Ранняя история нацизма. Борьба за власть - Гинцберг Лев Израилевич

Большую активность проявили в этот день пролетарии Средней Германии — одного из главных центров сосредоточения революционных сил страны. Мероприятия, проведенные в Галле, Шкойдице, Мюхельне и других городах, показали, что трудящиеся не хотят более ограничиваться в борьбе против реакции обороной. Рабочие Шварценберга и близлежащих к нему городков (Саксония) совершили пеший поход в Лёсниц, где должна была состояться массовая антифашистская демонстрация; по пути делались остановки и проводились короткие митинги. В походе участвовал и пролетарские сотни, состоявшие из коммунистов, социал-демократов и беспартийных.

В целом Антифашистский день 29 июля был последней пробой сил перед решающим штурмом правительства Куно; он выявил подлинные настроения широких масс трудящихся, видевших в этом правительстве пособника реакции. С первых дней августа по всей стране с нарастающей силой развернулась волна забастовок, в которую постепенно втягивались сотни тысяч рабочих. Первоначальные требования, выдвигавшиеся ими, носили экономический характер, будучи вызваны невыносимым положением, непрерывным и с каждым днем усиливающимся обесценением зарплаты. Но наряду с этими требованиями с самого начала фигурировал и все более выступал на первый план главный политический лозунг движения — отставка правительства-банкрота, повинного в невиданных социальных бедствиях и национальном унижении.

11 августа стачка в Берлине стала всеобщей. Собравшиеся в тот же день представители производственных советов столицы, среди которых было много социал-демократов, призвали всех трудящихся Германии к трехдневной всеобщей забастовке, центральными требованиями которой, наряду с уходом Куно, должны были явиться немедленные меры по смягчению ужасающей нужды, признание пролетарских контрольных комиссий, отмена запрета пролетарских сотен и демонстраций, освобождение всех политических заключенных и др.

Под давлением решительного выступления миллионных масс Куно вынужден был 12 августа подать в отставку. Но уже на следующий день было образовано новое правительство, которое возглавил лидер основной партии крупной буржуазии — Г. Штреземан и в которое вошли представители СДПГ, занявшие некоторые важные в тот момент посты: знаменитый экономист Р. Гильфердинг — министра финансов, В. Зольман — министра внутренних дел и др. В очень трудной для себя обстановке правящие круги решили вновь (после трехлетнего перерыва) прибегнуть к услугам социал-демократических лидеров, за которыми шла значительная часть рабочего класса. Их усилиями всеобщая стачка, охватившая 13 и 14 августа ряд новых районов, была прекращена.

Но маневр, предпринятый господствующими классами, отнюдь не положил конец глубокому политическому кризису, охватившему страну. Смена правительства устранила далеко не сразу экономическую основу недовольства миллионов людей. Осенью 1923 г. инфляция приняла галопирующий характер, счет деньгам шел на миллиарды и биллионы, а реальная стоимость того, что получали за свой труд рабочие и служащие, ценность пенсий, выплачивавшихся инвалидам войны и пенсионерам, все более приближалась к нулю. С приходом к власти Штреземана широко распространились слухи о близости капитуляции правящих кругов Германии перед Францией, т.е. отказе и от «пассивного сопротивления». Национальная капитуляция несомненно дала бы мощный импульс националистическим страстям, содействовала бы усилению фашистской угрозы.

Новым симптомом растущей опасности фашизма — и одновременно решимости германских рабочих преградить ему путь — были события, связанные с очередным крупным смотром сил фашистских организаций, «Германским днем», проведенным 2 сентября 1923 г. в Нюрнберге. Здесь собралось свыше 100 тыс. человек, причем в тот момент — всего за два месяца до «пивного путча» — цель заключалась уже не столько в парадной стороне, сколько в проверке мобилизационной готовности отдельных формирований. Это было нечто вроде маневров в канун «дня X». Одновременно имела место попытка «единения» двух группировок военизированных отрядов, существовавших в Баварии; кроме Людендорфа, Гитлера и Крибеля, парад принимал, например, баварский принц Людвиг-Фердинанд, представлявший ту из реакционных группировок, которая была настроена сепаратистски и ориентировалась на восстановление баварской монархии. В параде участвовала земельная полиция, шагавшая под старым знаменем Виттельсбахов.

