Горец. Гром победы - Старицкий Дмитрий

Сел в двуколку, которой правил его придворный кучер в полковничьих чинах, поехал за столичными гостями, но кружной дорогой.

Когда генералы освободили наблюдательный пункт, ко мне подошел Милютин Щолич.

– Еще одну школу открываем? – спросил как бы невзначай.

– Как захочешь, – уклончиво ответил я.

– Конечно, хочу, – с жаром отозвался капитан. – Только ты, Савва, инструкторов мне дай.

– Ох, Милютин, Милютин, – притворно выдохнул я. – Тебе дай мед, да еще и ложку…

Капитан обиделся.

Я поспешил успокоить:

– Да дадим мы тебе гражданских инструкторов из РДМ, но не навсегда. Своих растить будешь.

А сам подумал, что к водителям-испытателям из РДМ прикреплю я солдат местных, рецких, пусть они и становятся инструкторами на полигоне. Осталось только отобрать грамотных и со знанием имперского языка.

Но спросил я капитана совсем о другом.

– Ты банкет приготовил?

– А то? – отозвался Щолич. – Повара из герцогского дворца с утра шустрят. Целой командой. Мне только солдат дать им в помощь и осталось. Герцог же здесь. Кстати, контрразведка что-то бегает со вчерашнего вокруг меня как наскипидаренная. Конных стрелков нагнали. Всю округу прочесали… Не знаешь причину?

– Не обращай внимания. Они у нас бароны свои. Рецкие. Не Тортфорты какие. Дел не шьют. Реально шпионов ловят. Даже успешно. А сегодня они герцогскую безопасность блюдут.

Капитан на минуту замолчал, посмотрел в бинокль на поле и предупредил:

– Возвращаются.

Князь со свитой действительно шли обратно. Герцог их обогнал на двуколке.

– Принять вид бравый и слегка придурковатый, чтобы умным обликом не смущать высокое начальство, – скомандовал я.

Щолич задорно засмеялся. Не слыхал парень старых земных анекдотов.

Когда комиссия ГАУ вернулась на наблюдательную площадку, князь Урагфорт недовольно сказал:

– Баловство все это. Бомбометы твои, Кобчик. Шуму много, толку нет. Только что заставить противника на время попрятаться по норам.

– Уже хорошо, ваше превосходительство, – ответил я. – Пока враги прячутся, можно пустить пластунов с ножницами для резки проволоки на нейтральную полосу.

– А в это время ваши бомбы, которые летят, как хотят, попадут по своим же, – высказал свое мнение седой майор, самый младший чин в комиссии.

– Зато их можно выпустить много, – возразил ему Щолич, который обычно старшим по званию старался не возражать. – И стоят эти бомбы копейки по сравнению со снарядами и не требовательны к характеристикам взрывчатой начинки. А еще ими можно ставить дымовую завесу.

– Капитан, покажите им миномет, – попросил я Щолича.

– Да видели мы ваш миномет, – недовольным тоном отозвался полковник из свиты князя.

– Видели, – подтвердил начальник ГАУ, – когда на вооружение принимали. Все его отличие от настоящей мортиры только что дешев и легок. Но мортира стреляет точнее и ДЗОТ пробивает.

– Но вы же не сможете дать по мортире каждому батальону, ваше сиятельство? – сказал я несколько ехидным тоном.

– Не смогу, ваша милость, – вернул мне князь ехидную улыбку. – Поэтому вашу трубу и приняли на вооружение. Кстати, концерн «Лозе» включился в эту программу, только в калибре сто миллиметров.

– Лучше сто двадцать, – непроизвольно вырвалось у меня.

– Поясните. – Князь поднял правую бровь.

Я пояснил:

– Вес орудия примерно одинаковый, а мина будет мощнее. Только этот миномет уже полкового уровня. Средство усиления, а не непосредственной поддержки.

– Я им подскажу, – пообещал князь. – Вы сами такой калибр делать будете?

– Для рецкой горной армии такой мощный и тяжелый миномет без надобности. Но вот если горный семидесятимиллиметровый распространить для обычной пехоты – почему нет. Как насытим горные войска, так и начну поставки. А пока все идет в те горнострелковые бригады, которые будут менять своих товарищей на южном фасе Западного фронта.

– Это да… – вклинился в наш разговор герцог. – Тут моя рука первая, ваше сиятельство.

– Не смею с вами спорить, ваша светлость, – слегка склонил голову князь.

