Имперский пёс. «Власовец» XXI века - Виталий Держапольский

– Ого! – с присвистом произнес Криг. – Вы знаете, чем пахнут такие высказывания?

– Да, – твердо ответил Зиверс. – Не для того ли мы собрались здесь? Давайте расставим все точки над «i»! К вашему сведению, под надзором Гестапо находился не только Вирт, но и присутствующий здесь профессор Хильшер. И именно за такое же мировоззрение! А я до самого краха Рейха возглавлял «Аненербе», разделяя меж тем позицию Вирта и Хильшера. Участвовал в сопротивлении, боролся, как мог, против расовой доктрины и национализма. Я понимаю, что для вашего мироустройства, где эта самая расовая доктрина – свершившийся факт, возведенный в ранг закона, мои слова звучат дико, но… Карты на стол, господа! К тому же, невзирая на заслуги перед обществом, на сотни спасенных и вывезенных за границу Рейха евреев, Международный трибунал после капитуляции Германии приговорил вашего покорного слугу к смерти. Меня повесили. Ну, не совсем меня… Но, вы знаете, близость пенькового галстука оказалась очень действенным лекарством. Это понял и профессор. Так что взгляды нашего маленького сообщества претерпели некоторые изменения. Теперь ваш строй не вызывает у нас отторжения. А возможность безнаказанно использовать в своих экспериментах бесправных унтерменшей – большой плюс. А что касается Вирта, он отказался пройти посвящение в наш тайный орден. Тем самым, правда не зная этого, отказался от чудодейственного препарата.

– Тайный орден? – переспросил Рудольф. – Что вы имеете в виду? На территории Рейха тайные ордена вне закона! Их запретил еще в сороковых годах лично Адольф Гитлер.

– Я понял, откуда дует ветер, – произнес Вольфрам. – В нашем мире тоже было нечто подобное. Тайных лож, орденов и сект было превеликое множество: «Врил»[22], «Туле»{15}, «Германенорден»{16}, «Голден доун»[23], и не только. Кстати, Великим Магистром «Германенорден» в 32-м году был избран Адольф Гитлер. Но через несколько лет, в 35-м году, он же и запретил состоять в нем членам СС. Возникает закономерный вопрос: в чем же дело? Ответ прост: СС сами по себе являлись тайным орденом! В это время в Рейхе усиленно формировалось кастовое общество. Над германским народом возвышалась партия НСДАП[24], над партией – черный орден СС, внутри СС – внутренний круг посвященных – «Аненербе». При таком раскладе в Империи не остается места другим тайным обществам. Они должны быть либо адаптированы в СС, либо прекратить свое существование! В вашем же случае, когда проект «Аненербе» свернули, а тайные общества стояли вне закона, СС попросту выродились в одно из элитных формирований Вермахта. Да, СС сумели стать правящей кастой, вы над народом, но, по сути, ничем не отличаетесь от него! А ведь проект «Лебенсборн»{17} должен был дать толчок возрождения возвышенного духа расы. И связан он был не только с евгеникой… Так, я слегка отвлекся. Мы говорили о Вирте. Он отказался вступить в наш орден, поэтому мы не могли раскрыть ему наши секреты.

– Сколько человек в вашей тайной организации?

– Трое.

– Что вы планируете предпринять в ближайшем будущем?

– Возродить «Аненербе»! Естественно, с вашей помощью… Реанимировать большинство программ этого проекта в их изначальном варианте. Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы, задавайте. Больше у нас нет секретов!

– Возродить легендарный проект? – Глаза фюрера затуманились. Возродить проект, с которым не справился сам Адольф Гроссефюрер, не это ли истинное величие? Конечно, риск есть… Но, кто не рискует… К тому же что может грозить ему, уже практически бессмертному существу? Решено, он возьмется за эту ношу и приведет Тысячелетний Рейх к настоящему величию!

– Считайте, что он уже возрожден! С этого дня в вашем тайном ордене… пусть он носит то же название, что и сам проект «Аненербе», семеро посвященных!

– Почему семеро? Посвященных шестеро: трое наших гостей, вы, я и профессор Штрудель. Кто седьмой? – поинтересовался Криг.

– Курт Хагенау, первым из нашего мира прошедший омоложение, – напомнил фюрер. – Всем членам «Аненербе» будет гарантирована доза вашего лекарства, тем самым они будут присягать на верность нашему обществу.

– Но у нас нет такого количества препарата! – воскликнул Йохан фон Крезе.

– Но вы же не собираетесь бросать свои исследования? – парировал фюрер.

