Судьба наизнанку - Дмитрий Селин

– Понятно, – Олег сообразил, что бакс также обесценился, – доллар, как был бумагой, так и остался. Что у вас, что у нас. Оказывается, он сильно подешевел за это время. Нет вечных ценностей, хотя…

Олег остановился, поражённый простой мыслью – к чему обесценился доллар? А если так? Он сделал мысленный перерасчёт:

– Получается, что моя машина стоит сорок пять золотых червонцев. Николаевских или ваших, как их, «Сеятелей». Они у нас до сих пор в банках продаются всем желающим.

– Всё равно дорого, – даже пересчитанная в золото стоимость машины была для Михаила неподъемной суммой, – мне, например, столько не заработать.

Олег хотел, было пошутить – «у нас мент за зарплату не работает» – но передумал. Вспомнил лицо Михаила, когда он услышал, что СССР больше нет. Как будто у него на живую отрезали руку или ногу. Может, так оно и было, в душевном плане, конечно. Олег никаких эмоций по поводу бывшего государства не испытывал – ни плохих, ни хороших. Ему было просто пофиг. Только теперь он начал понимать, что тогда вело предков в бой без всякой надежды на победу. Только за это стоило их уважать. Сам он не мог так поступить. Ну, или пока не мог.

В таких размышлениях Олег дошёл до первого вагона. Чекист опять его опередил, заскочив на подножку. Олег поднялся, прошёл до купе Сергиенко. Акт уже был готов. Михаил, читая, держал его на весу. Начальник поезда так же сидел на кровати, откинувшись на стену.

– Всё верно, – Михаил положил акт на откидной столик у окна, на котором стоял походный письменный прибор. Аккуратно расписался перьевой ручкой.

– Прочтите и распишитесь, – казённо сказал чекист, дождавшись, когда высохнут чернила на его подписи.

Олег взял акт, прочитал. Текст был перегружен железнодорожными терминами и оборотами, но даже неспециалисту можно было понять, что Сергиенко просто констатировал факт аварии, без каких либо предположений о причинах. «Осторожный мужик» – подумал Олег, доставая из узкого кармашка ветровки авторучку. Присев на кровать у столика он быстро вывел внизу автографов чекиста и железнодорожника «Подтверждаю» и расписался с расшифровкой подписи.

– Адрес надо писать? – не поднимая головы, спросил Олег стоящего рядом Шубина.

– Да, напишите, – спохватился тот.

Олег дописал свой адрес вместе с номером сотового телефона.

– Готово, – он подал лист Сергиенко.

– Что-нибудь не так? – спросил Олег, заметив некую заминку предков.

– Странная у вас ручка, – заметил Дмитрий Потапович, – в чернила макать не надо.

– Обычная шариковая. Возьмите, там новый стержень, – Олег протянул авторучку железнодорожнику. Тот, поблагодарив, спрятал её в рыжий портфель, лежащий рядом с ним на кровати.

– Что это за цифры? – спросил чекист, внимательно изучавший написанное Олегом

– Мой номер телефона, – Олег не стал доставать сотовый и что-либо объяснять, должны сами потом разобраться. Шубин кивнул и вернул акт Сергиенко.

Повисла секундная пауза. Олег решил не испытывать терпение предков и тихо удалиться.

– Я домой поехал, – он встал и направился к двери. Чекист отодвинулся, пропуская Олега. – Телефон есть, звоните, если что.

Он вышел из купе, прикрыл дверь и сразу завернул направо, к выходу. Из вагона он прямо-таки выскочил и быстрым шагом направился к машине. Предыдущий опыт общения с «силовиками» призывал его свалить от них как можно быстрее. Гражданский долг выполнил? Выполнил, поезд под откос не упал. Что ещё надо? Об остальном пускай другие, специально обученные люди заботятся, а у него дела. Не хватало ещё в воскресенье переться в Белгородское НКВД, показания давать. Он представил себе эту сцену и тихонько засмеялся. Чекисты должны столбенеть после каждого его ответа на вопрос о роде занятий, месте жительства, и особенно, гражданстве. «Да, вот прикол. Хотя, на самом деле, не так уж и смешно. Я уже лет на десять без права переписки наболтал, а если приплюсовать принадлежность, как там, в старом учебнике истории было? А, к классу эксплуататоров, кровопийц трудового народа. Расстрел сегодня я себе точно заработал». От этой мысли ему вдруг стало как-то не по себе. «Да ну, что за хрень в голову лезет? Расстрелы, тройки, указ семь-восемь. Им всем уже сегодня не до меня станет. С самими собой бы разобраться. Вот узнает, например, товарищ Берия, что товарищ Жуков ему вовсе не товарищ, а совсем наоборот. В пятьдесят третьем взял и приказал его, Берию, замочить. Практически дома и в кругу семьи, а потом в мемуарах гордо писал, что ещё с тридцатых подозревал о бериевской антипартийной и прочей ориентации. Вот им весело будет».

