Сталин. Ледяной трон - Александр Бушков

И пошла писать губерния. Подчеркиваю: здесь, в дневниках Геббельса, и берет начало теория «сталинского безумия», которую впоследствии затрепали от неумеренного употребления. «Тайные яды» придумал Геббельс. И «гипноз» придумал Геббельс. А ведь даже Троцкий, самый лютый и последовательный ненавистник Сталина, написал о нем немало поношений и глупостей, но вот о «безумии» Сталина, я специально изучал, ни разу не упомянул ни словечком. Потому что, будучи сам во многом таким же знатоком политической интриги, сторонником самых жестких методов в политической борьбе, прекрасно понимал, что «безумием» происходящее не объяснить. Но кто бы втолковал это придурку-хромоножке в ранге рейхсминистра…

Что характерно, в сорок пятом они запели совершенно другие песни – и Геббельс, и сам Гитлер. Понадобилось четыре года, в течение которых господа генералы обрушивали на Гитлера потоки лжи и своевольничали самым фантастическим образом, чтобы он понял, что к чему. И взвыл, как кот, которому в дверях прищемили хвост: боже, как прав был Сталин! Как мудро он поступил, устроив генералам хорошую баню! Вот бы и нам…

Но было поздно. По Берлину уже лупила советская артиллерия. И начал Адольф Алоизович, не прополовший вовремя свою генеральскую вольницу, с тягостным вздохом примащивать к виску пистолетик…

Жесткие варианты решения тех или иных политических проблем, вообще сложных вопросов – принадлежность не одной лишь советской системы.

Американцы, как известно, в 1942 г. отправили в концлагерь примерно 112 тысяч своих граждан японского происхождения. Большинство из них, кстати, родились уже в Америке и в Японии не бывали отроду. Их тогда же обвиняли в том, что они отравляют фрукты и овощи, строят клумбы так, что те указывают на ближайшие аэродромы, подают сигналы японским подводным лодкам и стреляют в спину американским солдатам. Все эти люди просидели за колючкой до конца войны. Ни одно из обвинений не подтвердилось. Никто и не думает оправдываться, просто (внимание!) говорят, что такое уж тогда было время, тяжелое и сложное, требовавшее суровых решений…

Англичане в свое время точно так же загнали за колючку всех своих числившихся на учете нацистов – не за какие-то реальные дела, а за убеждения. В том числе тяжелобольных и даже психически ненормальных. Англия тогда, кстати, еще не находилась в состоянии войны с Германией. Тогда же одному благонамеренному обывателю, сдуру заявившему на улице, что «у Великобритании нет шансов победить в этой войне», влепили месяц тюрьмы, чтобы впредь не умничал. А некоей леди, неосмотрительно брякнувшей, что Гитлер «хороший правитель, лучше, чем Черчилль», совершенно по-советски навесили пятерик. Не пять месяцев, а пять лет.

В апреле сорок пятого американцы вошли в Дахау, где обнаружили на путях полсотни вагонов, набитых трупами заключенных. Недолго думая, поставили к стенке 346 тамошних охранников и перестреляли всех (и правильно!)

Есть еще, если кто не знает, «пропавший миллион». Имеется в виду миллион немецких военнопленных, неведомо куда сгинувших после войны. Поначалу, как водится, грешили на Советы, но впоследствии выяснилось, что этот миллион человек отдал Богу душу из-за жестокого обращения в американских, английских и французских лагерях для пленных.

В общем, в тяжелые, критические моменты истории все без исключения страны, даже самые раздемократические, без малейших колебаний практикуют предельно жесткие методы решения проблем насущных. Вот только по какому-то двойному стандарту Запад всегда остается белым и пушистым, а мы с вами – варварами и дикарями…

Вот многозначительный пример, на первый взгляд, к теме нашего повествования не имеющий отношения. Вышла недавно в русском переводе книжка некоего немца о своих соотечественниках, взятых в плен и интернированных в СССР. Помимо прочего, наш колбасник проливает горючие слезы над печальной судьбой двадцатилетнего жителя Вены Герберта Киллиана, которому сталинские палачи дали три года колымских лагерей за «незначительный проступок»: он всего лишь… ударил «советского ребенка, жившего в оккупационной зоне Австрии».

Всего лишь… Я человек спокойный, но тут меня замутило от омерзения к неведомому мне автору сей книжонки. И сразу задал себе два вопроса. Первый: что сделали бы немцы с двадцатилетним советским парнем, который где-нибудь в оккупированном Киеве ударил немецкого ребенка? Второй: что присудила бы австрийская Фемида сегодняшнему молодому австрийцу, который на прошлой неделе в Вене ударил бы ребенка? Неужели напоили бы пивком с соленой рыбкой? Ох уж эти мне двойные стандарты…

И в завершение, чтобы закрыть тему – выдержки из книги довольно заметного немецкого историка Пауля Карелла, он же Шмидт (между прочим, участника Второй мировой). Означенный Карелл отчего-то не верит ни в сталинскую паранойю, ни в яды, ни в гипнотизм. А пишет нечто совершенно иное: «В марте 1937 г. схватка между тайными агентами Тухачевского и Сталина приобрела особенно драматичный характер. На 1 мая 1937 г. был назначен переворот против Сталина, главным образом потому, что первомайские парады позволяют передвигать существенные контингенты войск в Москву, не вызвав подозрений. То ли по воле случая, то ли вследствие коварства Сталина, но произошла отсрочка планов. В Кремле было объявлено, что маршал Тухачевский возглавит советскую делегацию, отправляющуюся в Лондон для участия в церемонии коронации короля Георга VI 12 мая 1937 г. Тухачевский успокоился. Он отложил переворот на три недели. Это было его роковой ошибкой».

В тот Первомай, кстати, Ворошилов появился на трибуне Мавзолея с револьвером в кобуре, чего за ним не замечалось ни прежде, ни потом. И многие, в том числе иностранцы, вспоминали, что этот Первомай отмечен был какой-то напряженной обстановкой крайней нервозности, ходили слухи, что вот-вот на Мавзолее раздастся взрыв. Члены Политбюро «нервно ухмылялись, неловко переминались с ноги на ногу».

Лишь выражение лица Сталина было «и снисходительным, и скучающе-непроницаемым».

Что ж, Сталин умел встречать опасность грудью и эмоциям поддавался крайне редко…

6. Человек с ледорубом, но не альпинист…

Чуть позже, когда Сталин навел порядок в стране, пришло время вдумчиво и обстоятельно заняться окопавшимся в жарких экзотических краях товарищем Троцким…

Эта история, как водится, тоже окутана скопищем самых глупых и примитивных мифов. До сих пор любят поминать, что советская разведка-де подмогнула умереть в парижской клинике Льву Седову, Троцкому-младшему.