Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - Коллектив авторов

Особенно жестко по отношению к Центральной раде были настроены некоторые солдаты. В наказе III Всероссийскому съезду солдаты 23-й пехотной дивизии сообщали о том, что она действует «в контакте с Румынией», а ее распоряжения вызывают голод и необходимость ухода с фронта{3074}. 6 января в резолюции «6-го армейского корпусного съезда» осуждалась «контрреволюционная политика буржуазной Центральной рады… направленная к удушению рабоче-крестьянской революции… путем разоружения Советских войск и беспрепятственного пропуска банд и бегущих с позиций офицеров на Дон…»{3075} В общем, с той и другой стороны развернулась пропагандистская война. Ее вдохновители отнюдь не располагали государственным аппаратом, позволявшим осуществлять управление теми или иными территориями, но зато ситуация позволяла им натравить друг на друга все более ожесточавшихся вооруженных людей, используя идеологические символы и политические посулы.

Харьковское большевистское правительство еще 4 января официально объявило войну Центральной раде и тут же неожиданно захватило Сумы. В ответ в ночь с 4 на 5 января киевскими властями было произведено разоружение красногвардейцев завода «Арсенал» и ряда других предприятий. В 28 различных пунктах города были изъяты тысячи винтовок, десятки пулеметов, захвачена типография газеты «Пролетарская мысль», арестовано более 200 активных организаторов готовящегося большевиками восстания. Это вызвало всеобщее недовольство рабочих. Тем временем разворачивалась «эшелонная война» московских большевиков: их главный 2-тысячный отряд под руководством М.А. Муравьева захватил Полтаву и разоружил украинизированных солдат местного гарнизона, 30 января здесь состоялся парад «червонного казачества»{3076}. При этом левый эсер подполковник Муравьев произнес в восстановленном местном Совете пылкую речь, в которой пригрозил пройти «через Дунай на Вену, Берлин, Париж и Лондон, всюду устанавливая Советскую власть». Выступление этого «кондотьера-фанфарона»{3077} страшно напугало обывателей и вызвало протест со стороны ЦИК Советов Украины{3078}. Из Харькова большевики рапортовали, что «ежедневно прибывают выражения симпатии со всех сторон»{3079}.

После того, как большевики предупредили представителей Четверного союза, что делегация Центральной рады «не выражает воли украинского народа», а мирный договор, подписанный с нею, не может считаться миром с Украинской республикой, последовали контрдействия украинской стороны. Повсеместно распубликовывалась нота Генерального секретариата Центральной рады большевистскому СНК, в которой говорилось, что украинская сторона готова прислать в Петроград своих представителей. Согласно ноте, переговоры между ними возможны на следующих условиях: беспрепятственный вывод советских (точнее, большевизированных, русских) войск с территории Украины; официальное признание российской стороной Украинской народной республики и заявление о невмешательстве в ее внутренние дела; подготовка федеративного объединения России с Украиной и другими республиками; совместная борьба республик с контрреволюцией, угрожающей какой-либо из них; запрет объявления какой-либо из республик контрреволюционной в одностороннем порядке другой республикой{3080}.

Лидеры Рады пытались заслониться ставшим общепризнанным принципом федерации для изоляции от «русского» большевизма; их противники под видом реализации того же принципа надеялись сковать территории и народы своей диктатурой, а затем распространить свое влияние на внешний мир. Лукавили те и другие. На деле происходило нечто совершенно иное: ускоренный войной процесс разложения Российской империи подошел к своей критической черте; вооруженные столкновения между большевиками и украинскими социалистами делали этот процесс необратимым. Однако лидеры противоборствующих сторон упорно делали вид, что происходит реализация идейных доктрин и политических программ.

5. Брестский мир в свете надежд на мировую революцию

(В.П. Булдаков)

Поведение большевиков в Бресте диктовалось ожиданием мировой революции. Соответственно этому Троцкий получил от Ленина указания всемерно затягивать переговоры. Поскольку в это время в Германии и Австро-Венгрии прошли массовые забастовки, что соответственно отразила пресса, возникало представление, что немецкое наступление вызовет негодование во всей Европе. Если же немцы все же решатся наступать, полагал Троцкий, «мы всегда успеем капитулировать».

