Русский Парнас - Ада Сконечная

«Нет такой отрасли специального знания, которая бы не обогатилась через графа Виельгорского новым взглядом или новым применением идей, уже бывших в обращении... Оригинальности гениальной свободы в выражениях графа Виельгорского передать невозможно. Он говорил пудовыми словами», — писал в «Театральном и музыкальном вестнике» в 1856 году один из его современников.

Михаила Юрьевича Виельгорского знала вся просвещенная Москва и весь просвещенный Петербург. Человек большой, энциклопедической культуры, весьма осведомленный во многих отраслях знания, знаток современных и древних языков, он, кажется, не имел себе равных в искусстве как точный ценитель и вдохновитель.

Вкус Виельгорского слыл одним из самых тонких и изощренных, оценки — меткими и точными, анализ — будь то литературного произведения или музыкального — всегда был глубок и профессионален. И при этом — всегдашняя благожелательность, великодушие, добрая снисходительность в общении с окружающими.

Дом его в Москве в середине 20-х годов был настоящим культурным центром, где можно было встретить и деятелей искусства и литературы, и людей науки.

М.Ю. Виельгорский родился в 1788 году в Петербурге, умер в 1856 году в Москве. Отец его, польский посланник при дворе Екатерины II, перешедший на русскую службу, также был музыкантом и одним из учредителей Санкт-Петербургского филармонического общества.

Михаил Виельгорский получил блестящее музыкальное образование под руководством В. Мартин-и-Солера в Петербурге, Тауберта в Риге, у Л. Керубини в Париже и вновь в Петербурге у И. Миллера. Он с шестнадцати лет играл в струнном квартете вместе с отцом и братьями. Эти частые музицирования отроческих лет Виельгорского, исполнение произведений Гайдна, Моцарта, Бетховена позднее перешли в собрания высокопрофессиональных музыкантов в доме братьев Виельгорских (Матвей Юрьевич Виельгорский был прекрасный виолончелист).

Начавший рано сочинять музыку — несколько песен с оркестром написаны им уже в тринадцатилетнем возрасте, — Михаил Виельгорский виртуозно играл на фортепиано, скрипке, имел прекрасный голос, отлично читал партитуры. И наряду с этим как он страстно увлекался, прямо заболевал другими талантами, распознавать и чувствовать которые умела с малолетства его богато одаренная натура.

Во время первой своей встречи с Бетховеном в Вене, когда еще совсем юный Миша Виельгорский оказался в числе восьми слушателей на репетиции «Пасторальной симфонии», он так неистово аплодировал, что был вознагражден персональным поклоном великого композитора. С того момента Виельгорский становится восторженным поклойником, блестящим исполнителем, одним из первых в России пропагандистов сочинений Людвига ван Бетховена. В 1838 году в доме Виельгорских в Петербурге впервые в России прозвучала и потом исполнялась много раз Девятая симфония Бетховена.

В своем курском имении Фатеевка (другое название — Луизино), куда Виельгорский был вынужден уехать в 1822 году из Петербурга, он развертывает широкую музыкальную деятельность. За четыре месяца в Луизине состоялось тридцать три концерта, в которых принимали участие соседи-помещики, вольнонаемные и крепостные оркестранты. Семь симфоний и оратория Бетховена звучали на этих концертах в числе других произведений. Михаил Виельгорский был не только организатором этих концертов, но выступал в них и как дирижер, пианист и певец, исполняя романсы и оперные арии западных классиков.

Интересно, что в Луизине звучали музыкальные новинки, не всегда доходившие и до Петербурга. Здесь же, в деревне, самим Виельгорским были созданы увертюра, Первая и Вторая симфонии — одни из первых в России, большое хоровое произведение «Верность до гроба» на слова Жуковского.

Всего же Виельгорский написал одну оперу — «Цыгане», две симфонии, две увертюры, вариации для виолончели с оркестром, струнный квартет, пьесы для фортепиано, музыку к водевилям, вокальные ансамбли, произведения для хора и хора с оркестром.

Романс Виельгорского «Бывало» на стихи И.П. Мятлева можно услышать в концертах и в наши дни. Романсы «Любила я...» и «Бывало» были переработаны для фортепиано Листом.

