Московский лабиринт Минотавра - Наталья Солнцева

- Он вскользь намекнул, что один раз, случайно, забрел… впрочем, я могла неправильно его понять.

Москва. Девять месяцев тому назад

Петр Данилович Корнеев вспоминал звук голоса Феодоры в телефонной трубке и озноб, прокатившийся по его телу при словах «Я согласна!». Словно они заключили друг с другом сделку или дали некий тайный обет.

- Это жена моего сына, - прошептал господин Корнеев. И не ощутил никакого раскаяния. - Мы просто познакомимся поближе.

Он не мог разобраться в своих чувствах к Владимиру. Такой желанный, долгожданный ребенок вырос быстрее, чем хотелось бы. И оказался непонятным, незнакомым человеком, со своей системой ценностей, своим образом мыслей, своими, чуждыми отцу идеалами.

Когда жена сказала, что Владимир решил жениться, Корнеев сразу представил себе расхлябанную девицу свободного нрава или безнадежно испорченную материальными благами барышню с неуемными амбициями. Первую выбрал бы сын, вторую - мать. Они оба страдали искаженными представлениями о жизни. Хотя, возможно, это его, Петра Даниловича, вина - он развратил их деньгами, превратил в никчемных, ленивых иждивенцев. Он уделял слишком много времени работе, бизнесу и ничтожно мало - семье.

«В конце концов, из-за чего я переживаю? - успокаивал себя Корнеев-старший. - Благодаря средствам, которые я заработал, эта проблема так или иначе разрешится. Мне не придется жить вместе с молодыми, у Владимира есть дом за городом; если понадобится, я куплю им квартиру в любом районе Москвы. Будем встречаться только по праздникам и вежливо улыбаться друг другу. Это легко».

Предвидя дальнейшее развитие событий, Петр Данилович приготовился к официальной процедуре бракосочетания молодого человека из богатой семьи. Судя по всему, предстояли утомительные, нудные церемонии - знакомство с будущими родственниками, сватовство, обсуждение расходов на свадьбу, места проведения молодоженами медового месяца и прочих положенных в таких случаях вещей. Придется терпеть. Жена взяла бы основные хлопоты на себя, да здоровье не позволяет. Нанимать на самом раннем этапе управляющего сим непростым процессом - как-то неловко. Корнеев настроился на изнурительный свадебный марафон.

Однако все пошло иначе. Начало странностям положили слезы жены и ее жалобы на любимого сынулю. Володенька наотрез отказался знакомить родителей с невестой и даже не пожелал заранее сказать, кто она. Пышную многолюдную свадьбу сын решительно отверг, как и медовый месяц в Европе.

- Когда я начала настаивать, он нагрубил мне, - рыдала жена. - Мальчик как с цепи сорвался, он ничего не желает слушать. Его опоили, Петя, приворожили! Это порча! Я уже ходила к знаменитой матушке Параскеве, она обещала помочь.

Господин Корнеев старательно скрывал улыбку. Строптивость сына, его непривычная самостоятельность, вопреки ожиданиям супруги, порадовали Петра Даниловича. Владимир в кои-то веки поступает по-мужски - а сердобольная мамаша слезами обливается.

Зелья и заговоры матушки Параскевы не возымели действие, и Корнеевым пришлось принять в семью невестку Феодору, которая оказалась гораздо старше их сына. Она не подходила под категорию женщин, которых мог бы выбрать Владимир, и Петр Данилович в очередной раз убедился, что он не знает своего сына.

Феодора произвела на свекра двоякое впечатление: с одной стороны, он был поражен ее внешностью и возрастом, совершенной ее несхожестью с Владимиром; с другой - тем удовольствием, с которым он смотрел на нее, говорил с ней. Ему понравился выбор сына! Тогда как жена впала в глубочайшее отчаяние. Ей стоило героических усилий присутствовать на бракосочетании и сохранять приличия.

- Ай да Володька! - прошептал Корнеев, обнимая жениха. - Удивил ты нас! Будь счастлив.

Обнимая невесту, Петр Данилович ощутил горячий прилив крови к голове и сердечную дрожь. Хороша Феодора! Не такого она мужа достойна, как Владимир.

«Хоть я и его отец, - думал, сидя за свадебным столом, господин Корнеев, - а все же нет в нем твердости характера, благородства и великодушия, настоящей мужской силы. Верченый он какой-то, путаный, крученый, нервный больно, легковозбудимый и жестокий. Как я мог такого парня вырастить? И то сказать, разве я его воспитывал, учил уму-разуму? Жена постаралась! Ну, нечего теперь искать виноватых. Что имеем, то имеем».

В подарок невестке Петр Данилович приготовил опал «Жар любви», самый прекрасный камень из своей коллекции. И когда она надела ожерелье, он не пожалел, что опал теперь принадлежит ей. Драгоценности предназначены для женщин, таких, как Феодора. Она себе цены не знает!

