Оружие возмездия - Андрей Завадский

Пока на горизонте не было видно ни единого паруса, лишь однажды, на второй день плавания, наблюдатели заметили орочью ладью, приблизившуюся к «Бегущему» на милю, а затем стремительно развернувшуюся в сторону берега. И по-прежнему матросы зорко вглядывались в гладь моря в поисках чужого паруса, но, казалось, вокруг них на многие мили окрест вообще нет ни единой живой души.

Ратхар, впервые после начала шторма выбравшийся на палубу, встал у левого борта, пытаясь что-либо разглядеть в густом тумане. Мимо него то и дело пробегали матросы, а на носу собрались несколько гвардейцев из числа тех, к кому море оказалось чуточку благосклоннее. Наемник уже собрался, было, вернуться в свою каюту, тесную каморку, где едва хватало места для гамака, служившего на корабле постелью, когда его привлекла едва заметная вспышка во мгле, словно кто-то зажег фонарь или факел. Огонек вдруг взмыл вверх и метнулся к шхуне.

— Берегись, — раздался крик матроса, что сидел в корзине на самой верхушке мачты. — Слева по борту! Готовься к удару!

Услышав этот истошный вопль, все, кто был на палубе «Бегущего», тотчас обратили взоры в указанном направлении, но что-либо разглядеть уже не успели. Огонек, уже превратившийся в настоящий пламенный шар, ударил точно в середину палубы, которую в тот же миг охватило пламя. Ратхар сразу понял, что это был зажигательный снаряд, пущенный, скорее всего, из легкой баллисты, глиняный сосуд, заполненный огненной смесью. От удара он раскололся, и густая жидкость брызнула во все стороны, мгновенно вспыхнув.

Несколько матросов, объятые пламенем, метались по палубе, сбивая всех с ног и истошно крича. Кое-кто падал за борт, не то просто от боли, не то в надежде затушить огонь. А из тумана, который действительно начал рассеиваться, уже показался темный силуэт, с каждой секундой становившийся все более четким. Приземистая галера, стремительная словно барракуда, вырастала из мглы, явно намереваясь таранить «Бегущего».

Капитан Фарак, широко расставив ноги, стоявший на корме галеры, довольно оскалился, увидев, как огонь охватил палубу чужого судна, превратив его в плавучий факел. Внизу, под прочными досками палубы, раздавались мерные удары барабана, задававший ритм сотне гребцов, ворочавших длинные весла, слитно взрезавшие водную гладь, да еще доносились резкие удары плетью, которыми надсмотрщики подгоняли недостаточно расторопных рабов. Набирая ход, галера приближалась к шхуне, нацелившись ей точно в борт.

— Право руля, — бросил капитан штурману, лично вставшему к рулевому веслу. — Пройдем вскользь, чтобы таран не завяз слишком глубоко. Мы раздавим эту скорлупку одним ударом!

— Слушаюсь, капитан, — стоявший у руля штурман налег на отполированную рукоять, меняя курс судна.

— Запомни, человек, ты должен захватить корабль, а не отправить его на дно одним ударом, — раздавшийся справа голос заставил Фарака вздрогнуть, ибо он не заметил, как на мостике оказался один из пассажиров, а, вернее, временных хозяев корабля. — Мы должны точно знать, кто плывет на этой шхуне.

Гном, уже облаченный в длинную кольчугу и глубокий шлем, закрывавший почти все его лицо, уставился сквозь прорези забрала на Фарака, который вдруг захотел исчезнуть куда-нибудь, лишь бы избавиться от этого пристального колючего взгляда. А через мгновение гном резко развернулся и сбежал вниз, присоединившись к небольшой группе его сородичей, собравшихся на носу галеры.

— Недомерки, — пробурчал боцман, стоявший возле капитана в ожидании новых приказаний. — Что мы для них, мальчики на побегушках? — На гномов, о чем-то разговаривавших между собой на родном языке, моряк взирал с явным презрением.

— Отставить, — резко приказал Фарак и, уже мягче, добавил: — Мы заключили сделку и должны теперь исполнять их приказы. Гномы щедро платят, даже чересчур щедро, но пока они платят, будем делать, что нам велят.

«Сарашх», галера капитана Фарака, название которой на северных языках звучало как «Змей», или «Дракон», кому как нравится, не была единственным в этих водах кораблем, на борту которого находились гномы. Не менее дюжины судов, быстроходные галеры, достаточно маневренные и скоростные, чтобы тягаться в открытом море с любым парусником, и в то же время вооруженные так хорошо, что имели весомые шансы на успех даже в столкновении с тяжелой аргашской галерой, они вошли в Хандарское море, дабы следить за ходом разгоревшейся на его берегах войны. Хармад, родина Фарака, и лежавший южнее Аргаш издавна соперничали на море, и присоединение аргашцев к армии фолгеркского правителя не могло не заставить островитян более бдительно начать присматриваться к событиям на севере.

Однако вовсе не война бросила в дальний поход лучших из лучших, самые прочные и надежные корабли с умелыми и отважными командами, а золото гномов. Подгорное племя уже давно, хотя и не слишком часто, пользовалось услугами мореходов с островов, которые не боялись ничего в целом мире. В последние годы, однако, отношения между людьми и гномами стали несколько натянутыми, и потому появление подгорных мастеров, нагруженных мешками, полными монет, многие восприняли с удивлением.

Однако золото есть золото, а в скальных городах недомерков его хватало, чтобы купить кого угодно, ведь цена есть у всякого, просто для некоторых она очень высока. Корсары, узнав размер награды и своими глазами увидев настоящую гору золота, почти не торговались, и очень скоро целая эскадра вышла в море, взяв курс на север. Никто не спрашивал и неожиданно щедрых нанимателей, какой интерес у них был в войне между людьми и эльфами. Морякам это было попросту безразлично, по крайней мере, пока наниматели не отказывались платить, следуя уговору.

Долгое время Фарак, после того, как их флот разделился, просто бороздил на своем верном корабле море, то приближаясь к берегу, то возвращаясь в открытый океан. Он следил за действиями аргашцев, которые привели сюда очень мощный флот. Пару раз, оказавшись слишком близко от берега, Фарак вынужден был спешно отступать, преследуемый тремя, а то и четырьмя легкими шхунами, которые вились вокруг тяжелой галеры, как назойливая мошкара, но мошкара весьма опасная. Парусники вечных соперников Фарака и всех его соплеменников подходили на расстояние выстрела из плохонького лука к «Сарашху», и матросы на галере изрядно нервничали в такие моменты, но затем шхуны, развернув все паруса, стремительно уносились в даль, оставляя взрезавшую водную гладь галеру в одиночестве.

Неделю назад один из дюжины гномов, отправившихся в плавание с Хармадских островов, появился в каюте капитана и приказал ему немедленно поворачивать к берегам Видара для перехвата некоего корабля, шедшего, скорее всего, под флагом этой страны. Никаких объяснений гном не дал, но Фарак, вынужденный подчиняться во время похода своим нанимателям, все же приказал ложиться на новый курс. Он не знал точно, с чего недомерку взбрела в голову такая блажь, хотя и догадывался, что не зря этот гном дни и ночи не вылезал из своей каюты, в которой до появления карликов обитал штурман. Однажды заглянув туда, капитан увидел странное сооружение, множество самоцветов на золотом каркасе. Гномы тут же вытолкали человека, забыв, кажется, что здесь, на этом судне он хозяин и бог, но Фарак решил не связываться с недомерками, оставив им свои заботы, сам же целиком сосредоточился на судовождении.