Дитя Реки.Корабль Древних. Звездный Оракул - Пол Макоули

— У нас для этого будет сколько угодно времени, Йамаманама. В часы моего отдыха во Дворце Человеческой Памяти. Но тогда буду говорить я, а ты будешь слушать. Сейчас ты производишь лишь животные звуки. Звуки бессмысленные.

— Больше нет времени. Флайер не прилетит. Я приказал ему удалиться.

— Он уже почти здесь, — возразил префект.

— Тебе это сообщила машина. Не полагайся на машины, Корин.

— Хватит твоих трюков, — отрубил префект, и машина в воздухе перед ним завертелась, превращаясь в мягкий красный туман, который сразу стал разгораться и достиг яркости солнца.

Голос в голове Йамы умолк. Он сам начал считать.

Двенадцать.

Пандарас прокричал со страхом и непониманием:

— Господин! Неужели ты убьешь нас?!

— Ты не готов умереть, чтобы спасти мир, Пандарас? Семь.

— Что это за вопрос, господин? Если я откажусь от этой жертвы, мир погибнет, и я так и так погибну с ним. Или же мир будет жить, а я все равно погибну. В любом случае. Не нравятся мне эти разговоры о смерти.

Два. Один.

— Тогда следуй за мной, — приказал Йама.

Сейчас.

Невозможно, но солнце взошло в низовьях. Нет, это не могло быть солнце: когда волны света растеклись по горизонтали, оно внезапно удвоило свою яркость, а потом удвоило еще раз. Оно светило так ярко, что Йама увидел кости в руке, которой заслонил глаза.

Летающая скала шлепнулась в реку, и первая машина, которую запустил префект Корин, чтобы вытянуть энергию из локальной сети, наконец взорвалась и мгновенно высвободила всю накопленную энергию.

Какой-то миг Йама одновременно существовал во всех точках машинного сознания всего мира. А потом докатилась ударная волна, принеся с собой ураган и гром. Йаму сбило с ног ревущим валом воды и воздуха, перемешанного с массой обломков, как будто различие между стихиями полностью стерлось. Тибор сражался с префектом, пытаясь отвести его руку. Йама вскочил на ноги, подхватил Пандараса, крикнул Тибору следовать за ними и побежал прямо к обрыву.

Бешеный ураган подхватил их, и на мгновение они повисли среди тяжелых струй проливного дождя. Двойная тень на краю утеса была, очевидно, префектом и Тибором. Вдруг буря стихла. Йама и Пандарас как раз пролетали край острова, когда лезвие молнии рассекло небо на две половины.

Они падали не с такой уж большой высоты — летающий сад был совсем близко к поверхности, но все равно удар оказался невыносим. Йама погружался все ниже и ниже в ревущие темные воды. Пандараса рядом не было, его отнесло в сторону. Несколько секунд Йама не двигался, пытаясь сориентироваться, а потом рванулся наверх, вылетел на поверхность, жадно хватая воздух пополам с водой.

Несмотря на шторм, было видно, как днем, но зеленовато-желтый свет шел не с той стороны неба, где обычно всходило солнце. Над головой, как гигантский корабль, скользил летающий остров, плотная тень в нимбе едкого ядовитого света. Колонна черного дыма и рыжего огня устремлялась от него в небо. Достигнув верхних слоев атмосферы, она расцвела наконец ярким букетом. Вокруг непрерывно вспыхивали сверкающие стежки молний.

Йама боролся с течением и сделал полный круг, пока волны швыряли его то вверх, то вниз. Раны на лице и шее горели от боли. Поднявшись на гребне в четвертый раз, он заметил что-то между двух волн и поплыл туда, упорно выдерживая направление. Это был Пандарас. Йама поймал юношу за шиворот, а тот сразу стал карабкаться на него в слепой панике. Мысленно попросив у Пандараса прощения, Йама нанес ему точный, быстрый удар и подхватил под грудь, чтобы удержать над водой.

Пока Йаму и Пандараса швыряло вверх-вниз длинными вереницами волн, к ним по воде стал приближаться какой-то предмет, сначала маленький и четко очерченный, но по мере приближения становившийся все более расплывчатым.

Дирив!

— Прочь из моего разума! — закричал Йама сквозь ветер и дождь.

Она была гигантским облаком, прозрачным и легким, как дым. Далеко позади ураган трепал ее огромные крылья. Она склонилась к нему, и ее лицо, исказившись, превратилось в мерзкую путаницу змей и скорпионов, а потом ее подхватил ветер и унес, разрывая в клочья призрачную плоть.

Пандарас шевельнулся, пришел в себя и сразу начал вырываться.

— Ну-ка тихо! — прикрикнул на него Йама. — Иначе придется тебя еще раз двинуть.

— Я плохо плаваю, — закричал Пандарас, — тем более с одной рукой.

— Нам и некуда плыть, скоро придет вторая волна. Я спасу тебя, Пандарас! Не бойся!

Они кричали друг другу в ухо, борясь с воем ветра, шумом дождя и ревом волн.

Пандарас поднял лицо вверх:

— Господин! Дождь становится теплее!

Так и есть. Йама прокричал:

— Вторая волна!

— От второго острова, господин?

— Нет, от первого. От машины префекта Корина. Сначала свет, потом звук. Звук несет большую часть энергии, поэтому летающий остров перевернулся. Но это происходит в два этапа, ведь в воде энергия распространяется медленнее, чем в воздухе.

Их подняло на гребень следующей волны. На мгновение ветер разорвал завесу дождя. Взглядам открылась уходящая вдаль Великая Река с горбатой чередой волн, подгоняемых сильным теплым ветром. Летающий сад исчез — видимо, он тоже ударился о воду.

Ложный рассвет поблек, но столб огненного дыма продолжал стоять над горизонтом в той точке, где как будто сходятся ближний и дальний края мира. Облако наверху столба расползалось, цвет его изменился на призрачно красный, но оно ничуть не потускнело.

Йама задумался, сколько же энергии накопила машина префекта до того, как этот запас начал рассеиваться в момент удара? Корин сам не сознавал мощи устройства, которым пользовался и которое, как он считал, полностью контролирует.

Появилась первая машина и зацепилась за ворот рубахи Йамы, потом вторая, потом еще с десяток. Самая большая напоминала проволочную бабочку величиной с руку, остальные были значительно меньше. Вместе они подтянули Йаму и Пандараса над водой на высоту ладони, потом налетели еще машины и вознесли их в пронизанную дождем стихию ветра.

Перекрывая шум бури, раздался грохот, напоминающий грандиозную канонаду. Казалось, что далеко-далеко, на самой оконечности мира, река изогнулась и тянется к небу.

13. Лесное племя

Наводнение выкорчевало все деревья на много лиг от берега Великой Реки и натащило обширные отмели песка, гальки и ила. Потом вода начала спадать, но речки и ручьи оставались по-прежнему полноводными и пробивали новые русла, изменяя ландшафт. Дожди не прекращались, а беспокойные ветры носили туда-сюда плотные массы тумана.