Охота на смотрящего - Евгений Сухов

Всему свое время. Научатся люди пахать, думать головой, научатся зарабатывать деньги, а не получать – будет у всех и на колбасу, и на хлеб, и на масло. Ну что ж, молодцы питерские. Советские отцы города только клятвенно обещали всех накормить и напоить, а эти взяли да и кормят-поят. А ведь вся торговля в Питере, говорят, под Шрамом – от пива до колготок. Туристский бизнес, говорят, тоже за ним. Нынче в Питере турагентства наперебой приглашают жителей Северной столицы отдохнуть летом на Сейшелах, встретить Новый год в Брюсселе, провести уик-энд в Сингапуре.

С ума можно сойти!

Как же это оказалось легко – красивая жизнь, которой несчастные «совки» были так долго и так заботливо лишены любимой «партией-и-правительством». А почему? По чистой дурости. Сейчас, говорят, никто ни черта не делает – а почему же денег в стране пруд пруди? Может, и тогда ни хрена не делали? Все эти сотни тысяч комбайнов, пар обуви, кубометров угля, тонн стали – кому они были нужны? Так чего же было дурака валять? Выполнил план по выпуску проката на сто сорок процентов – получи путевку на Канары! Надоил по двадцать литров от своих полудохлых коров – и жри себе суп из акульих плавников где-нибудь в Бразилии! Как было бы всем хорошо! Как они не могли додуматься до такой ерунды? Сами подрубили сук, на котором сидели семьдесят лет, а теперь кричат: криминализация всей страны, бандитская экономика! А раньше она какая была? Куда шли теневые деньги? Куда девались колоссальные государственные капиталы от всех безумных проектов, связанных со всякими поворотами рек, строительством подземных городов, супердорогими съемками художественных фильмов? Кто тогда контролировал, сколько денег уходило за бугор – за всякие там полезные ископаемые? Это ж только говорилось, что власть – народная. Власть была самая что ни на есть бандитская. Все было, как шутили люди раньше, для человека, во имя человека, и я знаю этого человека.

Сержант отставил в сторону пустую тарелку и обратил внимание на одинокую даму за дальним столиком в углу. Даме на вид было лет тридцать. Темно-каштановые волосы, темные глаза, низкое декольте щедро выставляло на всеобщее обозрение полную грудь. Она лениво поглощала мороженое и со скучающим видом поглядывала в его сторону. Интересно, кто такая, подумал Сержант. Почему одна? Ждет кого или так просто – присматривается? Он усмехнулся. Да, в старое время бабы по кабакам одни не ходили – а если ходили, то с известной целью. И таких бдительное гэбэ в виде швейцаров или метрдотелей вмиг препровождало в потайную комнатенку на спецбеседу. А теперь не разберешь – то ли шлюшка на охоте, то ли бизнес-леди на ланче.

В зал с хохотом ввалилась шумная компания – трое рослых здоровяков в синих спортивных костюмах «Адидас». Двое сжимали в руках черные коробочки сотовых телефонов. Недолго думая, они заняли столик рядом с одинокой дамой и, развалившись на стульях, громко продолжили начатый еще на улице разговор, обильно пересыпая реплики незамысловатым матом.

Сержанту не надо было прислушиваться: ребята в «Адидасах» не стеснялись редких посетителей.

– Я этому хрену говорю: ты смотри, в натуре, сказано те, с двухсот коробов ко вторнику – вынь да положь, сука, а то, что у тя там на таможне прокол, меня это не колышет! Чтоб к завтрему бабки были отстегнуты, а то на счетчик поставлю! – басил один из обладателей сотового телефона.

– Гы! Ну а он чё? – хохотнул другой, поднеся к уху свой мобильник. Он то и дело нажимал толстыми, как сардельки, пальцами все кнопки подряд и с немалым удивлением разглядывал надписи на дисплее. – Во, блин! Не фурычит! Накололи, что ли, с этим драным телефоном?

– Так в подвале же сидим, мудила, какого хрена ему фурычить? На улицу выйди, там и звони! – отвлекся первый и, обернувшись к третьему, пояснил насмешливо: – Митяй вчера эту сраную «Моторолу» купил – все никак оторваться от нее не может!

Митяй, не отрывая от уха телефон, обиженно отрезал:

– Ты, Пика, не выступай! Мне Егорычу надо вызвонить.

Сержант невольно перевел взгляд на даму с мороженым. Ей явно было неуютно от такого соседства, и Сержанту показалось, что даме не терпится встать и уйти. Но официантка уже принесла ей кофе, и даме ничего не оставалось делать, как продолжать сидеть и слушать.

– А что, Шрам-то в курсе, что Прохоров просрал поставку? – спросил третий, и Сержант внутренне напрягся, внезапно услышав знакомое имя.

– В курсе, – усердно закивал Пика, – да только у Шрама сейчас у самого забот полный рот. Слыхал, бля, что на Металлистов пару дней назад стряслось?

