Совершенно секретно - Александр Бирюк

Одновременно были предприняты и некоторые шаги в отношении хоть и формально победившей, но находившейся при смерти Британской империи. Хуан Перон, продолживший политику, направленную на дальнейшее обогащение государственной казны, знал, что "вещами" с англичан взять было уже совсем нечего, кроме оружия, но эти самые англичане являлись прекрасными посредниками в переговорах с ненавистным и немерянно богатым дядей Сэмом. Не прошло с момента капитуляции Германии и полутора лет, как неожиданно для всех британские "исследователи" при явном попустительстве неуступчивых ранее аргентинских властей стали беспрепятственно высаживаться на Антарктическом полуострове и в свободных от материкового льда бухтах Новый Нантакет и Халли. Как на дрожжах, в "аргентинских антарктических владениях" стали вырастать британские станции-базы. Британские корабли стали все чаще появляться в море Уэделла и в проливе Брансфилд, зато аргентинские ВМС вдруг обзавелись новеньким, с иголочки авианосцем английской постройки. Этот суперсовременный авианосец по большому счету не стоил аргентинской казне ни песо, как и американский крейсер типа "Бруклин",[150] а также неисчислимое множество единиц военной техники, предоставленной своему будущему союзнику могущественными североатлантическими державами…

Сталин же рассчитывался с президентом Пероном за схраненную для него в неприкосновенности "Новую Швабию" иной валютой. В обмен на свою долю первоклассного антарктического урана он полностью исключил Аргентину из списка развивающихся стран, рабочий класс которых должен был подвергнуться массированной "обработке" новой, коммунистической идеологией. Этот вариант оказался настолько хорош для Перона, что ему пришлось еще и "доплачивать". Кроме того, что на аргентинских военно-морских базах проходили всяческий ремонт корабли "антарктического военно-морского флота СССР", Аргентина взяла на себя также политическое прикрытие некоторых операций этого самого флота в антарктических водах. Так, например, когда 4-я антарктическая экспедиция адмирала Ричарда Бэрда в начале 1947 года с присущей всем американцам бесцеремонностью вторглась в пределы "советской зоны" в районе Лазаревского месторождения, чтобы разобраться "кто в доме хозяин", и сталинская подводная лодка К-103 точным торпедным ударом отправила на дно моря американский эсминец "Мэрдок", а "кингкобры" Мазурука наполовину сократили численность палубной авиагруппы авианосца "Касабланка", то аргентинскому президенту не оставалось ничего иного, как снова пригрозить президенту американскому (на этот раз Гарри Трумэну), что б не вздумал поднимать шума. На этот раз "предмет" для шантажа отыскался быстро.

Глава 15. Капитуляция адмирала Бэрда

…27 февраля самолет, на котором адмирал Бэрд летел на восток, чтобы отыскать и сфотографировать аэродром, на который базировались советские штурмовики, напавшие на его эскадру, подвергся внезапной атаке двух истребителей П-63 с красными звездами на крыльях. Прострелив адмиральскому "тайгеркэту" один двигатель, они вынудили его к посадке на ледяное поле, а подоспевшие на транспортном Ли-2 десантники самым натуральным образом взяли прославленного адмирала в плен. Как свидетельствует в своих недавно "расшифрованных" дневниках сам Бэрд, русские отнеслись к нему со всем благодушием и добросердечностью, на какую только были способны по отношению к достойному противнику. Красная и черная икра, "Столичная водка", любимые самим Сталиным первоклассные папиросы "Герцеговина-Флор" — все это было предоставлено американцу в избытке, но он также честно был предупрежден и о том, что если президент Трумэн не пойдет на мирные переговоры, то адмирала придётся самым натуральным образом ликвидировать… да так, что б все концы в воду. В своих записках адмирал приводит и некоторые фамилии своих высокопоставленных русских "приятелей", такие как Петров, Иванов, Сидоров, но и так ясно, каких именно людей он имеет в виду. По крайней мере личности контр-адмирала Папанина и генералов Каманина и Ляпидевского угадываются настолько четко, что во всякой дополнительной расшифровке не нуждаются никоим образом…

