Свиток Всевластия - Мария Юрьевна Чепурина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Экипаж внезапно затормозил, и писатель со всего маху стукнулся головой о стенку фиакра.
– Куда поперся, черт тебя раздери?! – заорал извозчик. – Что, жить надоело?!.. Что?! Ты поговори еще у меня! Живо хлыстом огрею! И на то, что ты в кюлотах, не посмотрю!
От удара ход мыслей писателя внезапно переменился. Ведь если подумать… Если учесть события последних дней… Получается, что все не так уж и радужно! Судя по тому, что судачат на рынке и что сообщается в рукописных газетах, в виновность виконта в убийстве никто не поверил. Светские дамы даже вроде как полюбили его еще больше… А Помье, сам того не желая, превратился в сообщника убийцы, пожелавшего обмануть правосудие. С Кавальоном, или Ходецким, или царем, или как там его литератор решил больше дел не иметь. Хотя, конечно, открещиваться от преступника уже поздно… Мог бы и раньше сообразить, что этот так называемый Иоанн укокошил старую Жерминьяк: откуда еще у него могли взяться ее жемчуга?! Ладно, теперь уже поздно. Содеянного не вернешь. И из всего можно извлечь выгоду. Например, натравить виконта на Кавальона! Рассказать ему, кто придумал подбросить улики, кто нанял для этого специального человека (можно не говорить, кого именно… или сказать? как пойдет), кто сообщил в полицию. Дать адрес Кавальона, которого д’Эрикур так жаждет отыскать. Виконт, конечно, захочет отомстить ему. И вот пока они будут возиться друг с другом, Помье…
Экипаж снова остановился.
– Ну! Давай! Пошла! – орал извозчик.
До Помье донесся свист хлыста.
– Ты мне эти штучки оставь! Сколько нынче сена сожрала! Думаешь, дешевое оно было?! Поднимайся, каналья, отрабатывай свою жратву, а не то запорю тебя до смерти, так и знай!
Еще пару минут литератор сидел в фиакре, ожидая, не встанет ли лошадь на ноги.
– Ну миленькая, ну прошу тебя, ну не подыхай, ну пожалуйста! – запричитал наконец кучер, так что Помье понял, что дело плохо.
Когда он вылез из экипажа, вокруг павшей лошади собралась толпа нищих, дожидавшихся шанса разделать еще не остывшую тушу и употребить его в пищу. Позади фиакра, создававшего затор, уже сгрудились несколько дилижансов, кабриолетов, телег и карет. Их кучера на чем свет стоит ругали невезучего извозчика и его не вовремя околевшую скотину. Тот не обращал внимания ни на кого. Ободранный, в дырявом кафтане, он обнимал свою дохлую лошадь и рыдал в голос: видимо, она была его единственной кормилицей и единственным богатством. С каждой секундой вокруг фиакра собиралось все больше и больше зевак: солидные буржуа, приказчики из соседних лавок, поденщики, слуги, солдаты, приехавшие на рынок крестьяне из окрестных деревень, праздношатающиеся философы, вездесущие детишки, скучающие барышни в укороченных сюртучках на манер мужских и скромных платьях без кринолинов в английском стиле – кто только не пришел поглазеть на дохлую лошадь, всем было дело до остановившегося фиакра!
Помье, понимая, что надеяться больше не на что, решил не дожидаться, пока кучер вспомнит о нем и решит стребовать плату за проезд. Воспользовавшись общей сутолокой, он быстренько затерялся в толпе, свернул на соседнюю улицу и был таков. К счастью, до места назначения оставалось всего ничего: основное расстояние он успел-таки проехать. Помье находился в Латинском квартале. Оставалось только добраться до Римских бань, сохранившихся от античных времен: сразу за ними находились контора и магазинчик знакомого издателя. К нему-то литератор и держал путь.
Приказчика нынче не было, так что издатель принял Помье прямо в своей книжной лавке, среди катехизисов, молитвенников, письмовников, сочинений античных авторов, многотомных романов о приключениях соблазнителей и гривуазных гравюр с обнаженными дамами.
– С чем пожаловал?
Помье выложил на прилавок свою новую рукопись.
– Извольте видеть: поэма о Генеральных Штатах! В восьми частях! Прославление государя, Ее Величества, славных французских традиций, выборов, выборщиков, наказов, грядущего собрания депутатов и тех славных законов, которые они примут!
Издатель хмыкнул:
– Знаешь, сколько у меня уже этих поэм?! Штук десять, не меньше! И ни черта не распродаются! Так что забирай свою писанину!
– Да вы хоть поглядите! Ведь это ж не такая, как у всех! Она талантливая!
– Даже и глядеть не буду! Боже меня упаси тратить время и деньги на ахинею, которую не хотят покупать!
– Но, сударь… Но как же… Но можно ль…
– А вот написал бы ты лучше, приятель, такую же поэму про Генеральные Штаты, да только не прославляющую, а ругательную! Это другое дело! Была тут у меня одна брошюрка против правительства – так живо разошлась, еще и потом заходили, спрашивали, нет ли нового тиража…
– Это я могу! – воспрянул духом Помье. – Это я мигом! Как скажете! За два дня обещаю вам переделать поэму в ругательном духе!
– Вот и славно.
– А больше заказов не будет? Вы же знаете, сударь, я – мастер на все руки! Хотите – апологию, хотите – памфлет, хотите – роман с продолжением…
– Роман – неплохо… Что-нибудь про развращенных монахинь… Давно у нас не было этаких приключений.
– Так точно! Будет сделано!.. А аванс?
– Ишь чего захотел! Нет уж, братец! Писак у нас нынче много, а хлеба мало, так что не обессудь: без аванса! Вот принесешь хорошее сочинение – тогда да. Заплачу честь по чести, как обещал. Ты меня знаешь, я слово держу. А пока… Ну не те нынче времена, чтоб разбрасываться авансами!
– Ладно, – вздохнул Помье. – Переделаю вам поэму.
– Тогда и поговорим.
– До свидания.
– До свидания.
– А, постойте!
Помье уже открыл дверь книжного магазина, чтоб уходить, когда ему в голову неожиданно пришла мысль спросить кое-какую книгу. Последнее время он чувствовал необходимость найти информацию на одну тему…
– А нет ли у вас, сударь, чего-нибудь о тамплиерах?
– О ко-о-ом?
– Ну, или о свитке… Вернее… О какой-нибудь реликвии, привезенной ими из Палестины?
– Такого не держим.
– А может, тогда о магических заклинаниях поглядите?
– Да что вы, сговорились все, что ли?! – вспылил неожиданно книготорговец. – Мода, что ли, новая такая: спрашивать в магазинах про тамплиеров, про всякие заклинания?..
– А что, уже спрашивал кто-то?
– Еще бы! Вчера вот один приходил. Или есть у меня знакомый, тоже книготорговец, Люка. И у него тоже спрашивали. Да и не только у него… С ума, что ли, все посходили?! Какие, к черту, тамплиеры, какие крестовые походы, ну что за бред! Восемнадцатый век на дворе!
– Стало быть,