К их столику подошла официантка со стопкой меню и, любезно улыбаясь, что-то тихо сказала.

– Ах ты, паскуда, мандавошка! – заорал вдруг в голос Митяй, отлепив наконец от уха «Моторолу». – В чем хочу, в том и хожу, ясно, бля? Мы те бабки платим, а ты не хрюкай! Спортивная одежда, бля! Да твой, бля, ресторан должен мне еще спасибо сказать, что я сюда пришел! У вас у самих вон тут всякие шмары сидят, зенками стреляют по сторонам, клиентов ловят! Вона, сиськи наружу выставила! – И с этими словами он ткнул пальцем-сарделькой в одинокую даму за соседним столиком.

Сержант вздрогнул, точно пальцем ткнули в его сторону. Он заметил, что лицо у дамы вспыхнуло и в глазах показались слезы. Она резко встала и, кажется, захотела что-то ответить обидчику, но сдержалась.

A Сержант не сдержался, он медленно поднялся из-за стола и двинулся к говоруну с мобильником. Подойдя к нему вплотную, наклонился и вкрадчиво произнес в самое ухо:

– Извинись перед женщиной, свинья, и не размахивай граблями, а то игрушку потеряешь и плакать будешь!

За столиком воцарилась тишина. Все трое с недоуменнием воззрились на нахала.

– А ты, дядя, хамишь, однако! – со спокойной усмешечкой произнес третий. – Придется тебя малость охолонуть.

– Ты что, Кедрач! Какой там охолонуть! – завопил Митяй, вставая со стула. – Я ему ща яйца оторву!

Сержант, ни слова не говоря, сжал левую руку в кулак и коротко ударил Митяя промеж глаз. Митяй, растопырив пальцы-сардельки, рухнул на стул и уронил голову на стол.

Но теперь вскочили оба приятеля Митяя. В это мгновение в зал вбежал высокий парень в черной униформе – видно, охранник ресторана.

– Господа! Я попрошу вас прекратить! Выясняйте отношения на улице, а не у нас! – не слишком уверенно крикнул он и, сделав три шажка в направлении сцепившихся посетителей, остановился.

– Костя! Позови Николая Петровича! – визгливо бросила ему официантка, исчезая за портьерой, прикрывающей дверь в кухню.

Костя с готовностью развернулся и бодро выбежал в фойе.

Тем временем оба другана Митяя уже поигрывали кастетами и грозно наступали на Сержанта с двух флангов. Сержант с невозмутимым выражением лица тихо произнес:

– Советую вам, мужики, стоять где стоите – во избежание несчастного случая на производстве.

Эти слова, похоже, только раззадорили парней. Оба как по команде бросились на Сержанта, но тот, хотя и был лет на пятнадцать постарше и явно имел немалый избыточный вес, проворно нырнул под рукой у Кедрача, забежал ему за спину и обрушил два сцепленных вместе кулака на его бритый затылок. Мужик покачнулся, но устоял.

Сержант едва заметным движением сунул руку в карман пиджака и тут же вынул ее. Второй, еще не рассмотрев как следует, что оказалось в руке у незнакомого нахала, схватил его за локоть и резко крутанул на себя. Сержант не стал сопротивляться и, повернувшись к нему лицом, хлестким взмахом раскроил ему щеку от виска до подбородка. Хлынула кровь. В следующее мгновение он снова легко взмахнул рукой и чиркнул по щеке Кедрача, но тот успел нанести ему ощутимый удар кастетом в скулу.

Тут в зал вбежал робкий охранник, за ним господин в черном смокинге – видимо, Николай Петрович. Сержант уронил свое невидимое оружие в карман и вцепился обеими руками в спинку пустого стула.

Митяй уже оклемался и, блекоча что-то невразумительное, полез на Сержанта, который приподнял стул, чуть отступил и, размахнувшись, всадил гнутую ножку Митяю в пах. Tот с воем перегнулся пополам и повалился на пол. Но Сержанта уже взяли с обеих сторон в крепкие объятия Кедрач и Пика, оба с развороченными кровоточащими щеками. Сержант глубоко вздохнул и закрыл глаза. «Ну, с божьей помощью вспомним уроки Симото-сан», – подумал он и, крякнув, мощно встряхнулся, точно вылезший из реки пес. Почувствовав, что освободился от железных объятий, Сержант повернулся к Кедрачу и два раза коротким прямым ударом врезал ему в нос. После второго удара под костяшками пальцев что-то хрустнуло – наверное, он сломал Кедрачу носовую перегородку. Кедрач упал на колени и захаркал кровью. Видя такой поворот дела, Пика не стал лезть на рожон, а подхватил Кедрача под локоть и поволок его к выходу. За ним захромал Митяй. У двери Митяй обернулся и прохрипел:

– Ты теперь покойник, сука!

– Мы тебя из-под земли достанем!