Группа крови на рукаве. Том 5 - Алексей Викторович Вязовский

поставила песню Hush, которая мне совсем не зашла — хард-рок был совсем не хардовым, а с каким-то блюзом вперемешку. А вот Ильясовым очень даже понравилось. Поэтому переключать станцию не стал — дослушали до конца. А там уже и ворота базы показались.

Я зашел в штаб, поприветствовал Синтию № 2. Пообещал компенсировать несостоявшиеся покатушки уроком езды на серфе — нью-йоркский магазин с нужным оборудованием я уже обнаружил и планировал плотно там закупиться. Благо серфинг и виндсерфинг — соседние виды спорта, если научился стоять на доске с парусом — это сильно помогает освоить доску без.

Пока болтал с О’Тул, поглядывал в окно. И да, Синтия № 1 заехала на базу и уже парковалась возле штаба. Упорная.

— Тебе тут конверт курьер привез — рыжая передала мне пакет, запечатанный сургучом.

Я вскрыл его. Там был длинный, со сложной головкой ключ с биркой. На ней был написан номер 35 и адрес — банк Чейз Манхэттен, Парк Авеню, 270. Да это тот же самый банк, где я открыл счет. И там есть депозитарий с ячейками — я точно видел вход с огромной круглой стальной дверью. Стало быть вот куда Уолтон определил деньги… Что ж. Очень удобно. И опасно.

— Ты частоты авиационного управления выяснила? — спросил я секретаршу, закрывая окно и убирая ключ в карман.

— Да, вот, я тебе выписала — О’Тул дала мне листок с цифрами, я быстро, с заднего входа направился к вертолету. Ну не пойдет же следом Синтия № 1!

Пошла. И почти догнала меня. Я успел только сесть в место пилота, завести двигатели.

— … теперь не сбежишь! — Родригес вцепилась в ручку двери. А я надел наушники — ведь винты уже раскрутились, полетела пыль. Погодка отличная, видимость — миллион на миллион. Сейчас облетаем вертолет. Я настроил рацию, связался с диспетчерской службой. Предупредил, что в районе Сэнди-Хук совершу тестовый полет.

— Ты почему меня игнорируешь?!? — Синтии все-таки удалось справится с ручкой, она распахнула дверь, стащила с меня наушники. Винт вертолета окончательно разметал ее сложную прическу а-ля «Хала». Она же в народе «улей». Обычно такие прически любили всякие жены высокопоставленных советских чиновников. Надо же, мода оказывается пришла из-за океана…

— Я не тебя игнорирую, а все ваше дерьмовое бюро!

— Почему дерьмовое? — растерялась Родригес.

— Мы это уже обсуждали — буркнул я, натягивая обратно наушники — Хочешь со мной полетать и обсудить все? Садись рядом.

Синтия заколебалась. Мотор уже прогрелся, я пристегнулся, подвигал ручкой управления, все работало отлично. Родригес залезла на соседнее сидение, надела наушники. Тоже пристегнулась. Началось опять женское бла-бла-бла. Но я знал способ, как это прекратить. Надёжный, как швейцарские часы.

— Взлетаем.

Я взял ручку на себя, пошел вверх с плавным набором высоты. Быстро достиг двух тысяч метров, сделал коробочку. Потом горку. Вертолет слушался идеально, ветра не было, в океане наблюдался полный штиль. Сегодня тоже с О’Тул покататься не получится.

— А я тебе еще раз говорю…

— Секунду!

Я щелкнул тумблером, выключил мотор. Потом немного приоткрыл стекло на дверце. В кабину ворвался теплый нью-йоркский воздух.

— Что… что происходит?? — Синтия повернулась ко мне, широко распахнула глаза. Шум мотора затих, но лопасти продолжали вращаться. Авторотация. Обязательно проверяется при облете нового вертолета.

Ирокез клюнул слегка носом, я парировал ручкой.

— Мы падаем? Почему не работает двигатель??

Родригес начала паниковать. Я повернулся к агенту, увидел расширенные зрачки с копейку. Отдал ручку вертолета.

— Ник, почему ты молчишь?!

Вот она, воздушная яма. Когда сердце в пятки и все такое. Еще одна. Как кстати!

— Ник, не шути так!! Я…я боюсь.

Синтия вцепилась побелевшими пальцами в приборную панель.

— Сейчас же включи мотор! Почему он не работает?!?

— Разве вас в Бюро не учили преодолевать страх?

Снаружи был слышен лишь шелест пропеллера, который крутился встречным потоком воздуха. Я внимательно смотрел на датчик скорости и высоты. Теперь аккуратно заходим на площадку.

— Учили. Надо дышать.

— Ну вот и дыши.

Синтия прижала руки к своей обширной груди, закрыла глаза. Кажется, она начала молиться. Я услышал Christe, Domino и другую сопутствующую латынь.

Приземление было слегка жестковато, Родригес даже взвизгнула от страха. Губы у нее дрожали, пришлось класть руку на коленку, сминать юбку по ноге вверх. Чулки, трусики… Я оглянулся. Возле площадки пусто, никого нет. Отстегнулся, наклонился к Синтии. Глубокий поцелуй, еще один в шею. Все, готова. Глаза все-также закрыты, но грудь ходит ходуном — делай, что хочешь.

Я отстегнул агента, прошептал на ухо:

— Там в салоне, сзади… Кое-что для тебя есть. Пойдем посмотрим.

Синтия как зомби, распахнула дверь, вылезла. Похоже ножки у нее дрожали, агента слегка так шатало.

Я быстро обогнул вертолет, открыл дверь салона. Подсадил Родригес, помог ей забраться. И тут же, захлопывая створку, повалил Синтию на сидения.

* * *

То, что латиночка «поплыла» и считай уже завербована — стало ясно по пути в бойцовский клуб. Синтия увязалась со мной, аргументируя тем, что Мейсу и Уиллу — двум нашим любимым агентам Бюро из наружки — можно посещать драки. Значит, и ей тоже разрешается. Очень же хочется глянуть на шоу. Хотя бы одним глазком! По дороге Родригес мне признавалась в любви, рассказывала, как просыпается с мыслью о русском спецназе и засыпает с ней. Это все было очень утомительно, долго, но я терпел. Будет, что в отчет в Центр вписать. Пчелка в медовую ловушку залетела и прочной в ней увязла. Паучок Орлов плетет вокруг прочные сети.

— Тебя бывает иногда очень много — опустил я Синтию с небес на землю — Давай не будем создавать друг другу проблемы.

— Конечно, дорогой! — тут же согласилась латиночка, глядя на меня влюбленными глазами.

На парковке бара Лонг Бич опять было битком, заметно прибавилось цветных. Они стояли особняком, зыркая на дальнобоев, которые активно разминались на газоне.

— Сиди в машине, ясно? — я наставил палец на Синтию.

Родригес покивала, а я отправился прямиком к группе, где стоял «горилла»-Майк.