Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников

королевы Анны. То, что вы здесь плетете, намного менее вероятно. В любом случае О’Нил обо всем договорился, а вы сумели превратить вполне успешную операцию в очередной провал.

– Неужто вы подозреваете меня в измене? – возмутился я.

– Упаси господи, виконт. Просто в последнее время у вас идет сплошная полоса невезения. Вам неплохо бы какое-то время отдохнуть. У вас же есть поместье где-то в Шотландии?

– Уже нет, мой брат его продал за долги.

– Не буду вспоминать, как вы ему наследовали, виконт, – тут слово «виконт» вновь прозвучало как плеть. – В любом случае я бы на вашем месте уехал куда-нибудь из Лондона, отдохнул, набрался сил. Вот только не покидайте пределы Империи и дайте мне знать, где именно вы будете находиться, чтобы я мог в будущем вас вызвать и, возможно, поручить вам какое-нибудь дело полегче. Вдруг у вас наконец хоть что-то получится?

– А почему не в Лондоне? У меня же есть место в Палате лордов.

– Там вас не ждут, виконт. Ну что ж, ступайте, я вас больше не задерживаю.

* * *

8 (20) июля 1801 года. Санкт-Петербург. Михайловский замок.

Василий Васильевич Патрикеев, журналист, историк и магистр Мальтийского ордена

Оставшись к комнате вдвоем с императором, я немного помолчал, дав тому время собраться с мыслями. Павел немного постоял у окна. Потом задумчиво потер гладко выбритый подбородок и повернулся ко мне.

– Скажите, Василий Васильевич, – наконец произнес он, – вы тоже настаиваете на том, что нам весьма важно захватить Мальту? Я понимаю, что рано или поздно она станет нашей. Ведь я намеревался превратить этот остров в военно-морскую базу России на Средиземном море. И власть над ней передавать одному из великих князей. Например, моему младшему сыну Михаилу. Ведь к тому времени, когда он станет взрослым, Мальта уже будет принадлежать России.

– Ваше величество, – ответил я, – Мальта и Корфу должны стать нашими владениями. Владея этими первоклассными крепостями с хорошими гаванями, мы сможем контролировать восточную и центральную части Средиземного моря. Кроме того, Корфу – это мостик, переброшенный на Балканы, где скоро начнется восстание сербов под предводительством Карагеоргия. Этот храбрый черногорец из рода Васоевичей после резни, устроенной главарями янычар, возглавит народ сербский и сумеет добиться самостоятельности. В нашей истории он будет убит Милошем Обреновичем – другим вождем сербов во время подготовки нового восстания против турок. А Мальта – остров, с которого рукой подать до юга Италии. С него можно контролировать морские пути из Европы в Азию и Африку. В нашей истории англичане после изгнания с Мальты французов сделали остров своим протекторатом. А потом, уже после отречения Наполеона Бонапарта от имперской короны, Мальта окончательно стала английским владением.

– Я понял вас, Василий Васильевич, – Павел прошелся несколько раз по своему кабинету. – Значит, эти два небольших острова должны стать моими владениями… А не испортим ли мы из-за этого отношение с Первым консулом? Хотя он вроде бы и не против вместе с нами выкинуть англичан с Мальты.

– Не против. Наполеон занял остров во время своего следования в Египет. Поначалу мальтийцы были рады приходу французов. Но неразумное поведение солдат и офицеров, которые совсем недавно сняли якобинские колпаки, оттолкнули жителей острова от своих новых хозяев. Они подняли восстание и с помощью высадившихся на острове англичан и солдат неаполитанского короля сумели принудить французов к капитуляции. Думаю, что британцы, отличающиеся далеко не ангельскими нравами, тоже уже успели изрядно поднадоесть мальтийцам. И они будут только рады, когда на остров ступят наши войска.

– Вы так считаете? – император с сомнением покачал головой. – Хотя вам виднее.

– Мы можем порой только предполагать, как оно будет на самом деле. Надо получить достоверные разведывательные данные, чтобы примерно знать, какие настроения на той же Мальте, к чему готовятся оккупирующие остров британцы и какими силами они располагают. Придется задействовать всех наших и французских разведчиков.

– Хорошо, пусть будет так. У вас это хорошо получается, – вздохнул Павел. – А что тогда будет с походом в Индию?

– К нему надо продолжать готовиться. Одно другому не помеха. Давление на Англию должно быть непрерывным. Чуть только мы его ослабим, дадим британцам перевести дух, и можно будет начинать все сначала. Что ни говори, этой нации не откажешь в упорстве и терпении. Если что-то у них не ладится, то они не опускают руки, а повторяют свои попытки и в конце концов добиваются поставленной цели. Именно потому, ваше величество, мы продолжаем следить за происками британцев против вашей персоны.

– Вы считаете, что заговор против меня, во главе которого стояли друг детства Бонапарта и любвеобильный польский князь, не последняя попытка свергнуть меня с престола?

– Извините, государь, но вы, скорее всего, правы. И потому надо сделать так, чтобы британцы большую часть своего времени тратили на решение своих проблем. И чтобы у них не оставалось времени на гадости для других.

«А еще надо, – подумал я про себя, – создать структуру, которая занялась бы тем, что в наше время называлось разведывательно-диверсионными операциями. Рвануть у противника склад со взрывчаткой, поджечь корабли на стапеле, отправить в „страну вечной охоты“ высокопоставленного чиновника или старшего офицера врага. Вот только вам, Павел Петрович, лучше ничего не знать о тех, кто будет заниматься этими операциями». Император в душе рыцарь, и ему очень не понравятся некоторые специфические моменты в этих самых операциях. Мне вспомнилась вдруг цитата из древнего китайского трактата «Искусство войны», написанного философом и полководцем Сунь-Цзы: «Война – это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны воины, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает».

Так что, дабы не заставлять царя думать нехорошо о наших бойцах невидимого фронта, будет лучше держать его в неведении. А вот граф Аракчеев, как человек, лишенный сантиментов, нас поймет.

– Вы о чем-то задумались, Василий Васильевич, – участливо спросил Павел. – У вас, наверное, тоже разболелась голова. У меня она тоже болит с самого утра. Надо будет попросить господина