Еще один шанс - Ерофей Трофимов

по порядку всё просто. Возле сопки Вороньей они хотели взорвать путь, когда по нему будет проходить воинский эшелон. Я им нужен был только как проводник. Для меня и моей семьи это был бы поход в один конец. Господа террористы не церемонятся.

– Знаю, – скривился контрразведчик. – Но какова наглость?! Явиться в казачью станицу и среди бела дня попытаться взять заложниками целую семью. Это уже ни в какие ворота не лезет.

– Вот потому я и взбесился, – снова вздохнул Мишка. – А друзей их уже арестовали? – осторожно напомнил он.

– Солдат отправил. Ждём-с, – зло выдохнул офицер.

– Ну, один там точно должен быть. Помятый, правда, малость, но жить будет.

– Это которого ты помял?

– Угу. С кастетом на меня, гад, бросился.

– Хватило ума, – фыркнул контрразведчик.

Стук в дверь оборвал их разговор. Вошедший после разрешения офицера унтер бодро доложил, что арестованный доставлен, и, развернувшись, словно на плацу, вышел.

– Пошли в камеру, – скомандовал Владимир Алексеевич, поднимаясь.

Они спустились в подвал, и контрразведчик, открыв дверь, первым вошёл в помещение. Войдя следом за ним, Мишка с интересом уставился на кособоко сидящего на нарах студента. Увидев офицера и Мишку, студент заметно вздрогнул и, мрачно засопев, угрюмо спросил:

– На каком основании меня арестовали?

– По подозрению в терроризме, – равнодушно бросил контрразведчик. – Пока у меня к вам один вопрос. Где взрывчатка?

– Ещё не прислали, – помолчав, вздохнул студент.

– Как её должны прислать?

– С почтовым вагоном.

– В какие сроки?

– Со дня на день ждали. Потому и решили начать подготовку. И если бы не этот… – тут студент с ненавистью покосился на Мишку.

– А не надо людей за быдло держать, – фыркнул парень. – Вы ж просто договориться не можете. Вам заставить надо. А меня заставлять себе дороже. Бараны, – последнее слово Мишка произнёс с таким презрением, что студент невольно съёжился, затравленно глядя на контрразведчика. – С чего вы вдруг начали так суетиться? Зачем вдруг решили мою семью в заложники брать? – жёстко спросил он.

– Агата видела, как ты в контрразведку вернулся. И мы решили, что часть группы должна уйти в тайгу. На всякий случай. Если остальных арестуют, первые получат посылку и всё равно сделают то, что задумано. Что с ней? – вдруг спросил студент.

– С кем? С той польской шлюхой? – презрительно уточнил Мишка. – Сдохла.

– Ты… ты… ты… – заикаясь, начал студент, поднимаясь, но договорить не успел.

– Что я? – рявкнул Мишка так, что даже контрразведчик шарахнулся в сторону, не ожидая такой ярости. – Что я? – повторил парень, подскакивая к решётке. – Вы, твари, решили всю мою семью убить. Детей малых, жену беременную, и думаете, что я вас щадить стану?! Я тебя прямо здесь голыми руками на клочки порву, мразь! – С этими словами Мишка так рванул решётку, что чуть не вырвал её из креплений.

– Миша! Отставить! – заорал контрразведчик, подскакивая к парню и пытаясь оттащить его от решётки.

Но Мишку уже понесло. Рыча, словно взбесившийся зверь, он одним движением плеч отшвырнул офицера в сторону и, снова рванув решётку, прорычал:

– Твари! Ненавижу! Вам только бы кровь человечью лить. Паскуды! Для вас жизни детей стоят меньше, чем воды стакан! Удавлю, тварь!

Решётка гудела под его рывками, всё больше расшатываясь. Прутья, в которые парень вцепился, скрипели и заметно гнулись. Офицер, отклеившись от стенки, несколько секунд растерянно наблюдал за этим буйством, после чего достал из кобуры пистолет и, наведя ствол на открытую дверь, спустил курок. Выстрел в небольшом помещении прозвучал словно гром. На секунду замерев, Мишка медленно повернулся к офицеру и, увидев в его руке оружие, хрипло спросил:

– Тебе кто важнее, благородие? Моя помощь или эта тварь?

