Сталинская премия по литературе: культурная политика и эстетический канон сталинизма - Дмитрий Михайлович Цыганов

в Комитет кандидатуры на Сталинские премии до 1 октября, а эксперты направлять свои рекомендации в Совет Министров в срок до 15 ноября. Следовательно, должны были рассматриваться произведения, созданные в промежутке с 1 октября предыдущего по 1 октября текущего года. В отдельных случаях Комитет оставлял до собой право рассматривать работы, созданные в период двух предшествовавших лет.

1450

Мордвинов отмечал: «Это вопрос не новый. <…> Каждый год мы принимаем это решение, и каждый год так не работаем. Очевидно, нам нужно установить порядок работы секций» (Стенограмма пленарного заседания Комитета по Сталинским премиям, 3 марта 1949 г. // РГАЛИ. Ф. 2073. Оп. 1. Ед. хр. 30. Л. 395).

1451

Там же. Л. 398. Этот фрагмент текста был вычеркнут из стенограммы при внесении правок.

1452

РГАЛИ. Ф. 2073. Оп. 1. Ед. хр. 30. Л. 399. Последнее предложение в цитате вычеркнуто из стенограммы при внесении правок.

1453

См.: От т. т. Фадеева и Тихонова [докладная записка о работе Комитета по Сталинским премиям], 12 марта 1949 г. // РГАНИ. Ф. 3. Оп. 53а. Ед. хр. 16. Л. 10.

1454

См.: РГАЛИ. Ф. 2073. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 1–32. Ворошилову и Суханову документы отправлены 17 и 18 марта 1949 года соответственно.

1455

Говорить о точной датировке внесенных в протокол правок не приходится. Однако наиболее правдоподобной видится версия, что маргиналии эти были оставлены в ходе одного из закрытых заседаний Политбюро, проходивших во второй половине — конце марта 1949 года. По всей видимости, непосредственное обсуждение кандидатур проходило 26 марта.

1456

Сталин, если верить воспоминаниям Симонова, интересовался мнением литературного сообщества о рассказах Полевого еще в марте 1948 года (см.: Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. С. 165).

1457

Об особенном пристрастии Сталина к Панферову вспоминал Шепилов: «…на заседаниях Политбюро ЦК и в 1948, и в 1949 годах Сталин обращался к нам с вопросом:

— А Панферов есть?

Услышав наше неопределенное мычание, Сталин в обоих случаях говорил:

— Панферову нужно дать. Ну, критиковали его. А премию нужно дать» (Шепилов Д. Т. Непримкнувший. С. 133).

1458

Д. Т. Шепилов в мемуарах описал частные подробности этого заседания Политбюро.

1459

См.: РГАНИ. Ф. 3. Оп. 53а. Ед. хр. 1. Л. 145–147. Документ опубликован в: Большая цензура: Писатели и журналисты в Стране Советов. С. 596–598. Однако в сборнике документ приводится по машинописной копии (см.: РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Ед. хр. 458. Л. 55–57), а его точная датировка не обозначена (с опорой на оставленную рукой неизвестного помету указано: «12 апреля [1949 г.] (не позднее)»).

1460

Фадеев писал: «В Комитете слишком много стариков и почти совсем не представлены новые советские силы, выдвинувшиеся в искусстве и литературе за последние 10–15 лет. Такой состав Комитета не обеспечивает выдвижения новых имен деятелей искусств и литературы на Сталинские премии. Наконец, такой состав Комитета делает его крайне неоперативным: очень мало людей, которые физически способны выезжать в республики и области. Благодаря этому суждения о кандидатурах, выдвинутых в республиках и областях, опираются на посторонние, случайные мнения, чем, собственно, и объясняются недостатки работы Комитета по выдвижению кандидатур от республик и областей» ([Записка А. А. Фадеева И. В. Сталину «О крупных недостатках в работе Комитета по Сталинским премиям в области искусства и литературы»], 14 марта 1949 г. // РГАНИ. Ф. 3. Оп. 53а. Ед. хр. 1. Л. 146).

1461

«Литературный генсек» несомненно делал ставку на упомянутые им тексты. В частности, Фадеев не мог упустить из внимания Полевого, чью преданность сталинскому режиму отмечал и сам вождь. Кроме того, уже одна лишь статья «Человек сталинской эпохи», появившаяся 31 декабря 1948 года в «Культуре и жизни», делала Полевого бесспорным кандидатом на премию.

1462

Показательно начало письма А. Платонова о книге «У человеческого сердца», написанного 17 мая 1949 года: «А. А. Фадееву (при его отсутствии — Анатолию Владимировичу Софронову)» (Платонов А. П. «…Я прожил жизнь»: Письма, 1920–1950 гг. М., 2013. С. 638; отсутствие Фадеева в тот момент объяснялось тем, что он якобы находится в длительном отпуске).

1463

Подробнее об обстановке в писательской организации в конце 1940‐х годов см. агентурное донесение начальника Второго главного управления МГБ Е. П. Питовранова (опубликовано в кн.: Большая цензура: Писатели и журналисты в Стране Советов. С. 606–608).

1464

Отдельные вопросы по разделу литературы рассматривались и на нескольких предшествовавших заседаниях — 19 и 22 марта 1949 года.

1465

В тот же день обсуждались и кандидатуры по разделу живописи; на заседании, помимо членов Политбюро (к ним присоединились Булганин и Поскребышев), присутствовали Тихонов, Шепилов, Лебедев, Хренников, Мордвинов, Пименов и Сысоев (см.: [Список присутствовавших на заседании Политбюро по вопросу о Сталинских премиях в области живописи], 26 марта 1949 г. // РГАНИ. Ф. 3. Оп. 53а. Ед. хр. 18. Л. 17).

1466

Хотя Симонов отметил, например, что кандидатуры Бабаевского и Семушкина были поддержаны самим Сталиным (см.: Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. С. 167).

1467

См.: РГАНИ. Ф. 3. Оп. 53а. Ед. хр. 18. Л. 85–90 об. Документ опубликован в: Правда. 1949. № 100 (11207). 10 апреля.

1468

Два романа К. Федина — «Первые радости» и «Необыкновенное лето» — оценивались критикой однозначно положительно. Высоко поставил эти книги и Сталин на одном из заседаний Политбюро. Шепилов вспоминал: «Сталин поддержал предложение о присвоении Константину Федину 1‐й премии за романы „Первые радости“ и „Необыкновенное лето“. Но он все же сделал замечание: „Местами больше походит на хронику, чем на художественное обобщение“» (Шепилов Д. Т. Непримкнувший. С. 130). Вскоре после этого Фадеев в статье «О недостатках литературы и о литературной критике», напечатанной в «Правде» 7 августа 1949 года (см.: Фадеев А. О литературе и литературной критике // Правда. 1949. № 219 (11326). 7 августа. С. 2–3), писал о романе 1947 года: «В чудесном романе К. Федина „Необыкновенное лето“, с его полнокровным изображением жизни, труда и борьбы людей из разных слоев советского общества, не воплощены, однако, в художественные образы большие темы советской государственной политики, военные стратегии в 1919 году — этом решающем году гражданской войны; автор выразил эти темы публицистически-хроникально» (цит. по: