Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Матвей, ответив столь же вежливым поклоном, проводил гостя до двери.
– Скажите, участившиеся столкновения спецслужб – ваша работа? Зачем вы это делаете, скажите?
– Регуляция социума – дело тонкое, – улыбнулся Рыков. – Поразмышляйте об этом на досуге. Думаю, вы понимаете, что о нашей встрече не стоит распространяться, даже друзьям.
Матвей закрыл за Германом Довлатовичем дверь и вдруг до боли в сердце захотел увидеть Кристину, обнять ее, прижаться к ее лицу…
Но вместо этого… склонившись щекой к холодной дверце шкафа в прихожей, он тихо, выразительно проговорил вслух, будто его кто-то мог услышать:
Я коней напою, Я куплет допою, Хоть мгновенье еще постою На краю…
Высоцкий В. Кони привередливые.
УЛЬЯНА МИТИНА
О том, что Матвей арестован и сидит в камере предварительного заключения внутренней тюрьмы ФСБ, Василий узнал не от своих приятелей из трех «К», а из уст совершенно незнакомой девушки. Произошло это так.
Балуев вернулся домой после встречи с Шевченко, на которой уточнялись детали предстоящей операции по захвату одного из депутатов Думы, ошалевшего от власти, с неохотой поужинал и улегся на диван, размышляя о своих отношениях с Ларисой. Массажистка объявилась в Москве, в Институте мануальной терапии, но на приглашение Василия «вспомнить радости жизни» и допить «недопитую чашу восторга» ответила отказом. Она явно не спешила встречаться с бывшим инструктором Рязанской школы безопасности, чем повергла того в состояние горестного недоумения. В глубине души он уже окончательно сдался и был готов связать себя узами Гименея.
Именно в этот момент невеселого подведения итогов жизни и раздался телефонный звонок. Сняв трубку, Василий был несколько ошарашен, поскольку звонила какая-то девица с красивым, но застенчиво-робким голосом:
– Василий Никифорович?
– Я, – рявкнул Балуев, считая, что его разыгрывает Шевченко. – Чего надо?
Девушка на том конце провода от испуга едва нашла в себе силы умоляюще произнести:
– Не сердитесь, пожалуйста! Я понимаю, что вы очень заняты, но дело в том… речь идет о вашем друге, Матвее Соболеве…
Василий понял, что если тут и пахнет розыгрышем, то никак не со стороны Валеры Шевченко.
– Говорите.
– По телефону неудобно… Давайте встретимся через час в городе. Вы в клубе «Экипаж» бывали?
– Тот, что в Спиридоньевском переулке? Насколько я знаю, вход туда только по клубным карточкам.
– Подъезжайте к парадному входу к девяти часам, я вас встречу. И не волнуйтесь, это не ловушка.
– Пусть море волнуется, – буркнул изумленный и встревоженный Василий. – Кто вы? Как я вас узнаю?
– Меня зовут Ульяна Митина. Узнаете, – пообещал голос, и тут же трубка запищала короткими гудками отбоя.
Размышляя, не ловушка ли это все-таки и откуда Ульяна знает его телефон, Василий побрился, переоделся в вечерний костюм, чего давно уже не делал, и поспешил к метро. В девять он подошел к неброскому, но изящному крыльцу клуба «Экипаж».
Две минуты понаблюдав за входом, Василий мельком взглянул на грациозную фигурку девушки в прозрачном плаще, стоящей под фонарем в стиле петровских времен, и подошел к ней.
– Здравствуйте, не меня ли вы ждете? – Василий хотел добавить: мисс, но слова застряли в горле, когда он разглядел лицо незнакомки. Такой чистой, типично славянской красоты ему еще видеть не доводилось никогда.
Девушка печально улыбнулась, слегка иронично и смущенно.
– Я Ульяна, а вы Василий. Идемте?
Василий молча поклонился, словно проглотил язык, не сводя с девушки восхищенных глаз. Опомнился вдруг в какой-то момент.
– Извините, но я никак не думал… и случайно, не вы Матвею когда-то звонили, предупреждали?..
– Он что, вам все рассказывает?
– Не все, но многое. Разве в этом есть криминал?
– Напротив, мне легче будет разговаривать с вами.
Они поднялись по ступенькам к стеклянной двери, Ульяна показала рослому молодому стражу какие-то голубые «корочки», и второй очень вежливый молодой человек во фраке проводил их из гардероба в ресторанный зал.
Клуб «Экипаж», где с давних пор коротал время с двух дня до двух ночи столичный бомонд, славился своим европейским шиком, соединенным с русским гостеприимством. Великолепная кухня, вежливые улыбающиеся официанты, прямо-таки домашняя атмосфера располагали к задушевной беседе и расслаблению. По четвергам и пятницам играл джаз, в другие дни выступали известные певцы и актеры. В этот день играли «Виртуозы Москвы» под управлением Спивакова, но Балуев со спутницей сели подальше от эстрады, чтобы поговорить в способствующей интиму полутьме вдали от почти не доносившихся сюда звуков музыки.
Насмотревшись на вечерние туалеты от Fendi и Louis Ferand, костюмы класса «люкс» и «креатюр», стильные «прикиды» по моде «милитари», «пилот» и «мадам Неглиже», Ульяна и Василий заказали фирменное блюдо «форель по-императорски», шампанское, закуски и наконец заговорили на тему, ради которой и встретились здесь.
В черном платье из парчи, с единственным украшением – бриллиантовым колье в вырезе платья, Ульяна выглядела элегантно, и простота ее туалета была кажущейся: это был настоящий и первоклассный шик, оттеняющий красоту девушки и подчеркивающий ее природные данные.
А волосы, а глаза, а губы! – хотелось воскликнуть Василию, потому что сравнить привлекательность Ульяны ему было просто не с чем. В отличие от Матвея, он не видел по ночам во сне Светлены, не встречался с Ульяной – студенткой медицинского института. Если бы здесь был Соболев, он сразу уловил бы разницу в поведении той девочки и этой красавицы, чуть грустной, застенчиво-мягкой, но уверенной в себе и естественно независимой в каждом движении, в каждом жесте.
– Кто вы? – спросил Василий, пытаясь взять себя в руки, понимая, что попал под колдовское влияние Ульяны, но не слишком обеспокоенный этим обстоятельством.
– Человек Внутреннего Круга, –