В 1823 году Михаил Юрьевич переезжает в Москву. О музыкальных собраниях в московском доме братьев Виельгорских писал В. Ф. Одоевский в статье «Взгляд на Москву» (1824), в разделе «Публичные концерты»: «...едва ли можно встретить в России что-либо подобное сим концертам, где бы соединялись и выбор сочинений, и достоинство музыкантов, и точность исполнения — три условия, без которых музыка теряет всю свою цену; где бы, как в сих концертах, господствовало не пристрастие к какому-либо именно роду музыки, не пременяющиеся толки знатоков-самозванцев или невежд-любителей, как то часто случается, но вкус, напитанный глубоким изучением искусства и оживленный пламенною, бескорыстною к нему страстию. Сюда стекаются все лучшие артисты, приезжающие в Москву, прежде нежели являются на суд публики; здесь разыгрываются лучшие древние и новейшие музыкальные произведения, которые без того совершенно не были бы известны не только здешним любителям музыки, но даже и артистам».

Кроме того, Виельгорский, будучи старшиной Благородного собрания, организует блистательные, по отзыву «Московского телеграфа», концерты, участвует в них как исполнитель, например в том, который состоялся в зале Благородного собрания в декабре 1824 года и в котором наряду с братьями Виельгорскими приняли участие 3.А. Волконская, П.А. Бартенева, композиторы А. А. Алябьев и А.Н. Верстовский. Сборы от концерта предназначались пострадавшим от наводнения в Петербурге. Также по инициативе Виельгорского состоялся благотворительный концерт, средства от которого пошли на выкуп из крепостного состояния талантливого скрипача И. И. Семенова.

И первое исполнение Первой симфонии Виельгорского состоялось в Москве в начале 1825 грда. В Москве же продолжается знакомство Виельгорского с Алябьевым (они вместе учились в Петербурге у И.Г. Миллера), вскоре перешедшее в дружбу. Влияние Виельгорского, наставления этого серьезного и уже опытного композитора были очень важны для Алябьева в пору, когда музыка еще не стала для него главным в жизни.

Вместе с Алябьевым, Верстовским и Шольцем Виельгорский в 1824 году пишет музыку к водевилю «Проситель» (текст Писарева), а в 1825 году, совместно с Верстовским и И.И. Геништой, — к водевилю «Опыт артистов».

И Виельгорский, и его друзья — московские музыканты — частые гости в доме Грибоедова на Новинской площади (ныне ул. Чайковского, 17). Одно из московских преданий приписывает Виельгорскому честь «открытия» комедии «Горе от ума»:

«Однажды задержавшийся в зале граф Виельгорский в рассеянности взял разбросанные на фортепиано листки рукописи. Он разбирал их с трудом. Но среди них попадались и четко переписанные сцены. Виельгорский машинально опустился в кресло и, уже не отрываясь, читал подряд страницу за страницей. В залу вошла Мария Сергеевна. Гость посмотрел на нее отсутствующим взглядом. Затем вскочил с места.

Простите...— смущенно заговорил он. — Что это за листы у вас?

Это упражнения Александра.

Позвольте, Мария Сергеевна... Разрешите мне продолжить чтение?

Брат отправился проводить Вяземского. Возьмите с собою листы и доставьте их завтра.

Прошла еще одна ночь в жизни Грибоедова — надворного советника, чиновника по дипломатической части при генерале Ермолове, литератора, известного узкому кругу любителей театра. Последняя ночь безвестности. Утром в дом Грибоедовых ворвался граф Виельгорский. Он кинулся на еще сонного поэта. Осыпал его похвалами. Вскочил в сани и помчался разносить невероятную новость: «Грибоедов сочинил пьесу, каковой еще не знала наша словесность!»

Музыкальная одаренность, высокий профессионализм композитора и исполнителя, глубина музыкальных познаний Виельгорского, высоко оцененные Серовым, А.Г. Рубинштейном и самим Глинкой, не сужали круга его интересов и возможностей. Виельгорский — тонкий ценитель произведений литературы, желанный друг и советчик многих писателей. Известно, что Михаил Юрьевич был дружен с Жуковским, Вяземским. Он присутствовал на первом пушкинском чтении «Бориса Годунова» в Москве, в доме Соболевского, в сентябре 1826 года (вместе с П.Я. Чаадаевым, Д. В. Веневитиновым и С.П. Шевыревым). На слова великого поэта Виельгорский написал несколько романсов.

Когда (это было в сентябре 1825 года) Вяземский сообщил Пушкину, что Виельгорский «сделал прекрасную музыку» к стихотворению «Режь меня...» (песня Земфиры), Пушкин был обрадован этим известием и, посылая Вяземскому «дикий напев подлинника» просил показать его Виельгорскому.

Не кто иной, как Виельгорский, рассказал Пушкину о странном сне майора Батурина, который воплотился затем в гениальном «Медном всаднике» — в грозном видении несчастного безумца.