Генерал МИД - Ирина Якубовская

Этот "борщ" приходится переваривать. Я имею в виду не пищеварительный процесс, а чисто кулинарный. Технология такова: сначала сливают воду, марлей отжимают гущу, которую затем тщательно перебирают, как гречку. Грязь, щепки, подметки - в одну сторону, овощи - в другую. Потом съедобные остатки кипятят в течение часа, потом бросают бульонный кубик и, наконец, едят. Если увлекаться бульонными кубиками, можно получить заворот кишок.

Первые полгода в "Крестах" Дима практически не получал передач. Тюремная еда, на которую он вначале и смотреть не мог, была единственной пищей. За эти полгода Дима похудел на восемнадцать килограммов, чему был несказанно рад. Избыточный вес - его вечная проблема, с которой он не может справиться. Теперь он шутит: "Чтобы похудеть, надо заказывать еду из тюремной кухни!"

...Кормушка, через которую подают баланду, грязна, как канализационная труба, и омерзительно пахнет. Супы всякий раз выплескиваются, оставляя грязные, жирные потеки. Это не убирается годами, образуя отвратительные наросты.

Кормушка - это связь с тюремной администрацией. Через это грязное окошко в "мир" не только передают баланду, но и делают уколы. Арестант высовывает руку, медсестра втыкает шприц. Но уколы, как известно, делают не только в руку. Иногда, издеваясь, требуют просунуть в кормушку ягодицу, и бедный зек демонстрирует акробатические этюды, выполняя прихоть персонала...

Опасная работа

Жизнь моя в то время была далеко не безоблачной. С одной стороны, мои карьерные планы начинали сбываться и сам подзащитный интересовал меня все больше и больше, но, с другой стороны, надо мной начинали потихоньку сгущаться тучи.

Как только я взялась работать с Димой, все мои друзья и родственники принялись меня отговаривать. Но я пошла против всех, и друзья от меня отвернулись. Почти сразу я потеряла всех, на кого, казалось, могла рассчитывать в трудную минуту. Родственников я, конечно, не могла лишиться, но все они единым фронтом были настроены против Димы. Моя мама пыталась меня переубедить даже накануне свадьбы, хотя сейчас у них с Димой сложились в общем-то нормальные отношения.

Все эти попытки отговорить меня от работы в адвокатской команде Якубовского были, конечно, не прихотью. Сильное давление со стороны заинтересованных служб началось почти сразу, как я стала защитником Димы. Они стремились ограничить контакты Якубовского с внешним миром, а я им, так получалось, в этом препятствовала.

Выдержать пресс мог не каждый. Из восемнадцати работавших на Диму адвокатов ежедневно посещали его только двое: я и ещё один мой коллега. Само собой, что и до меня и после меня Дима предлагал многим питерским адвокатам заняться его делом. Они соглашались, но потом все ограничивалось одним-двумя посещениями, и отношения прерывались. Обычно следователю легко удавалось повлиять на этих людей и они, ссылаясь на занятость, больше не приходили.

Меня следователь вначале особо не отговаривал, ему казалось, что я не представляю никакой угрозы. Кроме женской, пожалуй. Все думали, что Якубовскому нужна девушка для удовлетворения физиологических потребностей. Мне прямо об этом говорили, но я хорохорилась и уверяла всех, что это не так. У меня ведь были свои адвокатские амбиции, я знала, что кое-что могу. На самом деле, Дима не настолько хорошо знал законы, как я. Я могла ему помогать.

Первое предупреждение

Итак, события стремительно развивались. 20 июня мы начали с ним работать, а уже 25 июня у меня происходит первая квартирная кража. Воры выбрали время, когда в доме никого не было, обычно у нас всегда кто-то находился. Вынесли вещи, никаких документов по делу Димы у меня в тот момент ещё не было. То есть все выглядело как обычная бытовая кража ничего страшного. Удивляла только аккуратность воров, которые ухитрились вынести аппаратуру, золотые украшения, практически не нарушив порядка в квартире. Собственно, я даже не сразу поняла, что в квартире побывали. Я, конечно, заявила о случившемся в милицию.

Узнав о моих неприятностях, Дима насторожился: "Это не просто бытовая кража..." А время шло. Пролетела неделя, вторая. Я исправно ходила к следователю и наивно просила найти украденные вещи. "Пока не получается, не можем", - ответ был один.

Тогда я обратилась к людям, "курирующим" наш район по своей части, проще говоря, к бандитам. "Ребята, - говорю, - нехорошо адвокатов обижать!" Они соглашались помочь за 15 процентов от стоимости похищенных вещей, я была готова заплатить хоть 30 процентов, и буквально через пару дней мне дали адрес квартиры, где лежали мои вещи. Теперь уже, вооружившись этой информацией, я опять отправилась к оперативникам. Они пообещали проверить.

