Нансен. Человек и миф - Наталия Будур

Поздоровавшись с Норденшёльдом, я представил ему своего спутника:

— Консерватор Бергенского музея Нансен. Он решил совершить переход через материковый лёд Гренландии.

— Вот как!

— Но прежде ему хотелось бы побеседовать немножко с тобой.

— Милости просим! Итак, господин Нансен решил пересечь Гренландию?

Перед Норденшёльдом как будто взорвало бомбу. Первоначальное ласковое, но несколько рассеянное выражение исчезло с его лица, он весь превратился в слух и внимание и словно мерил молодого гостя глазами, чтобы рассмотреть, что он за человек. Затем он вдруг весело вымолвил:

— Могу подарить господину Нансену пару прекрасных сапог. Да, я нисколько не шучу. В таких случаях крайне важно обеспечить себя первоклассной обувью, ибо края льдин разрезают самую толстую кожу, как бритва.

Лёд был сломан. Нансен начал развивать свой план. Норденшёльд слушал, время от времени скептически кивал головой и ставил какой-нибудь вопрос. В общем план Нансена представился ему, насколько я понял, хотя и очень смелым, но не безусловно невыполнимым. Видно было, что самая личность Нансена с первого же взгляда произвела на него сильное впечатление, и старик тут же изъявил свою полную готовность содействовать молодому смельчаку советами и своей опытностью. Перед уходом я шепнул Норденшёльду на ухо:

— Ну, как по-твоему? Я со своей стороны уверен, что он дело выполнит!

— Может быть, ты окажешься правым! — ответил Норденшёльд, но выражение его лица приняло скептический оттенок.

После заседания в Геологическом обществе Нансен вновь зашёл ко мне. Было уже довольно поздно. Вдруг во время нашей беседы, которую я вёл с большой горячностью, раздался звонок, и явился Норденшёльд. Теперь я понял, что он серьёзно заинтересован.

И вот мы сидели далеко за полночь, толкуя как о проектируемой Гренландской экспедиции в частности, так и о других арктических и антарктических (в область Южного полюса) экспедициях вообще. Тогда минуло всего четыре года со времени последней Гренландской экспедиции самого Норденшёльда.

Несколько дней спустя Нансен уехал в Кристианию. Увёз ли он с собой обещанную Норденшёльдом пару сапог, мне неизвестно. Знаю лишь, что Норденшёльд послал ему потом пару снежных очков. Зато Нансен, без сомнения, увёз с собой немало важных указаний и убеждение в полном понимании и сочувствии со стороны знаменитого исследователя полярных стран».

По возвращении в начале декабря 1887 года в Норвегию Фритьоф продолжал работать над диссертацией и разрабатывать план экспедиции, который был обнародован в январском номере журнала «Природа» в 1888 году. В статье было сказано, что для экспедиции Нансену потребуются три или четыре хороших лыжника. Все вместе они должны добраться на корабле до Исландии, а затем сесть на норвежское зверобойное судно и доплыть до восточного побережья Гренландии в районе залива Скорсби на 66° северной широты. Фритьоф хотел начать экспедицию чуть севернее, но для этого не было денег — пришлось бы нанимать специальное судно. Большим вопросом было, удастся ли кораблю пройти далеко, на этот случай Нансен предусмотрел возможность высадки на лёд. Путешественники должны были пройти по нему к берегу, волоча за собой лодки на случай открытой воды.

Помимо научных планов надо было решить и финансовую сторону путешествия, поэтому вскоре Нансен и подал прошению в Академию наук в Осло о выделении ему необходимых на экспедицию 5000 крон. Свою докладную записку Нансен закончил словами Норденшёльда:

«Исследование природы Гренландии имеет столь большое и фундаментальное значение для науки, что в настоящее время едва ли можно указать на более важную задачу для полярной экспедиции, чем изучение внутренней части этой страны».

Однако норвежское правительство отказало академии, мотивировав своё решение тем, что испрашиваемые деньги предполагается потратить на «увеселительную прогулку» частного лица. Общество также возмутилось планами Нансена, особенно в той его части, которая касалась риска и «сжигания за собой мостов». В газетах писали, что «было бы преступлением оказать поддержку самоубийце», другие просто издевались и печатали объявления подобные этому:

«В июне консерватор Бергенского музея Нансен даёт представление — бег на лыжах со скачками на материковом льду Гренландии. Места для публики — в трещинах. Обратных билетов можно не брать».

Один из датских исследователей написал в газете:

«Каждый, кто хоть немного знаком с условиями, в которых будет проходить экспедиция, должен немедленно прекратить поддерживать эту безумную затею. Способ, с помощью которого Нансен собирается достичь побережья Гренландии, то есть покинуть палубу корабля и, подобно белому медведю, переползти с льдины на льдину, говорит о его безрассудстве. К этому плану относиться серьёзно нельзя!»

Однако Нансен на все возражения ответствовал так: «Моё мнение таково: линия отступления — опасное препятствие для людей, желающих достичь своей цели, так как для выполнения поставленной задачи нужно вложить всё, а не терять драгоценного времени и не оглядываться назад, когда более чем необходимо смотреть вперёд!» А своему другу, художнику Э. Вереншёльду, говорил впоследствии:

«Я всегда предвидел по крайней мере в пять раз больше, чем на самом деле осуществлялось. Секрет вождя и заключается в том, чтобы учесть все решительно возможности; ничто не должно явиться неожиданным».

Если бы Гренландская экспедиция Нансена не была им так основательно продумана и подготовлена (на более чем скромной материальной базе), то она, возможно, имела бы совершенно иной исход. Так, после долгих испытаний и раздумий Нансен решил брать в экспедицию не обычные спальные мешки из шерсти, а мешки из оленьих шкур. Именно это и спасло жизнь экспедиции. По признаниям самих путешественников после окончания тяжёлой экспедиции, если бы они спали на льду Гренландии в шерстяных мешках, то вряд ли проснулись бы наутро. Чтобы сэкономить вес — ведь приходилось считать чуть ли не каждый килограмм, — Нансен решил сшить всего два мешка — каждый на троих. Такие же мешки позже возьмёт с собой в экспедицию и Амундсен, потому что они оказались на редкость тёплыми. Так продумывалась каждая мелочь.

Подготовка была настолько серьёзной, что постепенно на сторону Нансена переходили даже его противники. Так, известный датский учёный Ринк[24], который поначалу категорически возражал против путешествия Фритьофа, после обсуждений плана с путешественниками признал его не только реальным, но и «желательным». Однако он всячески старался отговорить и запугать молодого коллегу. Жена Ринка вспоминала: