Черный разрушитель - Альфред Ван Вогт

Он ощутил, как закипел адреналин в его крови. Быть может, атаковать Харкорта прямо сейчас?

И все же Лисби не стал ничего предпринимать.

Нет, еще рано, слишком много неизвестных факторов. Ему может помешать начавшееся ускорение. Дрожащими пальцами Лисби пристегнул ремень.

Он внимательно смотрел на показания приборов.

Внезапно стрелки резко отклонились.

Он приготовился к удару. Однако ничего особенного не произошло. Тут же сработал генератор искусственного тяготения.

«Неужели даже при субсветовых скоростях возникает мгновенная компенсация ускорения?» — подумал Лисби.

Стрелки приборов вернулись в прежнее положение.

— Вы знаете, мистер Лисби, сон был удивительным. Я, как наяву, увидел изображение каждой части своего тела — и все они кувыркались в воздухе. А я был такой большой, как космос, и мог видеть свои внутренности, а также маленькие смешные пятнышки кружащегося света, вот только потом они перестали быть маленькими и больше не кружились, а начали разлетаться в разные стороны. Мне показалось, что я иду задом наперед. Наверное, тогда я и отключился.

Лисби повернулся к Харкорту, который описывал свои впечатления. Ему вдруг показалось, что простой, не обремененный знаниями разум этого человека воспринимает мир чистым внутренним зрением.

«…кувыркались…» — Что еще?

«…такой большой, как космос…» — В полном соответствии с теорией: масса становится бесконечной, а размер стремится к нулю.

«…маленькие смешные пятнышки кружащегося света…» — Электроны, видит Бог, вращающиеся на своих орбитах, неожиданно поменяли направление вращения…

Естественно. Фантастично, но естественно.

Да, именно тогда он и потерял сознание. В момент изменения направления. Сама структура жизни и материи была вывернута наизнанку. Лисби с благоговением подумал: «Мы погрузились в свои ничтожные распри, а корабль преодолевает барьеры времени и пространства».

И ему вдруг представилась бесконечная ночь, покоренная благодаря удивительному открытию. Расстояние подчиняется человеку, и даже время теперь поддается воздействию.

Лисби с волнением ждал, когда корабль пересечет световой барьер в обратном направлении. Ждал шока возвращения к нормальному состоянию…

Секунды быстро убегали прочь. Стрелки приборов медленно, но верно перемещались.

Ничего.

На Земле прошло три недели.

Расстроенный Хьюит пытался ускорить процесс. Деньги, конечно, сыграли свою роль. Но человеческий фактор не позволял делать некоторые вещи быстрее.

Одна из задержек была связана с письмом. Хьюит написал его довольно быстро, а потом отправил копии разным людям, чтобы они его одобрили и подписали.

Последовали многочисленные изменения и задержки, а окончательная версия «потерялась» в офисе одного высокопоставленного чиновника, и ее «искали» неделю.

Наконец все двенадцать копий письма вернулись к Хьюиту, ему осталось лишь поставить собственную подпись. В последней версии говорилось:

«ВНИМАНИЕ: ЭКИПАЖУ

„НАДЕЖДЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА“.

Ваш корабль прибыл в Солнечную систему в уникальном состоянии материи. Доказательством служит посещение корабля его владельцем, Эврилом Хьюитом, который сумел дважды побывать на борту „Надежды человечества“, оставаясь невидимым для вас. Для него вы находились в бесчувственном состоянии. Создается впечатление, что ваш корабль движется со скоростью света или даже превышает ее.

Объяснение этого удивительного и противоречивого явления породило споры среди ученых Земли, но нам удалось найти решение, которое вызвало всеобщее одобрение.

Немедленно начинайте торможение, чтобы минимизировать эффект полета со световой скоростью.

Затем постарайтесь установить радиоконтакт с Землей!

Поскольку мы считаем возможным, что в действие вступил эффект теории сжатия Лоренца-Фитцджеральда, нельзя исключить, что искажено не только пространство, но и время. Имейте в виду, что на Земле прошло всего шесть лет с тех пор, как „Надежда человечества“ стартовала к Альфе Центавра. Теперь у вас появилась возможность реально оценить свое положение.

Пожалуйста, действуйте без промедления, поскольку корабль может рухнуть на планету, если не изменит свой курс.

Необходимо срочно принять меры…»

Место для первой подписи было зарезервировано для Хьюита. Дальше следовало множество других известных имен. Премьер-министр Объединенного Запада. Адмирал Космического флота. Затем шли подписи трех ученых: «великого человека» физика Питера Линдена, ведущего астронома и главы научных исследований.

Несколько официальных лиц и наблюдателей проследовало вслед за Хьюитом на борт «Молли Д». Офицеры космического патруля, врач, член кабинета министров, представитель Азиатского союза и несколько физиков космоса…

«Надежда человечества», как и следовало ожидать, за прошедшие три недели удалилась от Земли на пятьсот тысяч миль. К тому же на корабль не действовало тяготение Солнца, поэтому следовало учитывать, что Солнечная система перемешалась со скоростью двенадцать миль в секунду в сторону созвездия Овна. В результате «Надежда человечества» по диагонали дрейфовала мимо Солнца. С Земли было зафиксировано, что корабль дважды корректировал курс, чтобы через некоторое время вновь выйти на околоземную орбиту.

Из чего и был сделан вывод, что сенсоры корабля все еще запрограммированы на Землю.

Хьюит приказал стартовать.

Через восемь дней спасательное судно состыковалось с огромным кораблем. С момента предыдущего посещения миновал месяц — по земному времени. Однако на «Надежде человечества» прошло всего полчаса.

Как только были полностью состыкованы шлюзы, Хьюит направил свой скафандр-танк внутрь корабля. Он сразу двинулся в каюту капитана — и тут же столкнулся с первой проблемой. Темноволосый человек, бессильно лежавший на одной из кроватей, исчез. Женщина оставалась в своей постели.

Хьюит с сомнением посмотрел в сторону второй спальни — там по-прежнему находились три женщины. Но человек, которому он намеревался оставить одно из писем, покинул каюту капитана.

Впрочем, это не имело значения. Эксперты пришли к единому мнению: двенадцать писем, оставленных у двенадцати разных людей, дадут желаемый результат.

Хьюит оставил одно письмо на смятой постели, еще несколько копий у женщин в офицерских каютах, четыре экземпляра рядом со случайно выбранными из двух сотен мужчин в спальнях нижней палубы, и по одному экземпляру для каждого из двух мужчин, пристегнутых к креслам в машинном отделении.