От Пекина до Берлина. 1927–1945 - Василий Чуйков

Самуэль Гоуэр отвечал Франко: «Теорию, что Россия после войны создаст угрозу Европе, я не могу признать…» Ответ английского дипломата не оставляет сомнений и относительно целен и намерений английской политики в Европе: «После окончания войны крупные американские и английские армии оккупируют континент. Они будут состоять из первоклассных солдат, они не будут потрепаны и истощены, как русские части.

Я отважусь предсказать, – писал далее Гоуэр, – что англичане будут самой мощной военной силой на континенте. Влияние Англии на Европу будет таким же сильным, как оно было в дни поражения Наполеона. Наше влияние, подкрепляемое военной мощью, будет чувствовать вся Европа, и мы будем принимать участие в ее восстановлении».

Говоря о том, что «крупные американские и английские армии оккупируют континент», что «они будут состоять из первоклассных солдат» и не будут «потрепаны и истощены, как русские части», Гоуэр, безусловно, выражал не только свое мнение. Определенные круги в Англии полагали, что Россия и Германия, истощив друг друга в ожесточенной войне, сделаются их легкой добычей или надолго, если не навсегда, прекратят свое существование как могучие державы.

Что побудило Гоуэра с такой откровенностью излагать гитлеровскому союзнику Франко английские планы послевоенного переустройства Европы?

Для кого предназначались в конечном счете эти строки? Не было ли это своеобразным обращением к тем кругам Германии, которые уже в сорок третьем году склонялись к переговорам с Западом?

Некоторые политические деятели в стане наших союзников рассчитывали увидеть нашу армию в конце войны ослабленной и истекающей кровью.

Однако наша армия вошла в пределы Германии, как никогда ранее сильной.

После войны генерал-фельдмаршал Кейтель показал, что в феврале – марте 1945 года предполагалось осуществить контрнаступление против советских войск с Померанского плацдарма. Для этого «войска группы армий „Висла“, прикрывшись в районе Грудзенз, ударом на юг прорвут фронт войск 1‑го Белорусского фронта и выйдут через долины реки Варта и Нетце с тыла на Кюстрин».

Гудериан сообщает, что это наступление должно было начаться 15 февраля.

Какими же силами собиралось воспользоваться немецкое командование, чтобы нанести этот удар?

Известно ныне, что Гитлер появился в Берлине 13 января. Он выслушал доклады об обстановке, но решения никакого не принял. Он лишь затормозил ввод в бой на Западном фронте 6‑й танковой армии. Он приехал в столицу встревоженный начатым наступлением 1‑го Украинского фронта. 14 января последовали удары 1‑го Белорусского и 2‑го Белорусского фронтов. 16 января Гитлер отдает приказ о переходе к обороне на Западном фронте и снимает оттуда все, что можно снять для переброски на Восточный фронт. Но этого мало, дивизии рассеиваются от наших ударов одна за другой. Гудериан настаивает, чтобы были выведены все войска из Балканских стран, Италии, Норвегии, из Прибалтики… Но! Гитлер не дает на это санкции, выполнить советы Гудериана практически невозможно. Такого рода переброски войск требуют времени, дорог, железнодорожных составов, плавучих средств. Не надо забывать, что в то время авиация союзников безраздельно господствовала в воздухе и простреливала Германию из конца в конец, с востока на запад и с запада на восток.

Те перевозки войск, которые все же начались, по свидетельству того же Гудериана, «совершались очень медленно. Превосходство авиации противника парализовало не только перевозки, но и волю командования».

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» пишет:

«В первых числах февраля стала назревать серьезная опасность контрудара со стороны Восточной Померании. Во фланг и тыл выдвигавшейся к. Одеру главной группировки фронта… В начале февраля в междуречье Одера и Вислы действовали 2‑я и 11‑я немецкие армии, имевшие 16 пехотных, 2–4 танковые, 3 моторизованные дивизии, 4 бригады, 8 боевых групп… Кроме того, в районе Штеттина располагалась 3‑я танковая армия, которую немецко-фашистское командование могло использовать как на берлинском направлении, так и для усиления восточнопомеранской группировки (что фактически произошло)».

Это наступление из района Арнсвальде (Хощно) состоялось 16 февраля.

17‑го наши войска отбили все атаки противника. Наступление, за которое генерал Гудериан боролся с Гитлером, провалилось… В Ставке Верховного Главнокомандования было принято решение расправиться с этой группировкой в Померании до решающего наступления на Берлин. Для разгрома померанской группировки были нацелены войска 2‑го Белорусского фронта и правое крыло 1‑го Белорусского фронта, включая первую и вторую гвардейские танковые армии Катукова и Богданова.

Это решило судьбу померанской группировки. Войска Красной Армии 4 марта вышли к Балтийскому морю, а 9 марта вышли на реку Одер у Штеттина.

День за днем мы расширяли Одерский плацдарм. На правом фланге армии, при слиянии Одера и Варты, стояла крепость Кюстрин. Омываемая водами двух рек, она высилась островком из камня и бетона. Без артиллерии крупных калибров, без тяжелой бомбардировочной авиации взять ее было очень трудно. Кюстринская крепость долго мешала нам соединиться и организовать взаимодействие с правым соседом – войсками 5‑й ударной армии генерала Берзарина.

На левом фланге армии противник успел занять высоты, которые тянутся вдоль Одера от села Рейнтвейн до Франкфурта. Они господствовали над долиной реки, с них противник простреливал фланговым артиллерийским огнем наши части, находившиеся на плацдарме. Спешно переброшенные с Западного фронта немецкие войска, среди них моторизованная дивизия «Великая Германия», не только закрепилась на выгодных оборонительных рубежах – на Зееловских высотах, но и начали переходить в частные контратаки.

Передо мной и генералом Берзариным встали сложные задачи. Решать их надо было сразу, безотлагательно. Чтобы расширить плацдарм, необходимо было, во-первых, форсировать Альте – Одер, во-вторых, овладеть крепостью Кюстрин или по крайней мере парализовать ее гарнизон, в-третьих, захватить высоты в горном массиве севернее Франкфурта и юго-западнее Гужицы. В частности, войска 8‑й гвардейской армии должны были овладеть господствующими высотами и населенными пунктами Подельциг и Клессин. Для этого нужно было иметь достаточно снарядов для крупнокалиберной артиллерии и переправочные понтонные средства. Но, повторяю, ни тем, ни другим мы не располагали. Мы продолжали расширять захваченные плацдармы и ликвидировать окруженные гарнизоны противника (в те дни мы еще добивали вражеский гарнизон в Познани).