След зомби (Трилогия) - Олег Дивов

— Батя! — сказал Мэкс рычащему псу. — Ну что такое? Иди сюда!

Пес со странным именем Батя приблизился к сетке, но рычать перестал.

— Фу! — скорее пролаял, чем сказал Мэкс. Игорь уловил, какая богатая у него интонация. В этом «фу» было все сразу — угроза, приказ, укоризна, требование делать что говорят… И собака, похоже, отлично все поняла. Так как заткнулась, вывалила язык и подошла вплотную. Кисточки на ушах у нее забавно топорщились, а пышный загнутый кверху хвост рассыпался на отдельные пряди цвета слоновой кости.

— Вот, смотри, — командовал собаке Мэкс. — Это Игорь. Это Алекс. Покажитесь, Алекс. Да не бойтесь, вы что, кавказов никогда не видели? Вот. Посмотрел? Ну и молодец. Еще раз гавкнешь, пеняй на себя. Господа, это Батя. А вон того флегматика зовут Хунта. Он у нас интеллектуал, и вы ему не интересны, поэтому мы его подзывать не будем. Ну а с Винни вы уже знакомы, он вас, можно сказать, как родных принял…

«Однако интересное у мужика чувство юмора, — подумал Игорь. — Или это у него комплекс застарелый так проявляется? Ведь знакомы мне эти прозвища. Так его коллег Охотников звали, тех самых командиров групп, которые „дали себя убить“. Правильно Королев о Мэдмэксе отозвался — мол, тот еще психопат. Хотя, в общем, славный дядька. Одно другому не мешает».

— Ну, вроде бы церемония состоялась, — заметил Мэкс. Он повернулся к братьям, стоявшим бок о бок, и вдруг замер, рассматривая их очень внимательно.

— Что такое? — мгновенно среагировал Игорь. И снова ощутил легкое жжение в переносице. Характерный знак того, что на тебя смотрит находящийся в расстроенных чувствах экстрасенс.

Мэкс замялся и опустил глаза.

— Да так, — пробормотал он. — Показалось.

— Расскажите, — не попросил, а скорее потребовал Игорь.

— Экий ты… — усмехнулся Мэкс. — Горячий.

— У меня есть право задавать вам вопросы, Олег Петрович. Я не могу заставить вас отвечать. Но если вам что-то показалось странным, вы лучше скажите. Я понимаю больше, чем вы можете предположить. Я все-таки из Спецотдела.

Лесник потер ладонью щеку, повернулся к братьям спиной и зашагал к дому.

— Не дави на него… — прошептал Вестгейт.

— Отстань, — прошипел Игорь. — Он что-то заметил…

— Да нет! — сказал Мэкс, внезапно останавливаясь шагов через десять. Сказал, видимо, себе. Вернулся назад. Остановился перед братьями, оглядел их с ног до головы и аж скривился от напряжения. Братья молча ждали.

— Действительно, странно… — пробормотал Мэкс. — Но у меня из головы не идет один случай. Просто чертовски давно это было. Ребята, а не может быть такого, чтобы у одного из вас в Проекте отец работал?

— Где? — переспросил Игорь, не веря своим ушам.

— Ну, в Проекте, где ж еще. Как вы его теперь называете… Федеральная Контрольная Служба. Одна х…ня.

Игорь медленно повернулся к Вестгейту.

— Алекс, — сказал он. — Ты не мог бы Тине с завтраком помочь? А мы подойдем чуть позже.

— С превеликим удовольствием, — кивнул Вестгейт и мгновенно исчез за кустами.

— Я что-то не то сморозил? — поинтересовался Мэкс удивленным шепотом.

— Пока не знаю, — сказал Игорь. — Слушайте, Олег Петрович, давайте повторим. Вы сказали, что Проект и ФКС — это одно и то же. Или я вас неверно понял?

Лесник посмотрел на Игоря озадаченно.

— Разумеется, — ответил он. — Официальное название Проекта всегда было — Контрольная Служба. Только при большевиках он назывался Государственной Контрольной Службой СССР, это я точно знаю, мне Тим говорил. А потом, когда его в середине девяностых возродили, он стал называться ФКС. А ты что, не знал?

— Это какой еще Тим вам говорил?

— Ну… Тимофей Костенко. Я его видел как раз перед той заварухой… Перед штурмом.

Игорь заложил руки за спину и прошелся туда-сюда перед лесником. Из-за сетки на него ошарашенно таращился кобель Батя. Видимо, на его памяти с хозяином никто так себя не вел.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Игорь. — Проект ведь был уничтожен… Расформирован. Разве нет? И вообще, откуда вы-то делаете такие умозаключения?

— Милый мой! — воскликнул Мэкс. — Я же был по этому делу у Безопасности главный свидетель! Ха! Никто Проект не расформировывал. Ты что! Огромная спецслужба, тысячи человек народу, офисы, агентурная сеть, производственные мощности… А сколько институтов на него пахало? Это же просто… Просто не по-государственному было бы — ломать такую отлаженную машину. Это Ларин мечтал ее до основания снести. Конечно, я тоже думал, что, как только мы устроим бунт, Проекту кранты. И действительно, уже через сутки после штурма на Проект наехала Безопасность. Которая, оказывается, давно на этих мерзавцев зуб точила. А потом они присмотрелись, осознали, что к чему, и просто фирму обезглавили. Поставили свое руководство. И все заработало по-прежнему, только в другом ключе. Ты пойми, родной, главное ведь в Проекте — идея! Ее реализовывали негодными фашистскими методами. Значит, методы нужно было сменить. Вот и все. Честно говоря, ты меня удивил… Я думал, ты в курсе.

— Так какая же у Проекта идея? — спросил Игорь, глядя себе под ноги.

— Контроль, — ответил Мэкс жестко. — Но согласись, в понятиях большевиков и в современном контексте это совершенно разные вещи, разве не так?

— Может быть… — пробормотал Игорь неуверенно.

— Не «может быть», а так точно. Ты думай, с кем говоришь. Уж если кто и должен ненавидеть эту структуру, так это я. Да, я не прошел обработку, я не стал таким, как Тим Костенко или Витя Ларин. Я остался человеком. Но я тоже с детства и по сей день под колпаком. Сначала меня держали за холку, потому что какая-то сука еще до моего рождения вычислила, что я неблагонадежен и не готов к борьбе за дело Коммунистической партии! Потом меня затащили в Охотники, потому что решили использовать как пушечное мясо! И наконец я торчу здесь, в этой жопе, в этой глуши несусветной, потому что слишком много знаю! Теперь можешь себе представить, где у меня сидит этот ваш Проект?!

— И тем не менее вы с этой фирмой сотрудничаете и сейчас держите для нас коридор…

— Я поверил, — сказал Мэкс, и Игорь понял — он действительно верит. По меньшей мере в то, о чем говорит. — Может быть, это моя беда. Но все-таки я работал в Проекте без малого десять лет. Я знаю эту структуру. Я ведь потом еще наблюдал, как она перестраивалась, когда руководство взяла на себя Безопасность. И я принял главную идею Проекта, основную, которая всегда была нормальной, пока на нее партийной идеологии не понавешали. И я готов ради этой идеи делать то, что я делаю.

— Ради контроля?..