Два романа об отравителях - Агата Кристи

— Как вы угадали, мадемуазель? — Пуаро осторожно уселся на стул с высокой спинкой и подлокотниками.

Валери села на диван. Предложила ему сигарету и закурила сама. Он внимательно изучал ее. Она была исполнена какого — то нервного, почти страдальческого изящества; такие женщины ему нравились больше, чем просто смазливые девчонки. Она умна и привлекательна, подумал он. Интересно, она нервничает из — за недавнего допроса или она всегда такая? Он вспомнил, что мысль о ее нервозности уже приходила ему в голову, когда он ужинал в общежитии.

— Значит, инспектор Шарп с вами беседовал? — спросил он.

— Да, конечно.

— И вы рассказали ему все, что знали?

— Разумеется.

— А мне кажется, — сказал Пуаро, — что не совсем.

Она иронически взглянула на него:

— Боюсь, вам трудно судить, вы же не слышали моих ответов инспектору.

— Да — да, конечно. Просто у меня была одна маленькая мысль. У меня порой мелькают такие маленькие мысли. Вот здесь. — Он постучал по лбу.

Пуаро откровенно, как он порой делал, строил из себя шута горохового, но Валери даже не улыбнулась. Она смотрела на него в упор, а потом довольно резко сказала:

— Может, мы сразу приступим к делу, месье Пуаро? Я не понимаю, к чему вы клоните?

— Ну конечно, мисс Хобхауз. — Он вынул из кармана маленький сверточек. — Угадайте, что тут.

— Я не ясновидящая, месье Пуаро. Я не могу угадать через обертку.

— Здесь кольцо, которое было украдено у Патрисии Лейн.

— Ее кольцо? То есть кольцо ее мамы, обручальное? Но почему оно у вас?

— Я попросил дать его мне на несколько дней.

Валери удивленно подняла брови:

— Ах вот как!

— Оно меня заинтересовало, — продолжал Пуаро. — Заинтересовала история его пропажи, возвращения и кое — что еще. Вот я и попросил его у мисс Лейн. Она мне его дала. Я отнес его к знакомому ювелиру.

— Да? И что же?

— Я попросил его оценить бриллиант. Если вы помните, он довольно крупный, а по краям обрамлен мелкими. Помните, мадемуазель?

— Ну да, припоминаю. Но с трудом.

— Но ведь именно вы отдавали Патрисии кольцо! Оно же оказалось в вашей тарелке!

— Да, оригинальный способ возвращения. Я его чуть не проглотила. Как же не помнить! — Валери хохотнула.

— Так вот, я отнес кольцо к знакомому ювелиру и попросил оценить бриллиант. И знаете, что он мне сказал?

— Понятия не имею.

— Он сказал, что это не бриллиант, а циркон. Белый циркон.

— Что вы говорите?! — уставилась на него Валери. Потом продолжила, слегка запинаясь: — То есть Патрисия считала, что кольцо бриллиантовое, а на самом деле…

Пуаро покачал головой:

— О нет, вовсе нет. Насколько я понимаю, кольцо было подарено матери Патрисии Лейн при помолвке. Мисс Патрисия Лейн из хорошей семьи, и ее родные — конечно, до повышения налогов — жили безбедно. А такие люди, мадемуазель, не жалеют денег на обручальные кольца. Кольцо должно было быть очень красивым, с бриллиантом или каким — нибудь другим обязательно драгоценным камнем. Я совершенно уверен, что папа мисс Лейн никогда бы не подарил ее маме дешевой побрякушки.

— Вполне с вами согласна, — сказала Валери. — Отец Патрисии был землевладельцем.

— Поэтому, — сказал Пуаро, — скорее всего, бриллиант подменили.

— Наверное, — медленно произнесла Валери, — Пат потеряла камень, а на новый бриллиант у нее не было денег, вот она и вставила в кольцо белый циркон.

— Возможно, — ответил Пуаро, — но думаю, дело обстояло иначе.

— Ну что же, месье Пуаро, если мы играем в ясновидящих, так расскажите мне, как все было на самом деле?

— Я думаю, — ответил Пуаро, — когда украли кольцо, бриллиант подменили и только потом колечко вернули Патрисии.

Валери выпрямилась на диване:

— Вы думаете, Селия украла бриллиант?

Пуаро покачал головой.

— Нет, — сказал он, — я думаю, что его украли вы, мадемуазель.

У Валери Хобхауз прервалось дыхание.

— Да вы что? — воскликнула она. — При чем тут я? У вас нет никаких доказательств!

— Ошибаетесь, — прервал ее Пуаро. — Доказательства есть. Кольцо оказалось в тарелке с супом. Я лично ужинал однажды в пансионате и видел, как подают суп. Его разливают из супницы, стоящей на боковом столике. Поэтому кольцо мог подбросить либо человек, который разливает суп (то есть Жеронимо), либо тот, в чьей тарелке оно оказалось. Стало быть, вы, мадемуазель. Жеронимо я исключаю. На мой взгляд, вы решили таким оригинальным способом возвратить колечко, потому что вам хотелось поломать комедию. Не обижайтесь, но вы слишком любите надо всем смеяться. Вам казалось забавным выудить колечко из супа, вскрикнуть! Но вы чересчур увлеклись, мадемуазель, и не подумали, что таким образом себя выдаете.

