Соврать тебе? Легче тебе будет? Да и не умею я врать… Нехорошо это – женщинам врать!

«Ну да… лучше – промолчать!».

- Кобель! – она довольно сильно ткнула его в бок, - а там ты – как мужчина опасен, что ли?

- Там… там, знаешь ли… отношения такие, что меня просто – накормят, напоят и спать уложат. Другое там, понимаешь…

- Х-м-м… получается и правда… любит она тебя, наверное.

- Не сыпь мне соль на рану, а?!

- Ладно-ладно… кобелишка! Успокойся, не буду я тебе нервы трепать! Хотя… так хочется тебе по морде надавать!

Они прошли немного молча.

- Лиз! – протянул он.

-