Это было самое первое поражение лично Трумэна в его борьбе с коммунистической угрозой, которую, по сути, он сам и выдумал, чтобы приструнить недовольных в собственной стране, и поднимать по этому поводу шум, как правильно заметили выскочки-аргентинцы, и на самом деле не стоило. Президент трезво поразмыслил и пришел к выводу, что вездесущие русские так или иначе отыщут свои источники урана, и помешать в этом им пытался бы только законченный идиот. В конце концов потребности США в радиоактивных веществах могло с лихвой удовлетворить и Конго, откуда уже шли в Америку корабли, груженные рудой, покупаемой за сущие центы, и куда русским был путь заказан на веки вечные.[151] К тому же на свой кусок Антарктиды стали претендовать и французы, у которых с русскими существовали свои "интимные" отношения еще с донаполеоновских времен. Баланс сил на Южном полюсе складывался явно не в пользу дяди Сэма, но афишировать этого не полагалось. Трумэну ничего не оставалось делать, как усмирить свои "непомерные" амбиции до поры до времени и отозвать антарктическую эскадру домой. Он прекрасно понимал, что является человеком, от которого, без преувеличения, зависит если не все в мире, то многое, но размахивать "атомной дубиной" время еще не подоспело — Сталин был явно не из пугливых, на элементарный блеф не купится ни за что, в случае "атомной атаки" на его сторону станут не только Франция и Аргентина, а "мочить всех подряд" запрещал не только здравый смысл, но и кое-какие соображения по вопросам военной стратегии и тактики, предоставленные к сведению Трумэна Дуайтом Эйзенхауэром. (Кстати, бравый генерал был тоже не дурак, именно он и обратил внимание своего президента в свое время на то, что атомная бомба — не средство ведения войны, как полагал "оголтелый ястреб" генерал Дуглас Макартур, а скорее способ наведения порядка в самих США и союзных странах, так как бомба у русских все равно будет, хочется этого американцам или не хочется, но зато успешно выполненная атомная программа в СССР подкосит экономику государства коммунистов так сильно, что через время их можно будет брать просто голыми руками, и даже без применения каких-либо вооружений вообще).

Далее события развиваются таким образом. Трумэн немедленно выступил с "мирными инициативами" в антарктическом вопросе, и чтобы склонить на свою сторону хотя бы французов, отвалил им изрядный кусок этой самой Антарктиды в районе Земли Уилкса,[152] но попутно сделал еще один неожиданно ловкий ход: позвал на "раздел пирога" и всех остальных желающих.

Желающих набралось много. Сразу же после "приглашения" к Антарктиде потянулись караваны кораблей чуть ли не со всех концов света, каждая более-менее развитая страна, и не мечтавшая до того о подобных щедротах со стороны сильных мира сего, сочла за честь начать свою собственную "антарктическую программу". За десять лет в Антарктиду набилось "исследователей" как сельдей в бочку, досталась своя доля и западным немцам, причем Трумэн требовал от Сталина вернуть им их "Новый Берлин".

Сначала русские довольно успешно отбивались от этих претензий, однако со смертью Сталина с одной стороны и "воцарением на престоле" Эйзенхауэра с другой, баланс сил наконец существенно сместился в сторону США. Аргентинский президент Перон, внезапно почувствовав в новом советском лидере Хрущёве опасного, в отличие от вполне благоразумного, хоть и чересчур амбициозного Сталина, врага всей человеческой цивилизации, возомнившего из себя по недоумию этакого "крестоносца атомного века", немедленно расторгнул все контракты с Советами и очень быстро рассовал всех своих коммунистов по кутузкам. Французы тоже поспешили откреститься от своих недавних "друзей", вышвырнув наконец-то коммунистов из правительства. Советское руководствоощутило себя в такой ужасающей изоляции, что ему не оставалось ничего иного, как начать соглашаться практически на все условия, выдвигаемые "мировым сообществом", которым руководила Америка. Не обладая способностями к пониманию реальной политической обстановки и уверенностью в завтрашнем дне своего предшественника, Хрущев, чтобы спасти хоть что-то, пошел на подписание заведомо невыгодного для него соглашения о проведении в 1957 году так называемого "Международного геофизического года", завершившегося два года спустя полным крахом его "антарктической программы". 1 декабря 1959 года двадцать одна страна подписала знаменитый "ДОГОВОР ОБ АНТАРКТИДЕ", которому волей-неволей пришлось присоединиться и Советскому Союзу. С этих самых пор Советы могли только лишь "изучать" прелести антарктического урана на месте, но вывозить его за пределы Шестого Континента не позволялось больше никому на свете.