Огни Небес - Роберт Джордан

Двое мужчин сидели на трехногих табуретах возле костерка, волосы их были растрепаны, а одежда имела такой вид, будто они по земле катались. Том прижимал к голове сложенную тряпицу, из-под нее, поверх веера засохшей крови, на щеку сбегала красная струйка. На длинном белом усе тоже запеклась кровь. У глаза Джуилина наливался фиолетовым цветом желвак с доброе куриное яйцо, а рука, в которой он сжимал свой посох из светлого узловатого дерева, была обмотана окровавленной повязкой. Его нелепая красная шапка, сдвинутая сейчас на затылок, выглядела так, словно ее топтали.

Судя по раздающимся из-за парусиновых стенок звукам, укротители лошадей недавно принялись чистить клетки, и, несомненно, Керандин торчит возле своих с'редит — никто из мужчин не рисковал подходить к ним близко. Однако вокруг фургонов особого движения не было. Петра, покуривая трубку с длинным чубуком, помогал Кларин готовить завтрак. Двое из братьев Шавана вместе с Муелин, женщиной-змеей, рассматривали какое-то из ее приспособлений, другая парочка братцев болтала с двумя из шести акробаток, которых Люка переманил от Силлии Керано. Они выступали под именем сестер Мурасака, хотя чертами лица и цветом кожи отличались одна от другой еще больше, чем братья Шавана. Одна из выряженной в пестрые шелка парочки, чесавшей языками с Бругом и Тайриком, имела синие глаза и почти белые волосы, а у второй кожа была так же темна, как и глаза. Все остальные артисты уже оделись для первого дневного представления: мужчины в разноцветных штанах, обнаженные по пояс, Муелин — в тонких, чуть не просвечивающих алых шароварах и такого же цвета туго обтягивающем фигуру жилете. Кларин была в зеленом платье с блестками и высоким воротом.

Кое-кто поглядывал на Тома и Джуилина, но по счастью, никто из артистов не считал нужным подойти и поинтересоваться их здоровьем. Вероятно, из-за того, что они сидели с виноватым видом, точно побитые псы, с опущенными плечами, потупив взоры, уставясь в землю под ногами. Вне всяких сомнений. Том с Джуилином ждали неминуемой взбучки, да такой, от которой у них шкуры пооблезают. Уж Найнив-то непременно задаст им перцу.

Илэйн, впрочем, увидев Тома и Джуилина, заохала, бегом кинулась к ним, упала на колени возле старого менестреля. Весь ее гнев мгновенно улетучился.

— Что случилось? О-о, Том, бедная твоя голова! Очень больно, да? Но я ничем не могу помочь. Идем в фургон, Найнив о тебе позаботится. Том, ты уже слишком стар! Зачем ты ввязываешься в этакие потасовки!

Он отмел ее сетования — насколько сумел возмущенно, одновременно придерживая компресс.

— Ладно, будет, дитя. Когда я с кровати падал, и хуже, бывало, доставалось. Ну, прекрати же.

Найнив же не собиралась Исцелять, хоть была достаточно разгневана. Она встала перед Джуилином, расставив ноги и уперев кулаки в бедра; на лице ее было написано: «Не мели ерунды» и «Немедленно отвечай мне».

— О чем вы думали? Улизнули, ничего мне не сказав. — Очень хорошо. Так и Илэйн поймет, что не она тут главная. — А если б тебе не фонарь под глазом поставили, а глотку перерезали? Как бы мы узнали, что с вами стряслось? Какая у вас причина была уходить? Никакой! Судно и без вас ищут.

Джуилин глянул на Найнив исподлобья, сдвинув шапку на лоб:

— Ищут, да? Потому-то вы и расхаживаете тут втроем, точно какие… — Он смолк, когда Том застонал громче и покачнулся.

Старый менестрель успокоил Илэйн, уняв ее встревоженный лепет возражением, что то был лишь кратковременный приступ, а так он хоть на бал готов идти, бросив при этом на Джуилина многозначительный взгляд, который, как он явно надеялся, останется незамеченный женщинами. Найнив вновь обратила не сулящий ничего хорошего взгляд на смуглого тайренца, намереваясь выяснить, что он хотел сказать о том, как они вышагивают и на кого похожи.

— Хорошо, что мы пошли в город, — промолвил Джуилин напряженным голосом. — Самара теперь что стая щук-серебрянок вокруг куска окровавленного мяса. На каждой улице толпа, все выискивают Приспешников Темного и тех, кто не готов приветствовать Пророка как единственно истинный глас Возрожденного Дракона.

— Началось все часа три назад, у реки, — вставил Том, со вздохом уступив Илэйн, которая принялась вытирать ему лицо влажной тряпицей. Он будто не замечал ворчания девушки, что, должно быть, не составляло для него труда. Однако вскоре Найнив явственно расслышала среди прочего «старый дурень» и «нужно же кому-то о тебе позаботиться, пока ты себя не угробил». Тон замечаний был нежно-заботливым и в то же время недовольно-сердитым. — Как все началось, я не знаю. Слышал, винили Айз Седай, Белоплащников, троллоков. В общем, всех, кроме Шончан. Да и то лишь потому, что названия такого не знают, а то и их бы приплели. — Он поморщился под нажимом пальцев Илэйн. — Последний час мы и сами были немножко заняты — старались разобраться лично и разузнать побольше.

— Там пожары, — промолвила Бергитте. Петра с женой заметили, куда она указывает, и встали, тревожно всматриваясь вдаль. Над парусиновой стеной виднелись поднимающиеся в стороне городка темные столбы дыма.

Джуилин встал и твердо посмотрел в глаза Найнив:

— Пора уходить. Может, мы и будем выделяться и Могидин нас обнаружит, но я в этом сомневаюсь: народ уже разбегается куда глаза глядят. Пройдет часа два, и пожаров будет не два, а пятьдесят. И какой толк спасаться от Могидин, если обезумевшая толпа нас в клочья разорвет. Когда в городе разнесут все, что можно, толпа хлынет сюда, к балаганам.

— Не произноси этого имени, — резко заметила Найнив, хмуро покосившись на Илэйн, чего та не заметила. Всегда ошибочно позволить мужчинам узнать слишком много. Да, ловец воров прав, подобная опасность существует, но будет не меньшей ошибкой слишком быстро с ним согласиться. — Я обдумаю твое предложение, Джуилин. Мне невыносима мысль, что мы бросимся в бега без всякой причины, а потом узнаем, что едва ушли, как приплыло судно. — Тот воззрился на нее, как на сумасшедшую, а Том сокрушенно покачал головой, несмотря на то, что Илэйн придерживала ее, смывая кровь и грязь с лица менестреля, однако появившаяся среди фургонов фигура обрадовала Найнив. — Вероятно, оно уже тут.

Разрисованная повязка Уно, его лицо со шрамом, хохолок на макушке и меч за спиной вызвали небрежные кивки Петры и нескольких Шавана, а Муелин заметно вздрогнула. Уно появлялся здесь самолично каждый вечер, хотя сообщить ему было нечего. Его появление днем наверняка означало нечто иное.

Как обычно, завидев Бергитте, Уно ухмыльнулся и нарочито выпучился своим единственным глазом на ее открытую грудь. Как обычно, она заулыбалась ему в ответ и лениво смерила шайнарца от макушки до пят оценивающим взглядом. Впрочем, сейчас Найнив впервые ничуть не трогало, сколь предосудительно та себя ведет; и она тут же спросила: