Тень Большого брата над Москвой (сборник) - Сергей Комков

— Однако Сенька чтой-то тяжелый идет. Никак с поклажей.

Действительно через несколько минут из чащи показалась Сенькина голова, а затем и весь он сам. Он тяжело ступал, волоча за собой какую-то металлическую штуку. Приглядевшись Алексей узнал в ней «черный ящик» — прибор с бортовыми самописцами. От неожиданности он привскочил на месте и бросился навстречу Сеньке. Подхватил коробку и бережно уложил ее рядом с собой на расстеленной куртке. Сенька распахнул свой меховой зипун и извлек оттуда еще какой-то прямоугольный черный предмет. Увидев его, Алексей буквально задрожал.

— Это же портативная бортовая рация!

Он схватил коробку и начал ее внимательно рассматривать. Самолет был последней модификации, и в него уже монтировали бортовые рации нового поколения. Они были оснащены автономной системой питания и блоком аварийной подачи сигнала. Рация была сильно покорежена, бока коробки заметно помяты и оплавлены. Тумблер включения аварийной сигнализации погнулся и никак не хотел поддаваться. Алексей уперся им в ствол соседнего дерева и начал с силой давить. Через мгновение он почувствовал, что внутри произошло какое-то смещение. И вдруг раздался едва различимый писк, и на внутренней стороне панельки замигала маленькая красная лампочка. Алексей радостно облегченно вздохнул и положил рацию рядом с собой.

Сенька с Бориком за всем этим поглядывали с некоторым интересом и настороженностью. Когда Алексей положил коробку на землю, Борик тихонько приблизился и, показывая на нее пальцем, с опаской проговорил:

— Чегой-то с ним? Чо он пищит-то?

Алексей бережно погладил коробочку рукой и заботливо положил на изгиб куртки.

— Теперь нас непременно найдут. Это наше спасение.

— Во дела! — Борик с сомнением покачал головой и отошел к костру.

В тайге все также продолжало стонать и ухать. Но теперь эти звуки казались Алексею прекрасной симфонией. Он хлебнул из Сенькиной фляжки еще несколько глотков настойки и сладко прикрыл глаза.

40

Вертолет стремительно набрал высоту и взял курс на Кукотай. Генрих пристально вглядывался в иллюминатор. Но вокруг простирались только бескрайние лесные просторы. Причем эта бесконечная однообразная картина тянулась во все стороны.

Они летели уже два часа. От огромной колышущейся внизу массы начало рябить в глазах. Генрих прикрыл веки и задумался.

Он до сих пор не мог понять, зачем Большой Брат решил лично принять участие в военных учениях. Что это? Показная бравада или глупость? Прослужив много лет в службе безопасности высших руководителей страны, Генрих привык к тому, что все они во главу угла ставили проблему сохранения стабильности существующего строя. А что может более всего нанести удар по этой самой стабильности? Только абсолютно непредвиденная случайность или совершенно четко спланированный злой умысел.

Что же произошло в данном случае?

Молодой и энергичный Большой Брат тоже был выходцем из Службы Безопасности. Это с самого начала очень здорово импонировало всем энергичным и предприимчивым согражданам. Они увидели в нем свое гарантированное и обеспеченное будущее. После ухода из большой политики Деда, с именем которого была связана целая эпоха разрушения государства и становления так называемой «псевдодемократии», новое поколение жаждало увидеть на Олимпе государственной власти именно такого молодого и решительного человека. Когда во время выборов Большой Брат отважно влезал в подводную лодку или в боевой истребитель, это приводило население страны в благоговейный восторг. Показывая на него пальцем, даже боевые офицеры говорили друг другу: «Ну наконец-то и у нас появился настоящий мужик в руководстве страны». Но когда началась рутинная монотонная работа по выведению страны из затянувшегося политического и социального кризиса, когда появились первые плоды реформ, необдуманные лихие поступки Большого Брата стали восприниматься совершенно иначе. По первоначалу они вызывали просто тихое недоумение. Потом это переросло в раздражение. И, наконец, закончилось скрытой и глухой злобой. Каждый популистский шаг, подсказанный ему целой армией специалистов по политической рекламе, начал восприниматься населением страны в штыки. Но больше всего это озадачивало Службу Собственной Безопасности. Ибо, она еще не окончательно растеряла способности к аналитическому осмыслению происходящих явлений. За каждым популистским шагом четко прослеживались совершенно очевидные цели ближайшего окружения Большого Брата. И это весьма тревожило. Потому что в этом окружении появились не просто корыстные люди, коих всегда и при всех руководителях было в достаточном количестве. В Палате появились настоящие политические авантюристы, мечтающие о коренных изменениях в государственной политике страны.

Именно таким авантюристом был Браток.

Его появление в Палате Генрих отметил сразу. В первую очередь его заинтересовали контакты Братка с чечерскими боевиками. Он долго и кропотливо изучал все, что было связано с этой весьма скользкой темой. На размышления его подтолкнуло неожиданно сделанное открытие. Оказалось, что Браток полностью выдумал себе биографию. Он везде и всюду распространял информацию о том, что родился в одном из регионов Большой Земли. Его «добросовестные жизнеописатели» из числа прикормленных журналистов с придыханием рассказывали о деревенском детстве мальчика из семьи простой сельской учительницы. Этот мальчик всего в жизни добивался сам. Он служил в армии, учился в институте. До всего доходил своим пытливым умом.

И все было бы действительно именно так. За исключением небольших деталей.

Родился этот мальчик в далекой горной Чечерии. Институтов закончить так и не сумел. Потому что его ото всюду изгоняли за неуспеваемость и прогулы. И диплом магистра пришлось купить уже значительно позже. Для того чтобы не выглядеть белой вороной на госслужбе. Но самое главное, что удалось узнать Генриху, было то, что этот мальчик на протяжении многих лет являлся фактическим агентом ряда финансовых олигархов, мечтающих завладеть главными богатствами страны. И в первую очередь это относилось к крупнейшей финансовой корпорации под звучным названием «Бета».

Свой доклад Генрих принес генералу Фролову. Тот долго и внимательно читал страницу за страницей. Пристально рассматривал фотографии. Слушал записи телефонных разговоров. Все это сгреб в ящик своего стола и приказал Генриху молчать.

Разговор, видимо, так и остался бы сугубо между ними. Но однажды, проходя мимо Генриха по коридорам Палаты, Браток внезапно остановился и, наклонившись к самому его уху, прошипел: «Ты, гаденыш, дошпионишься! Придет время, я тебе крылышки повыдергиваю!» Просочилась ли эта информация от генерала Фролова или его выдали кто-то из сослуживцев, Генрих не знал. Но с тех пор он стал считать Братка своим личным врагом.

Сейчас, направляясь в самую глубь сибирской тайги, больше всего на свете Генрих мечтал найти Большого Брата. Чтобы посмотреть ему в глаза и спросить, что он думает о человеке, который так нагло и вероломно предал его и фактически отправил на верную смерть ради своих далеко идущих коварных замыслов.

Нет, это не была месть или злорадство в их классическом понимании.

Это было всего лишь совершенно здоровое чувство самосохранения уважающего себя человека. И, к тому же, боевого офицера.

Его нечаянно набежавшие раздумья прервал крик бортмеханика Артюхова:

— Товарищ полковник, в обозначенном квадрате запеленгована работа аварийной радиостанции! Она подает сигналы бедствия на установленной частоте!

— Где эта станция?! — Генрих ринулся к кабине пилота, разбрасывая попадающиеся на пути вещи. — Ты не ошибся?! Проверь еще раз! Ты точно запеленговал место?!

— Да! Вот в этом квадрате в трех милях от обозначенной точки идет совершенно отчетливый сигнал SOS.

— Мы можем туда подойти поближе?

— Сейчас попробуем. Вы только как следует пристегнитесь. Мы будем делать крутой разворот.

— Давайте ребятки, родименькие! Обещаю обоих сразу капитанами сделать!

— Да вы, товарищ полковник, не волнуйтесь — сделаем все, как положено! Только не забудьте потом про обещаньице! — Артюхов засмеялся и полез на свое место.

Вертолет резко накренился влево и начал крутой разворот на север. От перегрузки пол под ногами загудел. Мешки со снаряжением покатились в дальний угол салона. Охотники в страхе вжались в сиденья.

Митяй раскрыв широко рот несколько раз размашисто перекрестился и зажмурился.

Генрих, прижавшись лбом к иллюминатору, наоборот, вытаращил глаза, пытаясь угадать там, внизу, место, к которому сегодня, уже буквально через несколько часов, будут прикованы взгляды всего населения страны.