– Для этого мы и здесь! – ответил доктор. – Но мы не можем гарантировать, что наладим в ближайшее время массовое производство…

– Главное – делайте все, что в ваших силах! – сказал Лепке. – А мы со своей стороны вам поможем.

– Предлагаю, – прошамкал Хильшер, – во избежание будущих недоразумений избрать Великого Магистра, наделенного всеми полномочиями… Лучшей кандидатуры, чем Карл Лепке, я не вижу. Великий Магистр ордена, являющийся одновременно фюрером и канцлером Тысячелетнего Рейха… – Приступ кашля помешал ему договорить. – Братья, вы поняли мою мысль? Есть возражения?

– Может быть, лучше вы, герр Хильшер? Я просто солдат, хоть и высокого ранга, – признался Лепке.

– Кхе-кхе. – Старик прикрыл рот рукой и сдавленно продолжил: – Прежде всего вы политик и очень умный человек! Удержаться на вашем посту и управлять таким грандиозным государством может далеко не всякий. Не надо ложной скромности! Через некоторое время мы представим вам подробнейшую доктрину развития «Аненербе»… Но прежде мы хотели бы ознакомиться со старыми архивными документами. Возможно, кое-какие моменты уже проработаны нашими предшественниками.

– На том и закончим, господа! – подвел итог разговору новоиспеченный Великий Магистр.

03.08.2005 г.

Тысячелетний Рейх.

Берлин.

Секретный архив СС.

Запах в архивах всегда одинаков: пыль и плесень. Не был исключением из правил и этот, с многочисленной охраной, защищенный бронированной скорлупой дверей и толстых бетонных перекрытий.

– С чего начнем? – спросил Вольфрам, в раздумье остановившись перед теряющимися в темноте бесконечными стеллажами с документацией.

– Может быть, для начала зажжем свет? – прошамкал Хильшер, водружая на нос очки с толстыми линзами. – И где бродит этот местный архивариус, как там его? – раздраженно добавил он.

– Клаус, – подсказал Зиверс. – Его должны были предупредить о нашем приходе.

– Прошу прощения!

Из-за ближайшего стеллажа на освещенный участок выполз маленький старичок.

– Клаус Ран к вашим услугам! – сверкая толстыми линзами очков, не уступающими по размерам очкам Хильшера, представился архивариус.

– Ран? – услышав знакомую фамилию, переспросил Хильшер. – А Отто Ран вам, случайно, не родственник?

– Почему же случайно? – всплеснул сухонькими ручонками старикашка. – Идите за мной!

Архивариус засеменил куда-то в глубь архива, приглашая посетителей его пыльного заведения следовать за ним. Возле небольшого, освещенного настольной лампой столика он остановился, нашарил выключатель. Загудели мощные потолочные лампы, разгоняя уже прижившийся в архиве полумрак. Старик подслеповато щурился – за годы, проведенные в закрытом архивном подземелье, Клаус совсем отвык от яркого света. Над столиком, помещенная в простую деревянную рамку, висела пожелтевшая фотография. На толстой рифленой бумаге у подножия памятника Бисмарку была запечатлена группа людей.

– Один из них мой отец, Отто Ран! – с гордостью произнес старичок-архивариус. – Он…

– Третий слева, – перебил архивариуса профессор, указав на улыбчивого молодого человека. – Фотография сделана в мае 37-го года. Отто только вернулся из странствий по Пиренеям, а через пару дней он должен был уехать во Францию.

– Откуда вы это знаете? – охнул старичок.

– На этой фотографии я – четвертый справа во втором ряду, – Хильшер изобразил обескровленными губами нечто похожее на улыбку. Архивариус в ужасе отшатнулся от безумного старика и замахал руками:

– Этого не может быть! Профессор Фридрих Хильшер погиб вместе с моим отцом! Даже если бы он выжил в тот роковой день, то был бы уже столетним стариком!

– А ты приглядись повнимательнее! – весело предложил Зиверс.

Опешивший от такого предложения архивариус, безумно вращая глазами, действительно принялся искать сходство.

– Майн Готт! – наконец воскликнул он, признав в старике погибшего профессора.

Зиверс, решив подлить масла в огонь, протянул Клаусу документы, выданные шефом РСХА, где черным по белому были прописаны их имена. Жиденькие седые волосики архивариуса едва не встали дыбом, когда он ознакомился с документами. Его увеличенные линзами очков глаза расширились. Бедняга уже не знал, во что ему верить.

– Йохан фон Крезе? Вольфрам Зиверс? Это безумие! Они все давно мертвы!

– Не совсем! – рассмеялся Зиверс. – Позвольте представиться: штандартенфюрер СС Вольфрам Зиверс!