- Мы проверили, там действительно были вещи из вашей квартиры. Мы допросили хозяина, но ничего с ним сделать не можем, - ошарашили меня на другой день.

- Почему? - спросила я в полном недоумении.

- А потому что он наш негласный сотрудник и мы не можем его раскрывать.

Про вещи пришлось забыть. Дима сказал, что не стоит связываться с этими людьми. Так будет лучше. Он всегда немножко страховался, тем более что у него были подозрения.

Похищение мужа

Эти подозрения быстро подтвердились. Прошла неделя, и произошло очередное ЧП. На этот раз украли моего мужа. Когда он шел домой с работы, его насильно запихнули в машину. Больше он ничего не помнил, при том что был абсолютно трезв. А случилось все это в выходной день, когда я была с ребенком у своих родителей в другом городе, в двух часах езды от Санкт-Петербурга. Вдруг в четыре часа утра, когда мы все крепко спали, зазвонил телефон.

- Ира, срочно приезжай домой! - Голос был просто невменяемый.

- Кто это?

- Это я, Юра.

- Юра, что с тобой?

- Меня похитили. Наверное, КГБ.

- Почему КГБ?

- Потому что я ничего не помню...

После первой кражи, боясь повторения, я вставила в дверь хитрый замок, который можно было открыть либо снаружи, либо изнутри. То есть если я запирала дверь изнутри, войти в квартиру снаружи было невозможно. Юра очнулся дома, встал, подошел к двери и попытался её открыть. Тщетно. Замок закрыли снаружи.

Мне пришлось срочно вернуться домой, но там меня ждал ещё один сюрприз. Дело в том, что запасные ключи от нового замка я разложила по разным потайным местам, но первое, что я увидела, открыв дверь, были те самые ключи, ровненько разложенные в прихожей. А сверху лежал гарантийный талон фирмы, которая врезала мне замок...

Бедный муж мой не мог прийти в себя, его буквально трясло от всего пережитого. Самое неприятное, что мы не могли понять, как все это случилось. Я внимательно осмотрела Юру, буквально ощупала его тело, подозревая, что ему был сделан какой-то укол. Никаких следов обнаружить не удалось. Все мои расспросы тоже ни к чему не привели. Юра ровным счетом ничего не помнил, даже о марке автомашины, в которую его запихнули, он ничего не мог сказать.

Киднеппинг для острастки

Наступило 1 сентября. Мой сын пошел в школу, в первый класс. Так как я поздно возвращалась с работы домой, попросила мою тетю, которая живет по соседству, забирать Лешу из школы. А 3 сентября тетя разыскала меня по телефону и прерывающимся от волнения голосом сказала, чтобы я срочно ехала домой.

- Что случилось? - спросила я, предчувствуя неладное.

- Ребенка хотели похитить! - крикнула тетя.

Оказалось, что, когда мой ребенок после уроков вышел погулять, - он оставался в школе на продленный день, - неизвестные пытались силой усадить его в машину. Счастье, что следом за Лешей вышла учительница и чудом вытащила ребенка. В тот же миг машина, это были "Жигули", на скорости скрылась. Учительница не запомнила ни номера, ни лиц преступников. Ей было не до этого. И опять я ходила в милицию, писала заявление и надеялась на то, что будет проведено какое-то расследование...

Я - охраняемое лицо

Я становилась осмотрительнее. В моей жизни большое значение начинали приобретать вещи, о которых мне раньше не приходилось думать. Уходя из дома, я стала, по совету Димы, оставлять метки: спичку, нитку, волосок. Как в детективном романе, который превращался в реальность. Потом я проверяла свои метки, порой замечая, что в мое отсутствие дома кто-то побывал.

Однажды, вернувшись домой, я увидела открытую дверь. На этот раз в квартире ничего не взяли, кроме документов по делу Якубовского. К тому времени у меня скопилось приличное количество документов. Всевозможные бумаги, ответы, пленки - пропало все.

Эта история меня кое-чему научила. Я стала делать копии в трех экземплярах и хранить документы в разных местах, чтобы исключить их исчезновение в будущем.

- Достаточно, - сказал Дима, узнав про очередную кражу, - я организую тебе охрану. Не хочу, чтобы ты становилась жертвой.

Помимо охраны, он подарил мне первую в моей жизни машину. Это была самая последняя модель "Жигулей" - 99-я. Машине я была рада ещё больше, чем охране. Мои поездки зимой в капроне не прошли даром для здоровья. Я, конечно, сама была виновата, потому что Димка просил меня надевать рейтузы, которые в тюрьме можно было снять, но этого уж я не могла себе позволить!