Воля императора - Евгений Васильевич Шалашов

Глава 13

Город воинской славы

Я с досадой выключил радиоприемник. Ведущий гордо рассказывал о стойкости наших солдат, о доблести нижнего чина Смирновского, вступившего в бой с целым отделением противника. При этом — троих он ранил, а остальных захватил в плен. И за проявленное мужество нижний чин удостоен Георгиевского креста.

М-да, нижний чин, наверное достоин крестика, да и для слушателей все звучит прекрасно, но у меня вопрос — какого… э-э лешего нижний чин оказался в одиночку перед целым отделением? И как он вообще оказался за линией обороны? Пошел погулять и пособирать полевые цветочки? Ага. В середине сентября месяца. И перелез через колючую проволоку? Так за такое нужно и его наказывать, и его взводного командира. А за компанию — по всей вертикали — от ротного и до командира батальона.

Или немцы умудрились зайти в наш тыл? Тоже вопрос — как прошли? Какими силами? Уж явно, не силами отделения. В глубокий тыл заходят не меньше, нежели взводом. Куда остальные фашисты делись? Виноват — не фашисты, это я так, по привычке. Дам команду — имел ли подвиг нижнего чина реальное место, или мои пропагандисты опять придумали героическое деяние, чтобы радиослушателям было что слушать?

Нет, народу нужны герои. Но вот беда — если в средствах массовой информации идет речь исключительно о героях, совершающих громкие подвиги, значит, дела хреновые.

Но я бы не сказал, что у нас дела настолько хреновы. Или…?

С точки зрения досужего обывателя — очень даже хреново. Польшу мы потеряли? Потеряли. Прибалтику, то есть, Остзейские земли? Потеряли. Сейчас в Бессарабии отступаем. Не так, как на западном направлении, но тоже нехорошо.

Нужна победа. Хотя бы небольшая, на уровне одного-двух разбитых вражеских полков и продвижения нашей армии хотя бы километров на двадцать. Да что там, на двадцать, я бы и на десяти километрам был рад, и даже пяти. Но мы заняли по основным фронтам глухую оборону. Резервная армия готовилась, но не настолько быстро, как хотелось бы. Говоров докладывал, что подготовлено полмиллиона солдат. Вооруженных, одетых и обутых, прошедших переподготовку, готовых идти в наступление. Но в наступление мы их не посылали, а вот ротации на линии фронта проводили. Раз в десять дней происходила замена частей в окопах и в оборонительных сооружениях. Для новичков — польза. Пусть обстреляются, но в щадящих условиях. А тем, кто отсидел свои десять суток — отдых.

Нельзя, чтобы солдат сидел в окопе больше десяти дней — либо бдительность потеряет, либо заболеет. А ещё, и этого я тоже опасался, может начаться «братание» наших бойцов и неприятеля. Вон, как в «странную войну» между Германией и Францией солдаты двух враждующих лагерей играли друг с другом в футбол, обменивались подарками на праздники. Да и у нас в Первую мировую происходило нечто подобное.

Значит, на линии фронта у нас сейчас находилось полмиллиона солдат, а ещё миллион оказывались в резерве. По мнению Рокоссовского, если ударить по всем трем фронтам (Малороссийскому, Белорусскому и Прибалтийскому), потребуется еще не меньше миллиона человек.

Так что, остается, стиснуть зубы и ждать.

Ждать. А вот это всегда самое тяжёлое.

Вроде бы и неплохо, но, как известно, сидя в обороне врага не победишь. Укрепрайоны, созданные Карбышевым, прочны. Надеюсь, составители ЕГЭ меня простят, когда я говорю «созданные Карбышевым»? Правильно следует говорить — под руководством генерал-полковника инженерных войск Карбышева были созданы оборонительные укрепления.

Снова во мне проснулся учитель и требует крови двоечников. Надо его гнать.

Итак, как бы не были прочны оборонительные сооружения, но всегда найдется сила, способная взломать оборону. Немцы и французы ещё не додумались до создания штурмовых групп, имеющих динамит и дымовые шашки. А ведь додумаются. Пробьет такая группа «дыру» в нашей обороне, а в неё лавиной устремятся танки с пехотой, как это уже было под Люблиным. Разумеется, наша артиллерия пристреляла каждый квадратный метр «предполья», да и танки имеются в резерве, а за первой линией обороны есть и вторая, и третья (Карбышев уже строит четвертую), но…

Я очень многого ждал от Георгия Константиновича Жукова. Мечтал, что как только я подпишу приказ о его назначении командующим армией, а он прибудет в Молдавию (то есть, в Бессарабию), то сразу же начнет контрнаступление и выкинет румынскую армию за пределы Российской империи. Интересно, отчего же так? Наверное, надо мной довлеет не реальный полководец, а его персонаж, сыгранный разными актерами. В основном, разумеется, Михаилом Ульяновым. Вроде — как только Георгий Константинович прибывает на фронт, происходит чудо. Беда только, что в фильмах за кадром остается и время, затраченное на подготовку операций, и те личности, что стояли за непосредственным исполнением.