Настроение от этой мысли пришло в норму. Он достал сотовый и сообщил Сергею, что аварийный поезд из Белгорода скоро будет, и кратко обрисовал сложившуюся ситуацию. Разговаривая, он уже почти дошёл до машины, как ему навстречу из-за кустов акации выскочил Витька в компании ещё двух похожих на него пацанов помладше, так же босых и одетых в портки на лямках.

– Дядя, а моим братьям можно машину посмотреть? – с надеждой спросил мальчик.

– А ты всех коз поймал? – улыбаясь, спросил Олег, укладывая телефон в ременную сумочку. Радость этого мальчишки была такой искренней, что передалась ему даже сквозь броню житейского цинизма.

– Да, вот они, за забором пасутся, – Витька показал на забор крайней избы, через щели которого мелькали козьи рога и спины, – я их верёвочкой связал, чтобы огород не потравили.

– Тогда пошли, – Олег в компании мальчишек подошёл к машине.

Открыв водительскую дверь, он предложил пацанам:

– Времени у меня мало, давайте я вас до вокзала прокачу. Идёт?

Дети радостно загалдели.

– Тогда садитесь, – Олег распахнул левую заднюю дверь

Ребятишки расселись на заднем сиденье, восторженно крутя головами во все стороны. Олег вывернул из кармана и медленно, практически не касаясь педали газа, поехал в сторону вокзала.

– Приехали, – сказал он, когда «Логан» выехал на привокзальную площадь, – автобус дальше не идёт.

Он выпустил детишек из машины и долго смотрел им вслед, когда они бежали к своему дому. Что-то странное шевельнулось у него в душе, то ли сожаление о проходящих мимо годах, то ли ожидание какого-то изменения в жизни, то ли… «Детей у меня нет, вот что. Скоро тридцатник, а всё холостяк. Жениться пора, да. А не на ком. Одни тёлки да лярвы по жизни попадались. Веронике, что ли, предложить за меня замуж выйти?» Он хотел было посмеяться над этой абсурдной мыслью, ведь он с ней даже не переспал, но почему-то задумался. Вспомнил, как она смотрела на него, когда очнулась и ещё раньше, только это длилось мгновение, когда он открыл глаза в машине. «Ну, это же ненормально! Любовь с первого взгляда только в кино и в сериалах можно увидеть, по жизни такое невозможно! Не расслабляйся! И вообще – отвезти её в Харьков, а там видно будет». С этой здравой мыслью он вернулся за руль и поехал за Вероникой.

Уже подрулив к воротам, он вспомнил о Фёдоре. Посмотрев на часы, решил, что прадед Вероники скоро вернётся домой. До восьми утра, с учётом лишнего часа, осталось пятнадцать минут. Чтобы дальше не путаться он перевёл часы в машине и на сотовом на час назад.

Подойдя к воротам, Олег собрался постучать, но входная дверь распахнулась и к нему выбежала Вероника.

– Что ты так долго? Мы уже Полину за тобой отправили, – еле скрывая волнение, сказала она.

Олег по привычке хотел было возмутиться – «А тебе какое дело?» – но волнение девушки было таким неподдельным, что ему захотелось не сказать ей колкость, а прижать к груди и приласкать. Сдержав порыв, он улыбнулся и сказал успокаивающе:

– Пока на место аварии съездили, пока все бумаги оформили. Бюрократия, она и в СССР была. Без актов и прочего такие дела не делаются, сама понимаешь. Всё нормально.

Девушка заметно повеселела.

– А мы завтрак готовим, пошли, поешь, – она отодвинулась в сторону, пропуская Олега. Проходя мимо, он снова попал в чарующую лавандовую ауру. «Вот ведь, надушилась, – пронеслась в голове благодушная мысль, – прямо-таки приворотное зелье. Посмотрим-посмотрим, чем это закончится».

– Подожди, я машину загоню, – Олег отодвинул заскрипевший засов и распахнул ворота. Оставлять машину на улице не хотелось. Заехав во двор и заперев створки, он зашёл в дом.

На кухне, так, скорее всего можно было назвать эту часть дома, было уже почти всё готово. В центре стола расположилось глиняное блюдо с дымящейся горкой варёной картошки, вокруг неё, спутниками, в мисках поменьше лежали солёные огурчики, грибы и тонко нарезанное сало. Рядом, на тарелке сложены ломти ржаного хлеба. В печке потрескивали поленья, намекая на скорую готовку ещё чего-то.

– Самовар сейчас Антонина принесёт, – сказала Вероника, доставая из буфета фарфоровые тарелки и металлические кружки, ложки и вилки.