Твоя жизнь в моих руках - Елена Рахманина

в бродячем цирке всё это время обитала? – обратилась она к внуку. Намеренно игнорируя моё присутствие. Будто меня и нет за столом.

– Марго, – Лев как-то странно произнес её имя. Строго. Предупреждая.

Не знаю, какой чёрт дёрнул меня так себя повести. Но, раз она уже считает меня цирковой обезьянкой, к чему её разочаровывать?

Потянулась к нарезанному хлебу. Свежему. Только из печи. Среди других яств именно он привлекал моё внимание и возбуждал аппетит.

Отодвинула стул и, закинув ноги на стол, продемонстрировала хозяевам особняка грязные подошвы.

– Конечно среди обезьян, бабуль. – Запихнула горячий хлеб себе в рот, жуя и продолжая говорить: – Думаешь, в детском доме учат, как обращаться с вилкой для сыра?

Котики, не забывайте, пожалуйста, лайкать, если книга вам нравится)

Глава 8.3

Глава 8.3

– Скажи-ка, дядя, ведь недаром ты меня сюда приволок, – толкаю речь, а у самой поджилки трясутся. Понимаю, что перехожу черту, но не в силах остановиться. Нельзя спрыгнуть с поезда, мчащегося на полном ходу. – Только, кажется, ты не учёл один момент. Мне на хрен не сдался этот ваш дом и наследство.

По лицу Льва не понять, в ярости он или в унынии. Разрезает стейк, что ему принесла симпатичная девушка. Хорошо осведомленная об его вкусах. Может, и мне бы такой же достался, веди я себя прилично. По их меркам. До которых не дотягиваю.

Наблюдаю за тем, как кусок мяса с красными, кровавыми прожилками оказывается в его рту. Как Лев жует, явно наслаждаясь вкусом и текстурой еды. Отчего сама ощущаю голод. И хлеб уже не кажется таким вкусным.

– Ноги. Убрала. Со стола, – всё, что он произносит. – Ещё одно ругательное слово, и по губам получишь.

А я ведь была уверена, что мяч на моей стороне. Ощущала своё неоспоримое преимущество. Ну чем он может крыть? У него в руках нет козырей, потому что я не хочу здесь находиться. Меня воротит от кислой физиономии женщины, что смотрит на меня так, будто я ещё не эволюционировала до её уровня.

Ведьма! Где инквизиция, когда её так не хватает?

Но от тона его голоса вся скукоживаюсь. Хочется исполнить приказ. Но тушеваться стыдно. Сжимаю кулачки, упрямо складывая руки на груди.

Отрывает взгляд от тарелки, гипнотизируя серыми глазами.

– Тебе не интересно, где твоя сестрёнка? – спрашивает, возвращаясь к еде. Явно ожидая, когда моя мозговая активность восстановится.

Хмурюсь. К своему стыду, я про неё ни разу не вспомнила. Хотя мы давно в Москве. А при ней ведь была только сумочка с паспортом да губной помадой.

Ощущая себя некомфортно, всё же опускаю ноги.

И начинаю догадываться, почему он взял её с нами.

Сердце колотится быстро. На этот раз не из-за своей детской дерзости. А от страха. В какой момент я посчитала, что передо мной человек? Кажется, он чудовище.

– Где она? – Во рту пересохло. Но взять стакан с их стола не позволяет гордость.

В мыслях могла насылать на голову сестры казни египетские. Но на деле вовсе не хотела бы, чтобы она попала в беду. Тем более по моей вине.

Я и без того успела испортить ей жизнь…

– Какая часть сестры тебе нравится больше всего, Ромашка? – Лев отправляет очередной кусок мяса в рот, а я с трудом соображаю, о чём он. – За каждый твой просчёт буду посылать тебе по кусочку. Как думаешь, переживёт она без мизинца?

Перевожу взгляд на Марго. Она будто и не слушает нас. Спокойно, как ни в чём не бывало ест свой суп. Жаль только, пальчик не оттопырив.

Пока я осознаю, что попала в дом монстра. Мозг кипит от бешенства.

А я не в состоянии оценить, способен ли Лев исполнить угрозу. Достаточно ли он беспощаден? Судя по реакции бабки – достаточно. Слишком обыденным ей кажется наш разговор. Сколько раз так она сидела за столом, пока её внуки обсуждали, как будут разделывать жертву, чтобы закопать на заднем дворе?

Хочется встать и убежать. Да некуда.

Из высоких окон светит толстая, круглая луна. Могла бы выть, взвыла бы от собственной наивности.

Вот же дурёха. И вновь я совершила ошибку. Ко мне проявили видимость заботы. А я растаяла. Спрятала иголки, обнажая уязвимое нутро. А в это время Питон обвил моё тело. И так медленно сдавливал, что я и не заметила, как кости начали трещать.

Вычерпать бы из себя ложкой эту больную тягу к нему. Но я совершенно не отдаю отчёта своим эмоциям. Они существуют в отрыве от разума.

Сильнее вдавливаю ногти в ладони, уставившись в одну точку.

Выберусь. Я обязательно выберусь из этого дома. И избавлюсь от Питона.

– Марго, надо будет определить её в университет, – забывая обо мне, обращается к бабке.

Смотрит на меня оценивающе. Приподнимая бровь.

– Раз уж Пётр нагулял её, моя внучка должна учиться в лучшем заведении страны, – чопорно заключает Марго. Пока я офигеваю от этих двоих.

– МГУ, МГИМО, где там сейчас учатся богатые бездельники?

– МГУ. Если умеет писать и читать, то журфак.

Питон кивает, соглашаясь. И я понимаю, что моего мнения никто даже спрашивать не собирается.

– Вы серьёзно?

Оба обращают на меня внимание, будто и забыли о моём существовании.

– Журфак МГУ? Вы сумасшедшие. Просто отбитые.

Ложка бабки звонко ударяется о тарелку. Я бы вздрогнула. Но и не к такому привыкла.

Боже, у этой женщины ни один мускул не дрогнул, когда Лев грозился расчленить мою сестру. Но стоило брани сорваться с