From Moscow to love - Ольга Табоякова

Я пришел в медицинский, и ректор предложил другой вариант моей учебы. Я признаюсь, тогда пришел, чтобы забрать документы. Для меня это было трагедией, и я не собирался ни с кем разговаривать. Но документы мне не выдали, а отправили в кабинет ректора.

Как сейчас я помню его объяснения о том, что жизнь не кончается сегодня, и даже завтра она не кончается. Надо жить и уметь принимать все гримасы судьбы. Я сказал, что вылечу руку, и обязательно буду оперировать.

- Нет, ты не сможешь, - покачал он своей лысой головой. - Ты, действительно, не сможешь. Дело не в том, что руку ты не вылечишь. Дело в том, что новой ее ты не сделаешь. Ты мог бы стать хирургом от Бога, но не дано тебе это. С тобой случилось нечто закрывающее эту возможность. Ты, конечно, можешь меня не послушать, и все же попробовать стать хирургом, но ты всегда будешь бояться. Ты будешь не уверен в том, что делаешь. Связи в руке, нервы и прочее у тебя все равно изменились. У тебя будут умирать пациенты на столе. Это у всех бывает, но ты будешь себя винить, съедать, с ума сходить, считая, что это вина твоей руки. Я бы предложил тебе подумать о другой специализации.

- О какой? - я был настолько огорошен тем, что услышал, я не мог говорить.

- Стань педиатором, стань детским доктором, - предложил он, напряженно ожидая дойдут ли до меня его слова.

- Я? - уж этого я не мог представить.

- Я бы тебе посоветовал получить две специализации, - еще больше взбаламутил меня Исаак Сергеевич.

- Две? - я еще больше запутался.

- Вторая специализация будет по психологии. Ты знаешь, что это у нас не особо приветствуют. Времена такие. Но ты будешь учиться не здесь. Я пошлю тебя к своим друзьям. Но пока об этом рано. Я буду рад, если ты примешь мое предложение.

Отчего-то я знал, что надо решать быстро. Мне можно было попросить время на раздумья, но я не стал.

Последующие годы я учился. Много всего было, но учился я не только педиатрии. Я учился и основам психиатрии. Учился персонально у Исаака Сергеевича.

Потом я поехал на трехгодичную стажировку в Англию. Я до сих пор не знаю, как меня удалось вписать в какую-то правительственную программу обучения и стажирования по грантам.

Родители были счастливы за меня. Отец, провожая меня на самолет, высказался, что он очень счастлив тому, как я сумел принять невозможность осуществить свою мечту.

Тогда я понял, что он мной гордится, но не понял другого.

Про другое до меня дошло, только после первого пациента.

Стажировка у меня была необычная. Полтора года я учился. А потом я работал. Когда я учился, то даже не удивлялся некоторым специальным дисциплинам. Мало ли что нужно знать врачевателю душ.

Во-первых, три языка. Сейчас я изъясняюсь на девяти.

Во-вторых, основы социологии, но несколько расширенные. Там даже был курс архитектуры. Еще сведения об искусстве и много еще чего другого.

В-третьих, я занялся кэндо. К этому привлек меня мой сокурсник. О судьбе моего друга я расскажу попозже, а пока о себе.

Я учился, но про этот период рассказывать не буду. Самое главное началось с того момента, когда я приступил к практике.

Вот о практике я могу рассказать. Это стоит того, чтобы быть услышанным.

Английской весной у меня началась весьма своеобразная практика. Почти полгода я занимался практикой в первой городской детской больнице. Очень было тяжелое время. Самым сложным было научиться понимать детей. Английские дети несколько своеобразны, также как и английские мамаши. Но сейчас не о них...

А речь сейчас о моей дальнейшей практике. Когда я получил задание на эту часть практики, то долго отказывался верить. Тогда ко мне приехал Исаак Сергеевич.

- Ты, Елисей, прирожденный лекарь, - смакуя свой коньяк, заявил он мне. - Я бы предпочел, чтобы ты принял ту должность, которую сейчас мы тебе предложим.

Я должен сказать, что в кабинете, где шел разговор, был еще один человек. Он был старым, молчаливым, с бородой, в шляпе, с огромным носом. Возраст где-то за семьдесят. Еще помню, что при нем был коричневый саквояж. Он молчал, и казалось дремал в своем углу.

- Я почти уверен, что ты согласишься, - продолжил Исаак Сергеевич. - Но ты должен решать сам. Это сложная работа, но ты обладаешь достаточной квалификацией.

Когда он сказал "сложная", то я понял, что, скорее всего, соглашусь.

- Ты будешь лечить людей, но это затем, чтобы не забывать о том, что ты человек. Но главными твоими пациентами будут не люди.

- А кто? - в тот момент в моей романтичной душе появилась надежда на то, что я встречусь с инопланетянами, с другой формой жизни.

- Города, мой мальчик, - усмехнулся Исаак Сергеевич. - Вот и Лазарь считает, что ты должен справиться.

- Да, - Лазарь скрипуче поднялся, сделал ко мне несколько шагов, а потом поставил на мои колени свой чемоданчик. - Быть тебе лекарем, Елисей.

Лазарь также скрипуче повернулся и вышел. Но за эти несколько шагов до дверей он будто бы сбросил тяжелую ношу, державшую его на земле.

- Города? - инстинктивно я знал, что они меня не обманывают, но все равно верилось с трудом.

- Города и любые поселения, Елисей, - Исаак Сергеевич объяснил, что города тоже могут быть пациентами. - Они страдают, болеют и капризничают. Иногда их надо лечить медицинскими препаратами, а иногда и психологией заниматься. Ты подкован и в том и в другом. Специализация у тебя педиатрия, а города, что дети. Ты найдешь со всеми общий язык.

Следующим вопросом, который мы долго и подробно обсуждали, стал вопрос, как слышать город и как ставить диагноз.

Оказалось, что город услышать не проблема, если он, конечно, хочет. А вот лечить придется самому. Есть кое-какие записи бывших лекарей, но города меняются вместе с людьми, и меняются их болезни и недомогания.

Моей практикой стали города, городки и деревни Англии и Шотландии. Ух, и наговорился я с ними. Практику я проходил с Лазарем. Смешной старик, но очень деятельный.

- А не он ли Ласер? - вдруг перебил его на полуслове "Прошлогодний человек".

- Да, я слышал, что к нему так обращались, - подтвердил Елисей. - А вы что-то знаете про Лазаря?

- Слышал однажды одну историю. Он переходил мой мост, - признался Алексей.

- Да? А могли бы вы...? - попросил лекарь.

- Могу, - согласился Алексей. - Мой мост переходил некий Ласер, а история, рассказанная им, меня впечатлила, вот и я допустил его до перехода. Я предполагаю, что Лазарь и Ласер одно и тоже лицо, но утверждать не берусь. Ласер пришел к мосту и воззвал ко мне с тем, что я не могу дать разрушиться целому городу. Может быть вы помните, я говорю о знании истории, конечно же, про то, какое было жуткое наводнение в Северной столице. Я-то помнил, что город затопило несколько больше, чем осталось в истории, а кроме того, там еще эпидемия пошла, а потом уж и вовсе ужас. Случилось так, что где-то что-то сдвинулось и жуткие морские волны захлестнули этот город. Ласер прошел по мосту, а дальше вы знаете.