– Ты мне важнее, Миша, – неловко убирая пистолет, ответил контрразведчик, чуть задыхаясь. – Но с ним ещё не закончено. Ты знаешь, я своему слову хозяин. Так что можешь не сомневаться, просто так ему это не пройдёт.

– Ладно. Ты обещал, – выдохнул Мишка, с трудом разжимая пальцы.

– Эй, вы это о чём? – насторожился студент.

– Заткнись, – в один голос рявкнули посетители.

– Пойдём, Миша. Нам ещё о многом поговорить надо, – позвал офицер, осторожно выпроваживая парня из камеры.

Закрыв за собой дверь, он первым двинулся к лестнице и одобрительно кивнул, увидев пару солдат с винтовками, прибежавших на выстрел. Приказав дежурному организовать чаю, он привёл Мишку в кабинет и, буквально рухнув в кресло, первым делом закурил. Дождавшись чаю, он резким движением загасил в пепельнице папиросу и, глотнув напитка, тихо спросил:

– Миша, это что там такое было?

– Извините, Владимир Алексеевич, сорвался. Как подумал, что эти мрази решили всю семью мою положить, так словно бес вселился. Я ведь одну семью уже потерял.

– Понятно, – кивнул контрразведчик с заметным облегчением. – Наложилось. Это бывает. Хорошо, не раньше, когда они у тебя во дворе были. Хоть с парочкой поговорить можно будет.

– Тогда мне не до того было, – отмахнулся парень, грея пальцы о стакан. – Там мне было главным на себя все стволы отвлечь. Настя вторым беременна, да ещё и сын у тётки на руках. Вот и крутился.

– Поздравляю, – растерянно улыбнулся контрразведчик. – Дети – это всегда радость. А насчёт этого, – тут он выразительно ткнул пальцем в пол, – не беспокойся. Он отсюда не выйдет. Я эту сволочь и сам ненавижу. И поверь, есть за что. А тут ты мне в очередной раз руки развязал.

– Так этого ж ваши солдаты брали, – напомнил Мишка.

– И что? Бежать пытался, – презрительно отмахнулся контрразведчик. – А вообще, я тебя очень понимаю. Иногда сам еле сдерживаюсь, когда с такой мразью разговариваю. Если бы не дело, сам бы пристрелил.

– Это с чего ж так? – не понял парень.

Первой его мыслью после услышанного было, что офицер желает любой ценой удержать ситуацию в стране и избежать революции, но ответ оказался гораздо страшнее. Снова закурив, Владимир Алексеевич облокотился о стол и, глубоко вздохнув, тихо ответил:

– Это было три года назад. Мы с женой и дочерьми шли из театра. Весна была тёплая, радостная. И тут мимо карета генерала проезжала. В неё бомбу бросили. Моих на месте убило, а на мне ни царапины. Оглушило только. Как я тогда себе пулю в лоб не пустил, до сих пор не понимаю. Так что твоё буйство мне очень даже понятно, – с грустной улыбкой закончил он.

– Извините, – растерянно протянул Мишка, не ожидавший такого.

– Ничего. Уже почти отболело. Я потому сюда и перевёлся. От тех мест подальше. Вроде как новая жизнь. На новом месте, с чистого листа.

– Отпустите, Владимир Алексеевич, – тихо посоветовал парень. – Помнить надо. И жить надо, раз уж Господь сберёг. Видно, не просто так.

– Знать бы ещё, для чего, – вздохнул офицер.

– А для дела вашего. Чтобы эта сволочь всю страну кровью не залила. Помните, я говорил вам. Нет доказательств для суда – есть нож. В подворотне ткнуть, кошелёк забрать, и вся недолга. А судить их долго и глупо. Всегда