– Тогда пойдемте скромно перекусим, – примирительно предложил Ремидий. – Я так понял, что артиллерийский тягач на вооружение вы берете?

– Только вместе с обученными водителями, – уточнил Урагфорт.

– Ну, за этим дело не станет, – отмахнулся герцог. – Щолич?

– Я здесь, ваша светлость, – моментально отозвался капитан.

– Потянешь еще одну школу?

– Если прикажете, ваша светлость.

– А и прикажу. Кобчик…

– Я здесь, ваша светлость, – вытянулся я в струнку.

– Сколько машин можно выделить в такую унтер-офицерскую школу в качестве учебных пособий?

– В данный момент одну. И в ближайшее время еще пяток. А поток будет, когда новый двигатель запустим в линию на «Дорожных машинах».

– Он может работать на угле? – спросил полковник из ГАУ.

– Нет. Только на керосине, – пояснил я.

– Плохо, – вырвалось у полковника.

– Уж керосина мы вам дадим, сколько сможете увезти, – хмыкнул герцог и как бы подвел черту под обсуждением: – Щолич, примите мое удовольствие вашим образцовым хозяйством. Поздравляю вас старшим лейтенантом моей гвардейской артиллерии. Вот за это сейчас следует выпить.

Потом герцог оглянулся на полигон, ничего не сказал и двинулся в сторону павильона, в котором накрыли столы.

Остальные с довольными улыбками потянулись за ним. Всем было известно, что герцог щедр на угощение.

Только Щолич остался стоять на месте с пустыми глазами и дурацкой лыбой на лице.

– Майорские погоны тебе подарить или сам купишь? – подколол я его – старший лейтенант гвардии равнялся армейскому майору, но он даже не отреагировал, и я оставил его на месте переживать свой звездный час.

Шел я в павильон последним и обдумывал осенившую меня идею. Следующая машина на базе тягача будет треле́вочник. Хватит нам за лес переплачивать. Пора и свои делянки в предгорьях осваивать. Вдобавок если большой рутьер приспособить под лесовоз – будет вообще просто. Бревен пятнадцать тот потянет запросто. А то и больше, если не по горкам. К тому же вполне возможен и такой гешефт – менять ценные лиственные породы дерева из горной Реции на северную сосну. Мы им эшелон, они нам десять. А если на месте лесозаготовок еще и пилораму с локомобилем поставить, то… Бешеные деньги.

8

В начале лета я плюнул на все и ушел в отпуск. Подумал трезво и решил, что если без меня не смогут обойтись какой-то месяц, то мое предприятие ничего не стоит как самостоятельная экономическая единица, и, как писал Ленин в письме к Цюрупе, «ведомства – говно; декреты – говно. Искать людей, проверять работу – в этом все». Вернусь, устрою всем перестройку. Мало не покажется.

Да и в середине лета мне снова медкомиссию проходить. Хоть меня и выпнули в отставку, а военный комиссар бумажку прислал, напомнил. Причем не предписание, а личное письмо со всеми реверансами. Я все же имперский рыцарь, а не кто-нибудь.

Так что в первой декаде июня, оставив последние распоряжения, забрал семью и уехал с Эликой и сыном на хутор. На гору Бадон.

Альта осталась в городе со своими детьми. Ну и за бизнесом присмотреть. Даже денщика с собой не взял, дав ему краткосрочный отпуск на родину. На свою гору.

Родственники нам были там рады, не знали, куда посадить, чем накормить… А Элькина тетка от себя ни на шаг не отпускала Митю, все тетешкала и умилялась карапузу, который так смешно коверкал рецкие слова.

Поначалу, после обязательной пьянки «с приехалом», я мало с кем общался и надолго ушел в горы с ружьишком. Хотя какая охота в начале лета? Так, побродить, чистым воздухом после мартена и угольной пыли подышать. В себя прийти от той гонки, в которую сам себя же и загнал. Чтобы только не чувствовать, как меня иррационально тянет отсюда назад в собственный мир. Мир ушедших богов.

Даже на плато сумрачного леса поднялся и нашел то место, где я появился в этом мире. Затесы на деревьях давно пожухли, по краям оплыли корой, но сохранились отчетливо. Нашел их без большого труда. Однако входить в этот треугольник не стал. Хоть и скучал периодически по родным, но здесь у меня жена и сын. Любимые. Если возвращаться, то только с ними.