По вопросу о заключении мира внутри большевистской партии не было единства — поначалу преобладали сторонники «революционной войны», поддерживаемые левыми эсерами. Из 160 партийных организаций промышленных районов лишь 4 поддерживали идею сепаратного мира. С точки зрения здравого смысла, ситуация кажется невероятной. Что двигало людьми, уже лишившимися поддержки «своих» впадающих в социальную депрессию масс?

Возможно, действительно сказывался «гипноз авантюрной игры» и вера в «звезду» своих лидеров{3081}. Ленинская точка зрения победила не сразу, и только 11 января на заседании ЦК советской делегации в Брест-Литовске было дано указание подписать мир в случае ультиматума со стороны Германии.

Вернувшись в середине января в Брест-Литовск, Троцкий пытался затянуть переговоры. С его стороны последовал ряд демагогических заявлений, которые, однако, только вызвали раздражение немецкой стороны. 28 января немецкая делегация потребовала обсуждать только те пункты проекта соглашения, которые позволили бы прийти к конкретным результатам. В ответ на это Троцкий заявил о прекращении войны со стороны России, о полной демобилизации по всему фронту и одновременно объявил об отказе подписать мир. Возникла ситуация «ни мира, ни войны». Вечером 28 января Троцкий телеграфировал Ленину о том, что переговоры завершены. Петроградский Совет большинством голосов поддержал решение советской делегации в Бресте. Позиция Троцкого была поддержана левыми эсерами. На другой день Троцкий дал телеграмму H. E. Крыленко с предписанием издать приказ о прекращении войны. 29 января (11 февраля) Крыленко разослал по всем фронтам телеграмму о прекращении войны и «уводе войск с передовой линии». Вскоре этот приказ был отменен по распоряжению Ленина.

Немецкая сторона расценила действия Троцкого как разрыв перемирия, и 16 февраля немцы объявили, что с 12 часов 18 февраля они возобновят военные действия. Большевики не поверили в это. Тем не менее немецкое наступление началось по всему фронту. Противостоять им было некому, за исключением немногочисленных отрядов «завесы». Люди устали от войны и стремились домой. Красногвардейцы, на которых рассчитывали левые большевики и эсеры, могли решать только задачи поддержания порядка и самоснабжения. Так, в Одессе, где обстановка была весьма напряженная, они имели «забавный» вид: «или мальчишки, или сгорбленные рабочие, усатые, бородатые, мало воинственные». Их боязнь своего оружия бросалась в глаза даже студенткам{3082}.

Когда стало известно, что немецкие войска заняли Двинск, Ленин настоял на возобновлении переговоров. Его предложение приняли в большевистском ЦК с перевесом всего в 2 голоса. 19 февраля об этом было сообщено германской стороне. Вслед за тем 22 февраля появилось воззвание СНК, в котором говорилось, что «социалистическая республика Советов находится в величайшей опасности» и потому «священным долгом рабочих и крестьян» является беззаветная защита родины от «полчищ буржуазно-империалистической Германии».

В новом немецком ультиматуме от 21 февраля (полученном в Петрограде 23 февраля) содержались еще более тяжелые условия, на которых может быть подписан мир. Помимо утраты оккупированных территорий Россия обязывалась вывести войска с Украины (которая объявила себя независимой) и заключить с Центральной радой сепаратный мир. Российские войска должны были быть выведены также с территории Финляндии и Прибалтики. Помимо этого Турции передавались территории Карса, Ардагана и Батума, вопреки тому, что на них находились русские войска. Было выдвинуто требование контрибуции в 6 млрд. марок.

Угрожая отставкой, Ленин добился согласия ЦК большевиков на принятие германского ультиматума. «За» голосовали 7 человек, «против» — 4, воздержались 4 человека. 24 февраля ВЦИК решил принять германские условия. На новые переговоры решено было послать делегацию в составе Г. Сокольникова, Л. Карахана, Г. Петровского, Г. Чичерина. 3 марта 1918 г. в 5.30 вечера российская делегация подписала договор на германских условиях. Согласно договору, от России отторгалась Польша, часть Белоруссии, Прибалтика. Турции передавались округа Ардагана, Карса и Батума. Советское правительство должно было признать договор между Германией и украинской Центральной радой и определить границу между Россией и Украиной. Для окончательного решения вопроса о мире 6–8 марта 1918 г. был созван VII съезд партии. Вопреки сопротивлению левых коммунистов и левых эсеров он одобрил подписание Брестского мира. 14–15 марта Чрезвычайный IV съезд Советов после ожесточенных дискуссий также одобрил договор. Россия вышла из войны.