— Вы все сказали? — презрительно спросила Валери.

— О нет, далеко не все. Когда Селия признавалась в кражах, кое — что в ее рассказе меня заинтересовало. Например, говоря о кольце, она обмолвилась: «Я не знала, что оно такое дорогое. А как только узнала, сразу же вернула». Откуда она узнала, мисс Валери? Кто ее просветил? Опять же, говоря о шарфе, малышка Селия призналась: «Но это не страшно. Валери не обиделась». А почему вы спокойно отнеслись к тому, что ваш хороший шелковый шарф был разрезан на мелкие кусочки? У меня создалось впечатление, что комедия с клептоманией, разыгрывавшаяся для привлечения Колина Макнаба, была задумана не Селией, а кем — то другим. Кем — то гораздо умнее Селии, тонким психологом. Вы рассказали ей о ценности кольца, забрали его у Селии и вернули Патрисии. И вы же посоветовали Селии изрезать ваш шарф.

— Это лишь гипотезы, — сказала Валери, — беспочвенные догадки. Инспектор уже пытался добиться от меня, не я ли подучила Селию воровать.

— И что вы ему сказали?

— Что он несет чепуху, — ответила Валери.

— А что вы скажете мне?

Несколько мгновений Валери испытующе смотрела на него. Потом усмехнулась, вытащила из пачки сигарету, откинулась на подушку и произнесла:

— Вы правы. Это я ее подучила.

— А можно спросить — почему?

Валери досадливо поморщилась:

— Из глупого человеколюбия. Решила осчастливить бедняжку Селию. Ведь малышка извелась, вздыхая по Колину, а он на нее не обращал внимания. Все было так страшно глупо. Колин, зациклившийся на психологии, комплексах, эмоциональных блоках и прочей дребедени, на самом деле просто самодовольный тип, всегда уверенный в своей правоте. Вот я и решила, что не грех позабавиться: поймать его на удочку и оставить в дураках. Ну а поскольку Селию мне было действительно жаль, то я поговорила с ней, объяснила, как надо себя вести, и убедила приступить к решительным действиям. Она, конечно, трусила, но, с другой стороны, идея ее захватила. Однако по — человечески она сделать ничего не могла. Это надо же додуматься зайти в ванную к Патрисии и стащить кольцо, драгоценное кольцо, из — за которого, естественно, разгорится сыр — бор и дело примет серьезный оборот, потому что вызовут полицию! Поэтому я отняла у нее кольцо, сказала, что постараюсь его вернуть, и строго — настрого наказала впредь воровать только бижутерию и косметику… ну и разрешила испортить какую — нибудь мою вещь, но только мою, чтобы не было лишнего шума.

Пуаро глубоко вздохнул.

— Так я и думал, — сказал он.

— Сейчас я раскаиваюсь, — мрачно произнесла Валери. — Но я действительно хотела ее облагодетельствовать. Выражение, конечно, кошмарное, прямо в стиле Джин Томлинсон, однако это истинная правда.

— Ну а теперь, — сказал Пуаро, — давайте поговорим о кольце. Селия отдала его вам. Однако прежде, чем оно опять попало к Патрисии… — Он выдержал паузу. — Что произошло?

Она нервно теребила бахрому шарфика, повязанного вокруг шеи.

Он продолжал еще более вкрадчиво:

— Вы нуждались в деньгах, не так ли?

Она кивнула, не глядя на него.

— Буду с вами до конца откровенна, — сказала она, и в голосе ее почувствовалась горечь. — Моя беда, месье Пуаро, в том, что я люблю азартные игры. Такой уж я уродилась, ничего не поделаешь. Я — член одного маленького клуба в Мэйфере… Нет — нет, не спрашивайте у меня адрес… я не хочу, чтобы по моей вине туда нагрянула полиция. Ограничимся тем, что я частенько хожу туда. Там играют в рулетку, баккара и другие игры. Мне не везло, я проигрывала тогда вечер за вечером. А у меня было кольцо Патрисии. И вот однажды я шла мимо магазина и увидела кольцо с цирконом. Я подумала, что если заменить бриллиант этим камнем, то Патрисия в жизни не догадается. Ведь люди не приглядываются к кольцу, которое они прекрасно знают. Если ей покажется, что бриллиант потускнел, то она подумает, что надо его почистить. В общем, я не устояла перед соблазном. Я оценила бриллиант и продала его. А вставив в оправу циркон, тут же якобы нашла кольцо в супе. Здесь я, конечно, сглупила, вы правы. Ну, вот и все. Теперь вы знаете правду. Но, честно говоря, я вовсе не хотела подставлять Селию под удар.