Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров

— Sans prix! [18] Браво! Не каждый в вашем положении станет утруждать себя упражнениями в остроумии. Вы положительно нравитесь мне, де ла Крус. Впрочем, я утомляю вас, и мой милый друг Хуан терпит это только потому, что еще сам не готов приняться за дело.

В это время кто-то приоткрыл дверь, и в комнату вошли боцман и Бартоло.

Негр-великан, у которого под мышкой, как и прежде, была котомка с дукатами, тут же повалился на колени рядом с кроватью больного.

— Полно, Бартоло, встань! — потребовал де ла Крус. — Кто приходил ко мне?

Бартоло протянул две записки, а боцман, мельком глянув на де ла Круса, уставился на Девото, он узнал в нем недавнего ночного соперника капитана.

— Сейчас попрошу всех оставить нас с больным на несколько минут. Кроме вас, — хирург указал на Бартоло. — Это необходимо для моей работы, прошу вас.

Когда примерно через полчаса Девото, Тетю и Добрая Душа возвратились в комнату, де ла Крус сидел на кровати, обложенный подушками. Левая рука его торчала в сторону, как подбитое крыло птицы. Плечо и грудь были затянуты широкими полосами белого полотна.

— Регулярно принимайте эту микстуру и вот эти порошки, — сказал сын палача. — На ночь выпейте три глотка из темной бутылки, но не больше. Неделя полного покоя, и вы сможете вставать. Затем горячие ванны из специального раствора, растирание мазями, упражнения. И еще через неделю бревна снова могут пытаться сломать ваши кости.

— Если все будет именно так, то позвольте вам удвоить сумму обычной доли хирурга на корабле, — заявил де ла Крус, морщась от невыносимой боли.

— Как? И вы, милый Хуан, с нами? — радостно вскричал Девото.

— С вами? На корабле, которого не существует… — начал было Хуан, но его перебил Девото:

— Как так не существует? Корабль, на котором я старший помощник, не существует? — произнес испанец тоном, хорошо знакомым де ла Крусу. Кровь вновь кипела в жилах Девото.

«Да, горяч мой помощник! С ним придется нелегко», — подумал де ла Крус, в то время как хирург произнес:

— Настоящий врач, дорогой Девото, обязан принимать только одно решение. Я уже сказал: будет корабль, вернемся к неоконченному разговору. Сейчас же лучше оставим больного с его слугой.

В комнате воцарилась тишина, которую неожиданно нарушил боцман.

— Мой старший помощник, сеньор Девото, не сомневайтесь! — Голос Доброй Души звучал внушительно. — Корабль стоит в порту и будет нашим скорее, чем думают мой капитан и дон Хуан.

Девото подарил Доброй Душе благодарный взгляд, слегка пожал де ла Крусу руку и направился к двери со словами:

— Ничего не понимаю. Но жребий брошен!

— А вы верьте! Верьте в него, дорогой Андрес. Мое сердце не обманывает, — сказал с грустной улыбкой хозяин дома. — Vent arriere [19], капитан. Я не стану надоедать, но мы скоро увидимся. Бартоло получил нужные указания. Мой дом скромен, но вам в нем будет хорошо, — с этими словами Тетю поклонился и тоже вышел.

Когда ближе к вечеру де ла Крус пробудился ото сна, заметно восстановившего его силы, в комнате находились Бартоло и Девото. Слуга тут же принес ужин и зажег свечи, а Девото уселся на край кровати рядом с больным, явно собираясь с ним о чем-то поговорить.

— Педро, я сгораю от нетерпения, если вам не трудно, объясните, как вы представляете себе наше плавание? — наконец поинтересовался Девото, стоило де ла Крусу закончить трапезу.

— На примете есть один быстроходный корабль. Я покупаю его. Мы набираем команду, получаем патент, становимся корсарами — и в море!

— На поиск…

— Да, дорогой Девото, главное найти Ганта, узнать, где Каталина, вырвать ее из рук жестокой судьбы, отомстить. Скажу честно, напрасно рисковать не стану. До тех пор… Словом, если вы…

— Не продолжайте, — попросил Девото, де ла Крус не видел, как заблестели его глаза. — Мне ясно! Однако вы знаете, что сейчас на корсарском судне во время плавания обязательно должен присутствовать королевский нотариус?

— Он не будет нам помехой.

— Перед отъездом из Новой Испании капитан галеона, который недавно прибыл из Кадиса, рассказал мне, что королю на утверждение дан проект нового устава для частных лиц, занимающихся каперством. Вы должны знать, де ла Крус, в проекте много новшеств и ограничений.

— Может ли это остановить меня, Девото?

— Бесспорно, нет!

— Корабль, который я надеюсь приобрести, быстроходен. Думаю, старший помощник и выученная им команда сумеют так управлять кораблем, что ни один противник не уйдет от нас, — пошутил де ла Крус.

— Да, конечно!

— Вот вы, Девото, говорили о нотариусе. У вас есть кто на примете?

— В Гаване, кроме Тетю, вас и моей шпаги, у меня нет никого и ничего, — Девото вздохнул, — как, впрочем, и на всем белом свете…

Фраза эта была произнесена с таким неподдельным чувством, что де ла Крус подумал: «Я не вправе обмануть этого человека, он должен обрести во мне верного друга».

— Скажите, Девото, а Поль Эли тоже вымышленное имя?

— Думаю, что нет… а впрочем…

— Во всей Франции я не встречал фамилии Тетю. По-французски ведь это означает «упрямец».

— Не все ли равно, де ла Крус? Главное, я никогда не встречал более доброго, милого и порядочного человека, чем Тетю. Не уподобляйтесь тем, кто пытается по прошлому судить о настоящем. Примите Поля Эли таким, каков он сейчас. Бывают ведь капитаны, которые любому судну прибавляют пол-узла ходу…

— Вы делаете мне честь…

— Не расспрашивайте его о прошлом, если он сам не заговорит. Но знайте, Лафонтен [20] и Лебрен [21] были друзьями его отца, с беднягой Ла Салем [22] они вместе росли, а молодой герцог Сен-Симон де Рувруа [23] бегал к нему за советом. Сейчас Поль Эли с нами, и зачем ворошить то, что кануло в Лету и к нашему с вами делу не имеет отношения? Поль Эли, как и я, капитан, мы преданы вам…

— Благодарю, Девото. Вы правы. К чему знать название звезды, коль она и так ярко светит и верно служит мне?

После бала в доме Марии Арреолы Вальдеспино маркиз де Блаказ уединился в своей каюте. Он никого не принимал и в одиночестве выпивал за день до полдюжины бутылок вина. Четыре ночи и три дня маркиз взвешивал, сопоставлял и тщательно обдумывал все известные ему моменты взаимоотношений графини с молодым капитаном. На рассвете четвертого дня маркиз решил, что жизнью в данный момент ему не отпущено даже и такого приносящего успокоения средства, как сомнения.

«Графиня, бесспорно, влюблена в де ла Круса, — признался наконец себе маркиз. — Значит, единственный выход — отдалить от нее капитана. Но как?»