Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя - Василий Головачев

Мысль позвонить Георгию и сообщить о слежке за Данилой ушла. Голову заняли другие мысли. Пришло ощущение, что сегодня он непременно встретится с Владиславой, и это ощущение было столь острым, что Илья без раздумий направил машину к своему бывшему дому на Карамышевской набережной. Показалось даже, что он слышит голос жены: Илюша… – и думать о чем-то другом стало недосуг.

Дверь в квартиру, холодная и твердая, отрезвила его.

Хозяйка не прикасалась к ней и давно не открывала, это было очевидно. И все же Илья надавил на кнопку звонка, раз, другой, третий, ожидая, что вот-вот послышатся шаги, звякнут запоры и дверь откроется. Но чуда не произошло. Владислава не появилась. Ее не было дома, не было в городе, ее не было на Земле и вообще в этой Вселенной, иначе она наверняка откликнулась бы на мысленный зов мужа. Означало ли это, что она забыла его и думала о другом мужчине? Возможно. Тогда почему Виктор утверждал, что Слава живет одна и ждет?

Илья поднял глаза к потолку.

Где ты, любимая? Отзовись!..

Тишина в ответ, глухая, ватная, обидная.

Илья сел на ступеньку лестницы, закрыл глаза и просидел в оцепенении до тех пор, пока не послышались голоса и шаги – соседи Владиславы возвращались с работы. Он встрепенулся, посмотрел на часы: половина девятого. Ничего себе отключился, телохранитель! Словно в яму провалился. Пора домой, чего зря штаны просиживать у заветного порога?

И вдруг в сердце вонзилась игла тревоги.

Илья вздрогнул, прислушиваясь к своим ощущениям, потом рванул вниз по лестнице, выскочил во двор, нырнул в машину и помчался к Пушкинской площади, отчетливо видя туманные струи недобрых намерений, устремившиеся к Даниле.

Глава 16

Друзья – враги

Он проспал до обеда.

Проснулся от острого желания освободиться от выпитого вечером пива. Сходил в туалет, снова лег. Посмотрел на часы. Вяло подумал, что пора вставать. Но не встал. Хандра опутала его липкой паутиной, по гулкому пространству головы ползали обрывки мыслей, но ни одна не задерживалась в сознании, все уползали в камыши смутных ощущений скользкими змеями.

Он закрыл глаза, но память тут же вывела на дисплей воспоминаний последнюю встречу с дочерьми, и Антон, выругавшись, заставил себя подняться. Помахал руками, имитируя зарядку, умылся. Стало немного легче.

Квартира давилась тишиной, как удав кроликом.

Послонявшись из угла в угол и от спальни до кухни, удивляясь отсутствию соседа, он позвал:

– Рудик!

Никто не откликнулся.

Антон толкнул дверь второй комнаты, но она оказалась запертой.

– Я жрать хочу! – машинально заявил он неизвестно кому, добавил озадаченно: – Ты куда запропастился?

Наружная дверь тоже была заперта, а поскольку ключей Антон не имел, то и мечтать о бегстве не стал. Поплелся на кухню, нашел в холодильнике яйца, масло, лук, сделал омлет и съел, запил чаем. Вернулся в спальню, размышляя о причине отсутствия соседа, и обнаружил на столе небольшой телевизор. Хмыкнул: вчера его еще не было. Неужели хозяева решили скрасить безрадостное сидение квартиранта, подарив ему «виртуальный выход в мир»?

Включил телевизор.

По первой программе шла передача под названием «Кряк-бряк». По второй – какой-то телесериал. По НТВ ведущий со значительным лицом задавал кому-то вопросы и делал вид, что внимательно слушает ответы. По каналу «Культура» передавали новости, и Антон с изумлением узнал, что на аукционе в Лондоне был продан тест на беременность с остатками мочи знаменитой певицы Бритни Спирс. Причем желающих купить этот «приватный» предмет оказалось более восьмисот человек. Ушел тест за пять тысяч один доллар США.

– Охренели совсем! – пробормотал Антон, переключая канал.

Посидев у телевизора еще полчаса, он заскучал и завалился на кровать, не раздеваясь. Уснул. А проснулся от толчка в плечо:

– Вставай, бомж!

Антон открыл глаза. У кровати стоял Рудик, одетый в черную сетчатую рубашку.

– Вставай, на дело пойдем, – добавил по-прежнему небритый сосед. – Мы выследили объект, твое дело его пришить.

Одно мгновение Антон не понимал, о чем идет речь, потом разом поднялся. Мелькнула мысль еще раз попробовать отказаться от задания. Но перед глазами возникли фигурки дочерей, их счастливые улыбающиеся лица, и порыв угас.

– Когда?

– Пока доедем, стемнеет, самый раз выходить на охоту. Не мне тебя учить.

По-видимому, Рудик был уверен, что его сосед – обыкновенный киллер по найму, поэтому и вел себя соответственно.

Антон посмотрел на него мутным взглядом, и Рудик криво улыбнулся, показав рукоять пистолета.

– И не мечтай! Если самому нечего терять, то твоей бабе есть чего. Попробуешь устроить революцию, тебе принесут ее скальп. Или фрагменты девочек.

Антон сжал кулаки.

– Если хоть один волос…

– Да брось ты, – пренебрежительно отмахнулся Рудик. – Попал в клетку – сиди и не рыпайся.

Антон глубоко вздохнул, закрыл глаза, пряча ненависть в глубине души. Вспомнилось чье-то изречение: жизнь отличается от клетки тем, что выход из нее никогда не заперт. Может быть, и в самом деле уйти в мир иной, пока не поздно?

Его толкнули в плечо.

Он очнулся, шагнул к двери, поймал брошенный из проема рукой Рудика черный спортивный костюм.

– Переодевайся.

Костюм оказался впору, кроссовки тоже. Кроме того, Громову выдали «разгрузку» – специальный жилет со множеством кармашков, ремней и застежек для ношения оружия. Правда, оружия оказалось мало: нож, тазер – электрошоковый пистолет, посылающий электроразряды по лазерному лучу, и необычной формы пистолет с толстым пупырчатым дулом.

– Что это? – полюбопытствовал Антон, взвешивая пистолет в руке.

– «Швепс», – коротко ответил Рудик.

– Шокер?

– Метатель липкой пены. При попадании в цель пена почти мгновенно твердеет.

– Зачем он мне?

– У объекта есть телохран. Возможно, придется его нейтрализовать.

– Не проще ли замочить?

– Как хочешь, можешь не брать.

Антон еще раз взвесил в руке тяжелый «швепс» и сунул его в петлю на боку, чтобы не мешал.

– Кто телохранитель?

– Какой-то бородатый хмырь, опытный, гад, засек нас, пришлось менять технологию слежки.

– Он вооружен?

– Скорей всего нет, однако расслабься, телохран оставил свой пост и уехал. Судя по всему, ночью он подопечного не охраняет.