Вторая мировая война. Полная история - Мартин Гилберт

Монтгомери направляться не к Берлину, а к балтийскому порту Любек. «Если мы достигнем Любека, — сказал Черчилль Идену, — до того, как это сделают наши русские друзья из Штеттина, то впоследствии избежим серьезных споров. У русских нет никакого основания оккупировать Данию — эта страна должна быть освобождена, а ее независимость восстановлена. Наша позиция в Любеке, если мы получим его, станет решающим аргументом в этом вопросе».

Развивая тему, Черчилль сказал Идену, что для западных союзников «хорошо бы прорваться к Линцу и встретиться с русскими именно там». Он также предложил, чтобы «американцы совершили обходной маневр и заполучили область к югу от Штутгарта до того, как это сделают французы». В этой области, конфиденциально отметил Черчилль, находятся важнейшие промышленные объекты, связанные с «исследованиями в области „Трубных сплавов“[111]» — ядерной бомбы — «и для нас было бы лучше заполучить их самим в интересах той особой секретности, которая связана с этим вопросом».

В Бирме 18 апреля при осуществлении плана по захвату Рангуна значительные десантные подразделения под командованием майора Таллока и группы британских офицеров атаковали японские позиции в тылу. Эта операция известна под кодовым названием «Характер». В ходе ее, помимо прочего, были добыты разведывательные сведения для бомбардировочной авиации, участвовавшей в наступлении на Рангун, а также оказана поддержка спецподразделениям, переброшенным по воздуху в эту область. В результате серии совместных атак на воинские эшелоны, колонны на марше и изолированные базы погибло примерно 10 000 японских солдат, а со стороны союзников потери составили менее шестидесяти офицеров.

На острове Иедзима у побережья Окинавы 18 апреля погиб один из самых популярных военных корреспондентов в Америке, Эрни Пайл, сраженный из японского пулемета. Его тело под огнем противника было возвращено несколькими пехотинцами, о чьей повседневной жизни он рассказывал американскому обществу. В его кармане нашли черновик газетной статьи, которую он собирался опубликовать по окончании войны в Европе. Там он писал: «В радости и приподнятом настроении [от победы] нам легко забыть о погибших. Те, кого уже нет, не хотели бы повиснуть жерновами уныния на наших шеях. Но есть много живых, в чьей памяти неизгладимо отпечатался противоестественный вид остывших тел, лежащих на склонах холмов и в канавах вдоль высоких заборов по всему миру. Производство трупов в промышленных масштабах — в одной стране за другой, месяц за месяцем, год за годом. Трупы зимой и трупы летом. Мертвые тела настолько привычно встречаются здесь и там, без всякого разбора, что становятся чем-то рутинным. Трупы в таких чудовищных количествах, что их уже начинаешь ненавидеть».

Пайл добавлял: «Есть такие вещи, которые вам, остающимся дома, не нужно даже и пытаться понять. Для тех, кто остался дома, это всего лишь колонка цифр или тот практически единственный, кто ушел и не вернулся назад. Вы не видели, как он, мертвенно-бледный, лежит в неестественной позе где-нибудь у гравийной дорожки во Франции. А мы это видели, видели много тысяч раз. Вот в чем разница…» Эрни Пайл погиб через шесть дней после смерти Рузвельта. «Наша страна снова скорбит, — сказал президент Трумэн, — оплакивая смерть Эрни Пайла».

19 апреля, на следующий день после гибели Пайла, американские войска вступили в Аху, завершив захват Центральной и Северной Окинавы. Однако на юге, в районе Нахи, японцы приготовились удерживать свою землю пядь за пядью, как прежде делали на Иводзиме.

19 апреля американские войска вступили в Лейпциг. В тот же день Красная армия прорвала оборону немцев на реке Нейсе (Ныса-Лужицка) под городом Форстом, в 120 километрах к юго-востоку от Берлина. В Байройте эсэсовцы казнили гауляйтера Баварии Фрица Вахтлера по обвинению в пораженчестве. Кроме того, в Дахау 19 апреля эсэсовцы казнили четверых французских и одиннадцать чешских офицеров, взятых в плен несколькими годами ранее при исполнении секретных заданий в оккупированных Франции и Чехословакии.

20 апреля город Нюрнберг, в котором до войны нацисты проводили свои собрания, перешел в руки американцев — было взято в плен 17 000 немецких солдат. В то же самое время на Восточном фронте советские войска вступили в город Калау, расположенный всего в ста километрах от Берлина. Тогда же, когда Гитлер отмечал свой пятьдесят шестой день рождения, Берлин внезапно содрогнулся от удара советской артиллерии, открывшей огонь по столице в одиннадцать часов утра.

Пока шло празднование дня рождения Гитлера, бомбардировщики союзников совершили свой последний массированный налет на его столицу. В полдень во время затишья между бомбардировками Гитлер вышел из бункера, чтобы устроить смотр солдатам-подросткам из гитлерюгенда и старикам из только что сформированной дивизии СС, силами которых собирались оборонять столицу. Пожелав им всего хорошего, он вернулся под землю, где на чаепитии в честь дня рождения у гостей сложилось впечатление, что он рассматривает возможность покинуть Берлин и отправиться в Берхтесгаден, чтобы продолжать борьбу в альпийской цитадели к югу от Мюнхена. Говорил он гостям и о том, что твердо намерен удержать как Богемию и Моравию, так и Норвегию. Он только что получил поздравительную телеграмму от немецких оккупационных администраций Норвегии и Дании: «Норвегия будет удержана!»

Теперь Гитлер со своим штабом и секретарями оставался у себя в бункере, в пятнадцати метрах под землей, в то время как Берлин ежедневно подвергался обстрелам советской артиллерии, а Красная армия приближалась день ото дня. Гиммлер, приглашенный среди прочих на празднование дня рождения, позднее связался со Шведским Красным Крестом и, надеясь произвести благоприятное впечатление на западных союзников, согласился отправить в Швецию 7000 женщин из Равенсбрюка, половина из которых были еврейками.

20 апреля в Италии, стремясь отрезать вермахту пути к отступлению, союзники силами бомбардировочной авиации начали операцию «Корнкоб» — трехдневную атаку на мосты вдоль рек Адидже и Брента. В Югославии остатки немецкой армии продвигались через Хорватию на север, к Загребу и в Австрию; среди наград, врученных Гитлером в тот день, был и крест «За военные заслуги» 1-го класса с мечами, которого удостоился лейтенант Курт Вальдхайм за работу на штаб генерала Лёра.

В день рождения Гитлера продолжался и террор, сделавший его власть ненавистной всей Европе. В тот день в Булленгузер-Дамме, что рядом с Нойенгамме, гестаповцы повесили датчанина Антона Гольцеля, родом из города Девентера. Гольцеля ранее арестовали за распространение коммунистических газет. В день рождения Гитлера повесили двадцать русских военнопленных и двадцать еврейских детей — всех их ранее доставили из Освенцима в Нойенгамме для медицинских опытов. Британские войска находились тогда всего в нескольких километрах оттуда, в Гарбурге. Прежде чем они успели подойти к Булленгузер-Дамме, тела взрослых и детей отправили в Нойенгамме и кремировали.

Семерых из двадцати детей так и не опознали. Среди тех тринадцати,