Мир Реки: Темные замыслы - Филип Фармер

Но несмотря на свое одиночество, он знал, что оно не сможет быть помехой его плаванию к верховьям Реки. Ведь теперь во всем мире нет ни единой души, которая могла бы помешать ему в этом.

Он отвернулся от окна и стал ходить взад и вперед от одной стены рулевой рубки к другой. Сколько же времени уйдет на эти странствия? Когда же поднимется пелена тумана, когда же ярко засияет солнце и когда он увидит наконец горы, кольцом окружающие Полярное море? И когда он услышит другой человеческий голос и увидит другое человеческое лицо?

— Сейчас! — проревел чей-то голос.

Сэм подпрыгнул, будто в ногах у него распрямились тугие пружины. Сердце расширялось и сжималось с быстротой, с которой трепещут крылья колибри. Он даже не заметил, как развернулся на сто восемьдесят градусов и оказался лицом к лицу с обладателем голоса. Бесформенная темная фигура смутно виднелась в кипящих клубах тумана, заполнявшего всю рубку. Фигура надвигалась на Сэма, потом остановилась и простерла вперед еле различимый контур руки. Этот бесформенный придаток нащупал переключатель на пульте управления и щелкнул им.

Сэм пробовал было крикнуть: «Нет! Нет!», но слова толпились в его глотке и бились друг о друга со звоном, будто были сделаны из тонкого стекла.

Хотя в рубке было темно и разобрать, до какого переключателя дотянулась та рука, было невозможно, Сэм отлично понимал, что корабль лег на курс, который неминуемо приведет его к столкновению на полном ходу с левым берегом.

Наконец слова выдавились с визгом наружу:

— Не смей этого делать!

Бесшумная темная масса снова пришла в движение. Теперь Сэм уже видел, что это мужчина. Он был того же роста, что и Сэм, но плечи имел куда более широкие. На одном плече он держал длинную рукоять. На ее конце поблескивал усеченный треугольник стали.

— Эрик Кровавый Топор! — закричал Сэм.

И началась кошмарная погоня. Сэм мчался по всему кораблю, ныряя в каждую каюту трехэтажного капитанского мостика, потом пересек взлетную площадку, слетел по трапу на палубу, где сейчас стояли самолеты, и опять нырял в каждую каюту этой палубы, и снова вниз по трапу и через каюты крытой от ветра прогулочной палубы, и снова по трапу вниз и через все помещения главной палубы, и опять по трапу на котельную палубу.

Здесь, ощущая всю силу давления Реки на борта корабля, кожей чувствуя, что он находится ниже ватерлинии, он снова мчался через бесконечные закоулки и каморки. Он пробегал мимо гигантских электрических моторов, вращавших колеса и толкавших судно к неминуемой гибели. В отчаянии он попытался прорваться в отделение, где стояли два моторных бота. Сейчас он вырвет провода из мотора одного из них, а второй спустит на воду и оставит своего зловещего преследователя за спиной. Но кто-то запер дверь в этот отсек.

Тогда Сэм метнулся в крошечный закуток, стараясь унять рвущее легкие хриплое дыхание. И тут дверь закутка распахнулась. Фигура Эрика Кровавого Топора нависла над ним в серой дымке, плотно окутывающей их обоих. Фигура медленно надвигалась на него. Обеими руками она сжимала рукоять страшного топора.

— Я ж тебя предупреждал! — прорычал Эрик и взметнул топор. Сэм был бессилен, не мог ни шелохнуться, ни вскрикнуть. Да, это была его ошибка. Он свое заслужил.

Глава 50

Сэма разбудил его же собственный стон. Свет в каюте был включен, и над ним склонялось очаровательное лицо Гвенафры с ее длинными, медового цвета волосами.

— Сэм! Проснись! У тебя опять кошмары!

— На этот раз он меня чуть было не поймал, — проворчал он. Сел. На палубе слышались свистки. Минутой позже визгливо прогундосил интерком. Корабль должен был поворачивать к берегу ради зарядки у питающего камня и завтрака. Капитану полагалось вставать вместе со всеми. Сэм вылез из постели и прошлепал в туалет. Принял душ, почистил зубы и вернулся обратно в каюту. Гвенафра уже успела одеться в свое утреннее платье. И выглядела при этом как эскимоска, променявшая меха на полотенца. Сэм оделся примерно так же, но капюшон надвинул на свою капитанскую фуражку. Он закурил «корону» и, шагая взад и вперед по каюте, окутывал себя клубами дыма.

— У тебя опять был кошмар с Кровавым Топором? — спросила Гвенафра.

— Да, — ответил он. — Дай-ка мне кофейку, ладно?

Гвенафра опустила чайную ложку темных кристалликов в серую металлическую чашку. Вода вскипела, как только кристаллики начали выделять тепло и кофеин. Сэм взял чашку, поблагодарив Гвен.

Она тоже отпила глоток кофе и сказала:

— У тебя нет никаких оснований чувствовать себя виноватым перед ним.

— Именно это я говорил себе тысячи раз, — ответил Сэм. — Страх иррационален, но разве понимание этого факта когда-нибудь облегчало положение человека? Именно иррациональное движет нами. У Повелителя Снов мозгов не больше, чем у ежа. Но это не мешает ему быть величайшим художником из всех известных мне. Возможно, включая в их число и вашего покорного слугу.

— Нет ни малейшего шанса, что Кровавый Топор отыщет тебя.

— Я знаю. Но ты попробуй убедить в этом Великого Мастера. Зажегся свет. Небольшая панель на перегородке свистнула.

Сэм щелкнул переключателем.

— Капитан? Говорит Детвейлер. Прибытие к намеченному питающему камню состоится через пять минут.

— О'кей, Хэнк, — ответил Сэм. — Я приду.

В сопровождении Гвенафры он вышел из гостиной. Они прошли по узкому коридору и через дверь вошли в собственно рулевую рубку, или «мостик». Это была самая верхняя палуба рулевой рубки: остальные старшие офицеры корабля были расквартированы в каютах на второй и третьей палубах.

В рубке находились три человека: Детвейлер, который когда-то был речным лоцманом, потом капитаном, а затем собственником Иллинойско-Миссурийской пароходной компании; старший офицер Джон Байрон, экс-адмирал королевского флота; бригадир морских пехотинцев корабля Жан Батист Антуан Марселин де Марбо — экс-генерал Наполеона.

Последний был маленький, тоненький, веселый с виду человечек с темно-каштановыми волосами и блестящими голубыми глазами. Он отдал честь капитану и отрапортовал на эсперанто:

— Все на посту, мой капитан.

— Отлично, Марсель. Можете приступать, — ответил Сэм.

Маленький француз отдал честь и покинул рубку, соскользнув по шесту, ведущему прямо на взлетную палубу. Ее тут же залило светом, в котором стали видны морские пехотинцы в боевом снаряжении, выстроенные шеренгами вдоль палубы. Знаменосец держал древко с развевающимся на нем флагом корабля — светло-голубой квадрат с изображением малиновой птицы феникс.