О содержании речей, звучавших на этом «Германском дне», некоторое представление может дать отрывок из выступления полкового священника Рота: «Милитаризм является для нас... твердо очерченной, прочной, целиком оправдавшей себя системой ценностей. Для всех других народов милитаризм — это искусственное явление; у нас он — в крови». Не очень сильно отличалась от этого по своей направленности и речь представителя баварского правительства — регирунгс-президента Средней Франконии фон Хубера. Тем не менее задуманное единение не осуществилось: хотя по степени своей реакционности партнеры ничем или почти ничем друг от друга не отличались, конкретные цели их совпадали не во всем. В результате те отряды, которые придерживались точки зрения о необходимости выступления в возможно более короткий срок, создали новое объединение, заменившее собой «Содружество отечественных боевых союзов» и принявшее наименование «Германский боевой союз». Военное командование осталось в руках Крибеля, а политическое руководство еще в том же месяце в связи с общеполитическими событиями, о которых будет сказано ниже, «принял на себя» Гитлер.

Все источники, содержащие сведения о «Германском дне» 2 сентября в Нюрнберге, единодушны в том, что это сборище вызвало резкое противодействие. Для того чтобы сорвать его проведение, сил у противников не хватило, но имели место многочисленные кровавые столкновения, вызвавшие жертвы с обеих сторон. Последствиями этих событий были избиения отдельных рабочих и служащих — участников «Германского дня» — на предприятиях и в учреждениях Нюрнберга, их увольнение по требованию коллективов. Ранее, в апреле, рабочие железнодорожных мастерских так избили «патриарха» НСДАП Дрекслера, что он проболел до октября.

Весь сентябрь был заполнен провокациями фашистов в самой Баварии и в некоторых других местностях. Нацисты и их единомышленники всячески стремились к нагнетанию напряженности, к обострению внутриполитической обстановки как предлогу для замышлявшегося ими в сговоре с правителями Баварии похода на Берлин. Так, 16 сентября фашисты устроили крупный митинг, в котором участвовали НСДАП, «Стальной шлем», союз «Оберланд» и аналогичные организации, в г. Хоф на границе с Саксонией, «у ворот красной твердыни», как открыто заявил Штрейхер, открывая эту встречу. С речью выступил здесь и Гитлер, угрожавший очистить все вокруг. В подтверждение фашистские отряды разгромили редакцию местной социал-демократической газеты, несколько лавочек, принадлежавших евреям, избивали активистов демократических организаций.

Этот эпизод имел продолжение, ибо участниками описанного сборища были и фашисты, прибывшие из саксонского города Плауэна; можно было полагать, что, вернувшись из Хофа, они продолжат свои бесчинства дома. Поэтому пролетарские сотни Плауэна были приведены в боевую готовность. По прибытии фашистов на вокзале завязалась схватка, из их рядов раздались выстрелы; лишь в этот момент вмешалась полиция, хотя она обязана была сразу же обезоружить фашистов и произвести аресты среди тех, у кого имелось оружие. На следующий день пролетарские сотни взяли под контроль вокзал в Плауэне и дорогу, связывавшую его с Хофом.

Данное событие, а также разгон фашистского сборища в Аннаберге вызвали в саксонском ландтаге яростную реакцию правых депутатов. Отвечая им, видный военный специалист Э. Шнеллер заявил: «Известно, что фашисты уже довольно давно организовались и на территории Саксонии, что они и здесь обзавелись оружием, когда никаких пролетарских сотен еще не существовало... И если движение пролетарской самообороны ширится, то причина этого — в опасениях рабочих масс, что они окажутся безоружными лицом к лицу с фашистами».