Но чуда не произошло, а Жуков начал совсем с другого. Использовав для прикрытия те части, что уже находились на фронте, новоприбывших попридержал в тылу, заставив проходить боевое слаживание на уровне рот и батальонов. В принципе, генерал-лейтенант был прав. Подразделения были сборными, их вытаскивали с разных участков и пока люди не узнают друг друга, не научатся действовать сообща, отправлять их в бой не стоит.

А ещё — а это меня слегка позабавило — Жуков поставил на место прежнего командующего корпусом генерал-лейтенанта Ставицкого, отчего-то считавшего, что коли он старше Георгия Константиновича по времени производства, то может самостоятельно решать — где и как ему располагать свое подразделение и как должен действовать его корпус.

Жуков не стал докладывать ни министру, ни Главнокомандующему о случившемся, а справился своими силами (надеюсь, морду он своему подчиненному не бил?) и теперь комкор ходит как шелковый. Я же, когда до меня дошли кое-какие детали скандала (есть на свете добрые люди, что исправно информируют своего императора!) хотел снять Ставицкого с должности, но, посоветовавшись с Говоровым, не стал этого делать. Ну, повыёживался корпусный командир, огреб, так и ладно. У меня генералов не завались. Пусть работают дальше.

А генерал-лейтенант Жуков ещё и реформировал кавалерию. Сорок тысяч сабель, что выставила Кубань, он свел в конную армию из четырех дивизий. Каждая дивизия состояла из трех полков, а полк, из трех сабельных эскадронов, плюс ещё нескольких взводов.

Сам генерал-лейтенант Жуков не имел права проводить реформы (это и Говоров с Рокоссовским не могли, без моего соизволения), всё шло сначала «наверх», на мою личную подпись, а император только диву давался, разглядывая схемы — вот, сабельные эскадроны, это понятно, но в кавалерийском полку предусмотрены ещё и разведвзвод (тоже понятно), пулеметная рота, а ещё саперный, артиллерийские взводы и даже минометный. Вот это мне уже было совсем непонятно, но я все подписывал. Не удивлюсь, если кавалерийские дивизии ещё и танковые полки начнут просить.

Нет, я прекрасно понимал, что в современной войне кавалеристы — это вроде драгунов в прошлых войнах. Лошадь — это средство доставки солдата до поля боя. Прибыл, спешился, передал коня коноводам, а сам в бой.

Кажется, чисто формально генерал-лейтенант Жуков являлся командующим армией, но спустя некоторое время стало понятно, что он все-таки командует фронтом.

Сто тысяч личного состава, собранного из Одесского военного округа, из Крыма, плюс к этому уже имеющиеся на территории Бессарабии два пехотных корпуса и кавалерийская дивизия — это уже фронт, который, как известно, является оперативно-стратегическим объединением войск, включающим в себя несколько армий и корпусов. Ну и плюс Кубанская конная армия.

Подозреваю, что командующий армией уже провел все необходимые изменения, а Ставку Верховного главнокомандующего — сиречь, меня, информирует задним числом. Надо бы узнать поподробнее и примерно наказать Георгия Константиновича. А как наказать? Да очень просто. Румынское направление получит официальный статус Молдаванского фронта (я должен подписать приказ), командующим, разумеется, я назначу того же Жукова, а вот звание генерал-полковника пока попридержу. Походит пока в генерал-лейтенантах, чтобы не зазнавался. Вот, когда получу от Жукова реальную отдачу, тогда он и звание очередное получит, и орден. Надо, кстати, завести себе папочки на каждого из своих ключевых военачальников и высших сановников с чиновниками. Давно собираюсь, но так до сих пор руки и не дошли. Вон, про того же Жукова обязательно нужно знать — где служил, кто его близкие друзья, кто его не любит, а кого он сам терпеть не может. Это я к чему? Да к тому, чтобы у меня не получилось, как в моей истории с генералами Самсоновым и Ренненкампфом, возглавлявшими армии во время Восточно-Прусской операции. Как знать, если бы генералы относились друг к другу более дружественно, так и не погибли бы наши армии, а взяли и Кенигсберг и всю Восточную Пруссию.

— Ваше величество,