Ящер - Галина Валентиновна Чередий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я не слепой и не дурак, это знаю. Лизка жизни хорошей и достатка ищет, а кто из нас нет? — невозмутимо пожал опер-ясновидящий плечами. — В нищете разве много жить желающих? Главное, что человек она сама по себе не говно, а это очень ценная штука. Но вам ведь на ее душевные качества похер, и я собственно веду к тому, что неправильно с вашей стороны будет это скрывать от девушки.
— Слышь, ты, ведунья в камуфляже, поехали! — отвернулся от умника я. — Учить он меня будет. Завидовать, юноша нужно молча, а еще лучше завести свою девушку и не заглядываться на чужих.
Распахнул дверь и полез в микроавтобус.
— Да она у меня и так уже есть, — тихо фыркнул мне в спину неизвестный широкой публике внук бабы Ванги.
Говнюк такой, взял и настроение пересрал почти все. Девушка у него есть, ну да. Была бы, полез бы он ко мне с разговорами по душам, как же. Ссыкун ты еще, а то я насквозь тебя с твоим дальним прицелом не вижу. Есть такая категория среди мужиков — хитровы*банные утешальщики, что так и норовят вовремя подвернуться бабе с раненным сердцем и огарок свой попарить, пользуясь моментом слабости или обиды.
И, между прочим, у него уже в понедельник будет шанс на уши-то Лизке моей присесть. А мне такое никуда не вперлось. Надо что-то решать с этим.
Раздажение пинало меня в зад, и я бросил пакет в тускло освещенной прихожей, скинул туфли и пиджак и пошел прямо в ванную, раздеваясь торопливо на ходу.
Расслабленно лежавшая в ванне Ерохина подняла голову с бортика и глянула на меня из-под мокрых слипшихся ресниц. Никакой пенной хрени в воду она не добавляла, поэтому предстала передо мной, как какая-то долбанная роскошная жертва, принесенная на алтарь внезапно снова адски голодному демону похоти, что видать вселился в меня с ее появлением.
— М-м-м, меня наконец покормят, — проурчала девушка, подняв руки и потянувшись, отчего ее соски показались над водой, съеживаясь буквально на глазах, и я скрипнул зубами, выдираясь из рубашки..
— Еще как, — практически огрызнулся я, подступил вплотную к ванне, сгреб теперь распущенные и мокрые волосы Лизки и наклонился, чтобы вожраться в и так уже припухшие от моих совсем не бережных ласк губы.
И снова ее вкус мгновенно распылил мне мозги, раскалил окружающий воздух, вскипятил кровь. Лизка застонала, отвечая с равной моей горячностью, охватила за шею, пытаясь затащить к себе, но я не позволил. Целовал и целовал, не ощущая ни грамма неудобства из-за позы, о чем моя спина однозначно припомнит завтра. Облапал груди, заставив Лизку замычать мне в рот, когда сжимал-дразнил соски. Обманул, отрываясь и вероломно обещая передышку, а сам сунул руку ей между ног, сходу попадая идеально, судя по ее вскрику и тому, как дернулась и изогнулась. Не особо нежничая, натирал там, слегка ныряя в жаркую тесноту пальцами и снова целуя, чтобы звонкая девочка всех соседей Боевских на уши не подняла. Лизка засучила ногами, цепляясь за мою ласкающую ее руку, но я коварно остановился, выпрямился и рванул ширинку. Не давая девушке ни секунды на опомниться, обхватил затылок и подтянул к себе, так, что уже гудящий от напряжения член оказался у ее лица.
Лизка вскинула на меня свои глазищи, и меня аж заколбасило, взъярило от свирепой похоти от прочитанного в них. Никогда раньше. На миг показалось — сейчас она забьется, начнет вырываться, отталкивать, настолько много было в ее взгляде шока. Но еще мгновение спустя Лиза глубоко вдохнула, ловя мой запах, шок обратился изумлением, и губы ее разомкнулись, смело коснувшись мокрой от смазки головки. Мне как поддых долбануло, вырывая рваный выдох и еще один, когда Лиза, не разрывая визуального контакта, облизнула губы, как будто изучая мой вкус и решая нравится ли ей.
Я стиснул ее волосы, а бешеное вожделение так же беспощадно стиснуло мои яйца и все мышцы от поясницы до колен, от неимоверного желания втолкнуть себя в ее рот. Но даже сквозь непроглядно багровую пелену в мозгах пробилось понимание — нельзя. Первый опыт пересрать девчонке — уродом быть конченым. И так я, считай, принуждаю.
Лиза опустила веки и подалась вперед, захватывая меня. Неумело, цепляя зубами, но от этого только острее было, и каждый укол боли взрывался в черепушке кайфом. Держать глаза открытыми — адское испытание, но закрою — сорвусь к чертовой матери. С каждым скольжением, жарким, влажным погружением, каждым ожогом прохлады от ее выдохов, меня стягивало в пекло адово неумолимо. Но сильнее всего от того, как взгляд Лизы стремительно становился все более пьяным, и принимала она меня все жаднее, пусть и награждая уколами боли все чаще, но дикий кайф наблюдать расцвет ее желания перешибал все. Она мне сосала, неопытно и не по своей воле изначально, но ее саму от этого уносило — такого не подделать, не изобразить. И тут Лиза застонала, вмазав звуком и вибрацией по моим обнаженным нервам со всей дури, и я шарахнулся от нее, сжав член у основания, в бесплодной попытке тормознуть ломанувшийся лавиной оргазм. Но хрен там, порвало, высушило, опомнился, только излившись до капли. Хапая воздух и еще переживая остаточные тянущие спазмы в паху, наткнулся на пристальный взгляд Лизки, что не отрываясь наблюдала за мной, возбужденно дыша.
— Ух ты, — сипло произнесла она. — Вот уж не думала, что смотреть на кончающего мужчину так заводит.
Угу, тоже мне нашла удовольствие смотреть как мужик эгоистично спустил сам, оставив партнершу голодной. Ну, ничего, сейчас исправим.
Спихнув с ног брюки вместе с трусами и содрав носки, я молча залез к Лизке в ванну, сдвинув ее вперед и расположив на своей груди. Целуя жестко острые плечи и изящную шею, зафиксировал вокруг талии, мягко, но до основания вогнал в ее скользкую жару два пальца, нашел большим волшебную бабскую кнопку и заставил кончить. Да так, что она пятками воду всю в пену взбила, бедра мне исцарапала, цепляясь, а как билась, чуть ключицу мне затылком не сломала. А уж соседи Боевские
