Сборник коротких эротических рассказов - Коллектив авторов

И когда мы снова встретились во время моего отпуска, он уже был дипломированным инженером, заведовал лабораторией в каком-то институте, был дважды. разведен, платил деткам алименты и являлся ответственным квартиросъемщиком весьма примечательной жилплощади.

Эта жилплощадь сошла бы за совершенно банальную однокомнатную квартирку, если бы не ее замечательное местоположение: второй этаж окнами на местный «Бродвей».

Свет его люстры был виден за три квартала, а местный бомонд был воспитан Жекой с присущей ему суровостью однозначно: горит люстра — входи свободно с девочкой и бутылкой, гасла — хозяев просят не беспокоить. Свет на Кухне был не в счет. Поэтому часто: на кухне дым коромыслом, а в комнате охи, ахи да скрип кровати. Мы не однажды проводили испытания, но ни разу после включения люстры дверной звонок не молчал больше пяти минут.

Короче, Жека кайфовал напропалую и черт его дернул жениться в третий раз, чтобы разменять такое сокровище!

Сокровище с номером два, квартира 78. Цена поллитровки в то благословенное время — 2 руб 78 коп.

Жека был постоянно в центре событий. Его знали и все любили.

Девочки на свет его люстры слетались, как мотыльки.

Однажды на этой почве у него даже сделалось нервное истощение и он вынужден был принять серии разнообразных уколов, в результате чего стал ярым пропагандистом идеи раздельного обучения полов в начальных классах и призывал всех к воздержанию в сексуальных развлечениях.

Сам он следовал своим призывам не очень, именно потому, что все его очень любили. Но что-то надо было делать, и Жека завел свою знаменитую картотеку, чтобы как-то контролировать свое здоровье. У каждой новой девочки он срезал ножничками пучок волосиков с лобка, укладывал их в бумажку, на манер порошков в аптеке, а потом в коробку из-под шоколадных конфет, которая к моему приезду была уже почти полной. На каждом «порошочке» имя и дата.

Когда надо было что-то вспомнить, он всегда брал в руки «картотеку», перебирал «порошочки» и совершенно точно воспроизводил события: «Это было между Машей и Катей, то есть такого-то числа!» В то жаркое отпускное лето я прилетел с Севера молодым капитаном третьего ранга и через неделю с приятелем Жеки Гошей, благодаря неформальным, но устойчивым связям в относительно высоких местных сферах власти, сделался временным обладателем дачного домика — на две персоны, на окраине турбазы профсоюзов в центре среднерусской равнины у самого берега длинного и извилистого озера.

Кормили на турбазе откровенно плохо, хотя было достоверно, известно, что эскалопы там жарить умеют.

Поэтому мы с Гошей загодя навели мосточки к директору базы и наш первый ужин после прибытия на черной «Волге» прошел в теплой, переходящей в горячую, дружеской, сердечной обстановке. Директор был не дурак выпить, до магазинчика с вино-водочными рукой подать, деньги были и мы резонно полагали и в дальнейшем пользоваться тайными дарами, профсоюзов.

После ужина, оглядев осоловевшими глазами танцплощадку и не обнаружив ни одного объекта, достойного нашего высокого внимания, отправились спать, чтобы на утро, выйдя на свободную охоту, обзавестись хорошими подружками. Потому что где и чем нас уже было.

Оставалось решить проблему — кого?

После легкого завтрака на берегу вышеозначенного озера на глазах у всей псевдотуристической публики я развернул свое ярко-оранжевое чудо спасательную резиновую шлюпку, которую подарили мне перед, отпуском друзья-авиаторы. Надул ее насосиком и отплыл, ковыряя воду веселиком. По здешним меркам это событие было примерно равным явлению Христа— народу, по скольку ни лодочной станции, ни лодок на озере не было, а потому все носы были вывернуты в мою сторону и я скользил по водам, буквально паря в лучах незаслуженного успеха.

Впрочем, последнее еще следовало либо доказать, либо опровергнуть. Двадцать четыре дня, еще только начинались.

Покрутившись некоторое время в виду главного пляжа, окончив испытания мореходных качеств спасательной шлюпки, предназначенной к плаванию в морях Ледовитого океана, внимательно, но тайно, изучив предложения и убедившись в наличии отсутствия чего-либо примечательного в пределах, видимости, я решил пройтись вдоль озера и протралить укромные уголочки на его берегах.

В одном из таких уголочков на крохотном песчаном пятачке я нашел нечто похожее на искомое. Это было ярко-рыжей блондинкой, лежащей на животе с отстегнутыми бретельками лифа, Форма нижнего бюста, который только почти и был виден с воды, меня едва ли не восхитила. Оранжевый купальник, скроенный под лозунгом «Экономика должна быть экономной», цветом от кожи почти не отличался и я первое мгновение подумал об отсутствии уважения к водоплавающим.

Но нет, именно из-под крошечных трусиков, позже получивших название «бикини», росли вполне приличные пышные ляжки, которые вполне гармонично переходили в породистые бабки, оканчивающиеся крошечными круглыми пяточками.

В полном молчании, поддуваемый ветерком, я приблизился к ней вплотную, встал и громким дикторским голосом четко произнес:

«Служба оказания помощи одиноким женщинам. Чем могу быть полезен, мадам?» Она, наверное, спала. Мой голос, идущий сверху, ее буквально подбросил. Она резко вскинулась, стараясь удержать лиф.

«Что? Что Вы сказали…» «Разрешите помочь… С бюстгальтером…» проговорил я самым мягким и доверительным голосом.

Это, разумеется, было свинством, но как же она была хороша в этом испуганном непонимании происходящего! Я, словно Христос по водам пришел к ней. Она ведь знала, что на озере нет лодок. Это был миг истин. Миг высокого искусства! Это надо было писать отдельно мастерам Высокого Возрождения. Она разобралась с бретельками, пришла в себя и наконец-то увидела. Нет, не меня, а шлюпку.

«Боже, какая прелесть!» «Шлюпка для оказания помощи блондинкам, Мадам. Под цвет их купальников. Спасение от одиночества, мадам!» Она полностью пришла в себя. Потянулась к мешочку:

«Девять часов, ноль три минут, мадам», — ответил я, опережая ее действия, взглянув на свои «Командирские».

«А я с семи здесь и кажется обгорела».

По моему она вообще не загорала, вся была чуть розовой.

«Не могу без крема..» Достала тюбик. Мордашка под копной рыжих кудряшек скорее славненькая, чем красивая.

Остренький носик, голубенькие глазки, грудь с крупным малиновым соском и ярким ореолом вокруг него, который только что скрылся за тканью купальника и призывно манил меня к себе, четкая выразительная талия, я такие люблю особенно, и взгляд, скорее любопытный, чем смущенный, все это говорило о благосклонном расположении звезд.