Белогвардейщина - Валерий Шамбаров

В политическом отношении многопартийные советы неизбежно шли бы или к пустой говорильне, или к подавлению одной лидирующей партией остальных. В экономическом - старые сельские общины, которые и стали местными "советами", уже изжили себя к началу XX века, и путь опять приводил к развилке - либо к уравниловке и власти типа комбедов, либо к укрупнению частных хозяйств, т. е. реформам типа врангелевских.

Из указанной сути вытекают и сильные, и слабые стороны "зеленого" движения. Сила, как уже говорилось, заключалась в массовости. А массовость обеспечивалась воспоминаниями о "крестьянском рае". И тем, что "зеленые" почти никогда не ставили себе глобальных общегосударственных задач - они боролись за конкретные, местные интересы, против конкретных притеснений и злодеяний властей - продразверстки, мобилизации, попыток коллективизации. Чтобы воевать в "зеленых", не нужно было далеко уходить от дома. Ну а слабость была в том, что, выступая против централизации, "зеленое" движение само по себе оказывалось децентрализованным. Нет, не поддержки населения ему не хватало поддержка была почти стопроцентной. И не помощи Антанты. Помощь не так уж и требовалась. К 1920 - 1921 гг. у крестьянства скопилось множество оружия, вплоть до артиллерии, а в первых же боях и налетах это количество пополнялось трофеями. Одевались и обувались повстанцы за свой счет, да и кормились не иностранными консервами. Так что снабжены всем необходимым они были куда лучше, чем белые армии в 1918 году. Но, несмотря на размах, "зеленое" движение оставалось "местным", привязанным к своим деревням, волостям и уездам. Так, Махно, даже контролируя весь юг Украины, добивался того, "чтобы освобождаемый нами тыл покрылся свободными рабоче-крестьянскими соединениями, имеющими всю полноту власти у самих себя". Поэтому так велика была роль персональных лидеров. Без того же Махно или Антонова подобные "соединения" разных сел или уездов уже оказывались ничем между собой не связанными. Причем лидер являлся в большей степени знаменем, чем руководителем или организатором. Махно был талантливым партизанским командиром, но конкретное выражение его таланты находили лишь в действиях относительно небольшого ядра его "армии".

Из "нулевого варианта" "зеленого" движения вытекает и то, что в войне 1918-1920 гг. оно не играло самостоятельной роли. Повстанцы либо вредили тылам той стороны, на территории которой находились, либо соединялись с основными противоборствующими силами, как с белыми - ижевцы и воткинцы, вешенские повстанцы, сражавшиеся под теми же лозунгами "советов без коммунистов, расстрелов и чрезвычаек", так и с красными - Григорьев, Махно, близкий к "зеленому мировоззрению" Миронов. Отметим лишь, что прочный союз у таких повстанцев получался только с белыми. Потому что лозунги многопартийности, прекращения террора, свободной торговли и др. с белогвардейским восстановлением нормальных форм государственности вполне согласовывались. А для красных любой человек, высказывающий подобные требования, заведомо являлся врагом и подлежал уничтожению - сразу или потом, когда в нем отпадет надобность. И лишь в конце 20-го, после разгрома белых, "промежуточное" "зеленое" движение перестало быть "промежуточным", а превратилось в единственную силу, еще противостоящую красным.

Ядром Белого Движения были интеллигенция и казачество. Офицеры и "вольноперы" военного времени - вчерашние студенты, учителя, инженеры, гимназисты, а таковых было большинство. Крестьянство оказалось вовлечено в белые армии относительно небольшой своей частью, иногда по идейным соображениям, а чаще по мобилизациям. В этом смысле о Белом Движении можно сказать то же самое, что часто говорилось о декабристах - они шли "за народ, но без народа". Ядром "зеленого" движения стало крестьянство. Но уже без интеллигенции, которой в 1917-1919 гг. оно не доверяло, а к 1920 - 1921 гг. уже разбитой, истребленной, эмигрировавшей. А в оставшейся части - подавленной и деморализованной. В результате "зеленые" оказались лишены организующего начала. И некой "единой души", которая обеспечила бы им порыв к общей цели. Как это ни странно звучит, "зеленым" недоставало интеллигентской самоотверженности и интеллигентского подвижничества. Ведь, действительно, в годы гражданской войны только русский интеллигент Серебряного века культуры, воспитанный на идеалах служения народу, смог, забыв все личное, взвалить на себя крест возрождения России, идти на лишения и смерть за, казалось бы, абстрактное "торжество истинной свободы и права на Руси", а не за конкретный кусок хлеба, выдираемый из рта продотрядом. Поэтому для серьезного подрыва "зеленого" движения стало достаточно туманных обещаний или нищенских подачек, как замена продразверстки продналогом, тоже грабительским, но оставляющим крестьянину какую-то долю результатов его труда. Причем без всяких гарантий необратимости такой замены. Малочисленное "барское" и казачье Белое Движение сопротивлялось и угрожало большевизму целых три года. А превосходящее по численности и размаху "зеленое" движение за каких-то полгода было в основном раздавлено. Кстати, этот разрыв между противниками большевиков - белыми и "зелеными", стал, наверное, главной причиной победы коммунизма в гражданской войне.

107. Кронштадт

Рассматривая "зеленое" движение, можно отметить еще одну закономерность в конце 1920-1921 гг. начали восставать самые "революционные" районы, служившие опорой коммунистам в предыдущие годы войны. На Дону - "мироновские", Усть-Медведицкий и Хоперский округа. В Воронежской губернии - Богучарский уезд, где обычно формировались войска для борьбы с казачеством. На Урале бурлили и бастовали Пермь и Мотовилиха во главе с ультрареволюционером Мясниковым, расстрелявшим в 18-м великого князя Михаила Александровича и закопавшим живым архиепископа Андроника. В Сибири повернули винтовки против красных партизанские края, зверски убивая комиссаров и продовольственных агентов. В Крыму самые "большевистские" села, при Врангеле являвшиеся базами подпольщиков, после первого же наезда продотрядов начали служить надежным убежищем для уцелевших офицеров и переправлять их в горы, к тем же "зеленым".

Восставали обманутые. Те, кто позволил одурманить себя красной пропагандой и иллюзиями коммунистического рая. Но обманы стали вскрываться. Методы правления и хозяйствования объявленные вынужденными, вызванными борьбой против белогвардейцев и Антанты, оказались будничными атрибутами советского государства. Проследив географию антибольшевистских выступлений в 1918- 1921 гг., мы увидим, что восставали почти все, но не одновременно. Одни районы подавили и обескровили раньше, у других протест вызрел и прорвался только в конце войны. Расчет Ленина на силу рычагов центральной власти оказался верным. Сохранять господство большевиков позволяла и гибкость, точнее, изворотливость, характерные для их политики и пропаганды, принцип "разделяй и властвуй". Например, для подавления богучарцев в 21-м бросили донских казаков, которых те подавляли раньше.