Господин Корнеев перевел взгляд на свою жену: суетливая, растерянная, с нелепой прической из модного салона, с безвкусным бриллиантовым колье, которое она сама выбрала в свой недавний день рождения, с огромными перстнями на коротких пальцах. Господи! Неужели его жизненный путь закончится рядом с этой претенциозной дамой? А ведь когда-то он любил ее, застенчивую девушку Сашеньку. Любил ли? Много лет прошло, много зим.

Невольно Петр Данилович погрузился в прошлое, задумался. О себе, о жене, о сыне.

Владимир нигде не работал - смешно ходить на работу, когда денег куры не клюют. Раньше, учась в институте, он мечтал поскорее его окончить и зажить в свое удовольствие. Мать его во всем поддерживала, а вот Петр Данилович иногда вставал на дыбы, требовал посещать пары и готовиться к экзаменам. Сыночку приходилось подчиняться. Отца Владимир побаивался, а из матери веревки вил. Она втихаря давала ему деньги, потакала всем его прихотям.

- Ты бы вникал в мои дела, - ворчал Корнеев. - Наследников-то у меня, кроме тебя, нету.

Владимир принимал его слова за шутку. Отец казался здоровым, крепким, как дуб. Изредка сердце прихватывало, но к этому все привыкли.

- Невроз, - вздыхала супруга, подавая лекарство. - Отдыхать тебе побольше надо, Петя.

Владимир ненавидел коммерцию, финансы, платежки, контракты, аудит, дилеров, поставщиков, налоги и прочие атрибуты делового мира. Его влекло творчество: пробовал написать несколько рассказов - забросил; музыка отпала из-за отсутствия слуха, танцы - из-за отсутствия рвения. Рисовать он не брался вообще - ввиду отсутствия способностей к живописи. Спорт? Кое-как Владимир научился плавать и играть в теннис, завзятым спортсменом его назвать было нельзя.

Александра Гавриловна решила женить сына и приступила к поискам невесты. Но ни одна девушка не оказывалась на поверку достойной ее мальчика. Шумиха со сватовством потихоньку улеглась, Владимир вздохнул с облегчением. Зачем обзаводиться женой, когда вокруг полно свободных смазливых девчонок?

- Они могут заразить тебя дурными болезнями, - шептала мамаша. - Безопасный секс может обеспечить только жена из хорошей семьи.

Владимир особо и не усердствовал. Темперамент ему природа дала умеренный, потребности в каждодневном сексе он не испытывал. И вообще, неодолимого влечения к женщинам не чувствовал. К мужчинам, впрочем, тоже.

К двадцати пяти годам он пришел к устойчиво мучительному состоянию: хочу то, не знаю что. Это непонятное «хочу» глодало его изнутри, как дикий зверь. Алкоголь давал временную передышку, а потом все начиналось с новой силой. На горизонте замаячили наркотики.

Петр Данилович внезапно сдал, похудел, побледнел и лег в немецкую клинику на обследование. Врачи ничего опасного для жизни не обнаружили, но господин Корнеев потерял прежний вкус к делам, к еде, и даже безалаберное, бестолковое существование единственного отпрыска перестало его волновать. Он на многое махнул рукой и затворился в загородном доме. Целительная природа Подмосковья, тишина и свежий воздух постепенно восстановили силы Петра Даниловича: два-три раза в месяц он стал приезжать в столицу, контролировать свой бизнес. Но былые энтузиазм и горение уже так и не вернулись.

Обилие денег, при полном отсутствии проблем, с ними связанных, производит в людях странные метаморфозы. При том, что человек не имеет достойной цели, страстной мечты, увлечения или таланта, богатство становится не столько благом, сколько опасностью. Развращенные заработанным чужими руками достатком бездельники либо впадают в депрессию, либо пускаются во все тяжкие, либо рискуют пристраститься к наркотикам и алкоголю. Отсутствие жизненной игры равносильно душевной апатии и смерти. Духовная энергия, лишенная направления, точки приложения сил, обращается против человека. То, что не работает на пользу, начинает подготавливать гибель.

Некогда волевой, энергичный Петр Данилович, заработавший миллионы не воровством, а собственным умом и коммерческим гением, как нельзя лучше понимал суть этого печального правила. Он старался уберечь единственного сына от падения в золотую пропасть.

Первый ребенок Корнеевых умер в младенческом возрасте, и безутешная Александра Гавриловна долго болела, оплакивая своего первенца. Отважились Корнеевы на второго ребенка только спустя десять лет. Родился мальчик. Теща и супруга тряслись над ним, пылинки сдували. Избаловали, конечно, до безобразия. Сам Корнеев к тому времени уже работал в правительственных кругах, собирался создавать свое дело. Воспитание сына легло на женские плечи.