Черный Баламут. Трилогия - Генри Лайон Олди

Сплошные «Учителя» в конце каждой фразы формально — повышенное уважение и исполнение приказа, а на самом деле — утонченное издевательство. Зато последнее заявление давало веский повод прицепиться — и наказать дерзкого на вполне законных основаниях. Но наказание сейчас интересовало Дрону в последнюю очередь. Он хотел знать истинную подоплеку событий на обрывистом берегу, он хотел знать, имеет ли этот языкатый сутин сын касательство к несчастному случаю. Ведь царевич мог утонуть! И добро, если б это был первый «несчастный случай» такого рода!.. Маленькому брахману было не до мелочных придирок — имелись дела и поважнее. Возможно, именно в них, в важных делах, тоже был завязан мальчишка с серьгами в ушах и чешуйчатой татуировкой по всему телу.

— Я слышал от наставника Крипы, что два дня назад вас с Бхимасеной растаскивали силой — вы чуть не поубивали друг друга. Было?

— Было, Учитель. — Мальчишка теперь смотрел в пол, изучая узор на циновках, и это не нравилось Дроне, впрочем, когда Карна смотрел ему в лицо, Наставнику это тоже не нравилось.

Будь его воля…

— Сомневаюсь, что после этого вы помирились… э-э-э… Я имею в виду, что царевич вряд ли простил тебя. И это достаточно веский повод для человека твоего сословия, дабы столкнуть спящего врага в воду. Не находишь?!

Карна резко вскинул голову, и Наставник опять почувствовал: глаза предательски слезятся.

— Разве этому ты учишь нас, Учитель? Честный бой, один на один, — это достойно воина. А связать беспомощного врага и сонного столкнуть в реку — позор для мужчины! Тебе ли этого не знать, Учитель?! А если уж ты всерьез считаешь меня мерзавцем, способным на подлость, то ответь: почему, когда Бхиму несло мимо меня, я не размозжил ему голову камнем?! Чтоб наверняка! Чтоб на дно — и концы в воду! Камней вокруг хватало, а мою меткость ты прекрасно знаешь! Подозревая во мне убийцу…

— Я не подозреваю. Я спрашиваю. И спрашиваю здесь я, твой Учитель, а ты, мой… А ты, юноша, должен отвечать на вопросы, а не задавать их. Ясно? — Голос Дроны опять звучал ровно и безжизненно, но чего ему это стоило, знал только сам Брахман-из-Ларца.

— Ясно… Учитель, — выдавил Карна.

Вся его яростная язвительность пропала втуне.

По крайней мере, так думал сам сутин сын.

— Хорошо, допустим, ты действительно невинный голубь. Но ты ведь наверняка знаешь, что это не первое странное происшествие, которое случается с Бхимасеной за последние полгода. Не так давно он скорбел животом и еле-еле оправился…

— Тоже мне странность! Жрет что ни попадя, Волчебрюх! — Карна, забывшись, перешел границы дозволенного. — Его животом — и не скорбеть?! Ха!

— А до того царевича едва не укусил бунгарус, случайно оказавшийся в его доспехах. Между прочим, эти змеи здесь не водятся. — Дрона жестко сощурился, наблюдая за реакцией Карны.

— Собака везде грязь найдет, — хмыкнул сын возницы и вдруг широко ухмыльнулся: — Вот на днях шел Бхима по лесу, присел по большой нужде — и на что бы вы думали? — точняком на гнездо земляных ос уселся! Тоже небось единственное в округе! Правда, ужалить только одна успела — Бхима так рванул, что остальные подохли, догоняя! Вот я к тому и клоню, Учитель, что собака… — Карна уже откровенно веселился, напрашиваясь на дюжину-другую плетей, но Дрона словно утратил к нему всякий интерес.

Даже одергивать не стал.

Просто повернулся и пошел вон из шатра.

Карна разом поперхнулся очередной дерзостью, выскочил следом за Брахманом— из-Ларца, проводил того долгим взглядом — и быстро направился в противоположную сторону.

А маленький брахман тем временем уже принял решение.

Каждое происшествие по отдельности вполне могло сойти за случайность. Или чью-то глупую шутку. Но третий «несчастный случай», уж очень смахивающий на покушение, подряд — это слишком. Сомнительно, чтоб за оставшиеся полтора дня произошло что-то еще… И все-таки надо будет сказать Крипе: пускай присматривает за Страшным, да и за остальными братьями-Пандавами. А он, Дрона, должен ехать в город не откладывая. Надо посоветоваться с Грозным. И попытаться выяснить, кто стоит за всеми этими «случайностями». Нахальный сын возницы? Маловероятно. А вот его отец, приближенный к себе Слепцом и готовый ради покровителя на многое…

Да и мальчишка может кое-что знать.

Нет, но какова несправедливость! Этот наглый сутин сын, этот безродный ублюдок, не обладающий никакими заслугами — ни высокой варной, ни аскетическим пылом, ни смирением или иными добродетелями, этот нахал, драчун, бабник и грубиян — несомненный талант! Как легко он схватывает все, чему учат его Дрона и другие воинские наставники! Мимоходом, на лету, как бы между делом… Пожалуй, по способностям он не уступит даже Арджуне, прирожденному воину (и, как недавно выяснилось, сыну Громовержца)!

В роду быстроногих оленей родился тигр?!

Где же Закон? Всеобщий Закон-Дхарма, коему надлежит следить и распределять?! Соблюден ли он?

А Польза так уж и вовсе сомнительна…

3

ВОЗВРАЩЕНИЕ

— С возвращением, уважаемый! А не скажешь ли ты, где тут обретается некий Карна, сын Первого Колесничего?

«Стражники. Трое. Но не простые, а с полосами алой кошенили на шлемах — личная гвардия Грозного, элита среди блюстителей порядка, — отметил про себя наставник Крипа. — И зачем им этот обормот понадобился? Украл что? Или дочку какого-нибудь сановника обрюхатил?»

— Где-то здесь, должно быть, — пожал плечами Крипа. — Что я, за каждым сутиным сыном следить должен?! Тут бы повезло за царевичами уследить…

Стражники понимающе закивали и двинулись вдоль длинной череды пыльных колесниц, груженых телег и тягловых слонов. Время от времени они останавливались, чтобы задать один и тот же вопрос.

Ответ тоже не баловал разнообразием: все только пожимали плечами. Многие вообще плохо представляли, о ком идет речь, а те, кто знал долговязого буяна, понятия не имели, где он сейчас.

— Да к отцу, наверное, умотал… Куда ж еще?!

— Видел! Минуту назад видел! Или нет: это я вчера его видел!..

— Делать вам больше нечего! Дайте разгрузиться!

— Вспомнил! Клянусь Индрой, вспомнил! Позавчера я его видел! Или позапоза…

У сыновей царственного Слепца никто не спрашивал, куда подевался их любимчик, — а зря. Или не зря: Боец с Бешеным все равно бы отмолчались.

Хотя знали правду.

— Слыхал, Боец, они Ушастика ищут! — толкнул Бешеный брата локтем в бок.

— Слышал, не глухой… Вовремя он по своим бабам поехал!

— Предупредить бы его надо. — В ломающемся баске Бешеного отчетливо промелькнула тревога. — Мало ли…

— Вернется — предупредим. А если что, отца попросим, чтоб заступился.

— Правильно! — одобрил Бешеный, повеселев.

Ясное дело, заступничество венценосца дорогого стоит, а в