Работа с риском (сборник) - Андрей Кивинов

К полудню добрались до мотеля. Поставили машину в стойло, бросили вещи в номер и для разминки ринулись на пустующий каток. Чернаков захватил из машины клюшку и, используя ее в качестве буксира, возил Юлю по кругу. Пару раз она теряла равновесие, но Вячеслав Андреевич успевал поддержать ее. Короче, нормальный взрослый идиотизм. Главное – весело. Все проблемы мгновенно остались в городе. Казалось, они очутились не за тридцать километров от Питера, а в далекой Лапландии или сказочном Нижнем Тагиле.

Накатавшись, они пошли на ветреный залив. Несколько рыбачков добывали себе пропитание метрах в ста от берега. Компания молодежи, приехавшая на отдых, запускала фейерверк, выйдя на лед. Сейчас, при дневном свете, он смотрелся не так красиво, но, видимо, молодежи не терпелось выбросить деньги на ветер.

– У меня приятель есть, – вспомнил Чернаков, присев на сосновое бревно, валявшееся на берегу, – наш, мент. Его в том году главным гаишником назначили. В Кирпичевске, это под Питером. Ну, он за новую должность, естественно, поляну накрыл. Скромную, в своем кабинете, для избранных. За знакомство, так сказать. Посидели и разошлись – тихо, без помпы. А там рядом, на берегу залива, стоит воинская часть. В тот вечер там к празднику какому-то готовились, салют испытывали. Серьезный такой, залпов тридцать. На следующий день весь Кирпичевск на полном серьезе обсуждал нового начальника ГАИ. Надо же, в честь назначения реальный салют устроил… А оплачивать будет из нашего кармана, подонок… Как, Юля, все-таки много еще в мире жестокости и несправедливости…

Юля смахнула снег с бревна и присела рядом с Чернаковым.

– Здорово здесь… – прижалась она к нему.

– Я ж говорил, тебе понравится… – Он обнял ее за плечо.

– Мне так хорошо с тобой…

«Спасибо за добрые слова и оказанное доверие…»

– Серьезно, что ли?

– Серьезно…

«Блин, что ж теперь делать? Неужели залетела?!. Мама, мама!..»

Юля смотрела на него с нежностью. И одновременно вопросительно. «Что скажете, Вячеслав Андреевич? Ну скажите, скажите наконец, не томите».

«Никогда бы не подумал, что катание на коньках так хорошо развязывает язык».

Чернаков еще сильнее прижал ее к себе. Улыбнулся и поцеловал в холодный нос. Юля по-прежнему ждала ответа, смотря ему в глаза.

«Сериал „Любовь и белочки“ (четыре премии „ТЭФИ“, одна „Золотой орел“, две „Ники“). Серия сто двадцатая, сопливая… Краткое содержание предыдущих серий: некий начальник службы безопасности супермаркета Джакузин, женатый мужчина сорока шести лет, неожиданно влюбляется в молодую продавщицу из отдела красок того же супермаркета. То ли в шутку, то ли всерьез. Но у нее есть ревнивый и рогатый муж, страдающий запора… тьфу ты, запоями… Влюбленные вынуждены скрывать свою страсть и заниматься сексом в непредусмотренных законом местах, рискуя нарваться на неприятности. Все это происходит на фоне производственных проблем в супермаркете на протяжении ста серий. Герою предстоит сделать нелегкий выбор – остаться в семье или зачать новую жизнь. Он терзается сто девятнадцать серий, не зная, как поступить. И вот, в один из выходных, накануне Нового года, они инкогнито едут в загородный мотель кормить белочек и любоваться природными красотами. Покатавшись на коньках, героиня не выдерживает и наконец признается герою в своих тайных чувствах… Продолжение завтра, после программы „Кривоватое зеркало“».

Звучит песня… «Raimstain», «Du hast».

– Я тебя люблю.

Не устоял. Ответил. Рубанул сгоряча правду-матку. Без всякого вступления, типа:

«Видишь ли, Юля, я старый сатрап и не знаю слов любви. И вообще, я втерся к тебе в доверие, чтобы получать информацию о продавцах, ворующих товар…» Свершилось, выбор сделан.

«Граждане, Минздрав предупреждает – не целуйтесь в месте скопления чаек, риск заражения птичьим гриппом возрастает многократно!»

Они вернулись в теплый номер, Чернаков-Джакузин принялся накрывать стол, вернее, прикроватную тумбочку. Появился достойный повод выпить и закусить. Все-таки не каждый день ты делаешь серьезный шаг влево, признаваясь в любви. Юля отправилась в душевую мыть фрукты.

Он вспомнил, что забыл штопор, позвонил наверх и попросил поднести. Через две минуты улыбчивый официант из ресторана стоял на пороге. Хорошая дрессировка. Как в цирке.

«Все-таки капитализм, несмотря на звериный лик, доставляет и маленькие удовольствия», – подумал Вячеслав Андреевич.

Забрал штопор, дал червонец на чай и закрыл дверь за замок.

Он разлил вино, они подняли стаканчики.

– Ну, что дальше?

Чернаков понимал, о чем идет речь. О выборе, о политической воле. «I love you» сказано, теперь придется за базар отвечать. Он правильно предполагал: Юля терзалась теми же мыслями, что и он. Так и кататься на коньках по выходным до старости? И гостиницы исследовать? В какой из них кровать шире?..

«Ну скажи, скажи, это не больно. Решительно и твердо. Ты ж солидный, уважаемый муж, не студент сопливый. Врежь кулаком по кровати! Ну! Ну давай, не менжуйся…»

– Дальше?

– Да.

– В каком смысле?

Ответить Юля не успела. В дверь снова постучались. Вероятно, официант вернулся за штопором. Либо посчитал, что червонца на чай мало.

Чернаков поставил стакан с вином, чертыхнулся и, подойдя к двери, повернул ключ.

Юля вскрикнула.

На пороге стоял Дима. Ее законный, но рогатый муж. И был он недостаточно радостен. А рога остры.

У Василия совершенно некстати разболелся живот. Видимо, траванулся сардельками, купленными накануне в уличном лотке. Торговка гарантировала, что товар свежий, но, похоже, слукавила, гадина… Либо вином с того же рынка. С пестицидами, наверное, грузинское. А теперь брюхо сводит так, будто харакири сделал. И это в самый разгар выходной торговли, когда народ, охваченный предпраздничной лихорадкой, готов бездумно швыряться деньгами. Покупает всякую муть, на которую в обычный день даже не посмотрел бы…

Сейчас бы прилечь на часок-другой, ножки вытянуть, таблеточку скушать. Но в мешке еще на добрую тысячу хлопушек и петард. Их надо обязательно продать сегодня, в воскресенье, завтра такого наплыва народа в «Планету» не будет.

Вася вспомнил, как однажды у него прихватило живот в тюремной камере. Видно, был несвежим таракан, попавший в макароны. Вдобавок к животу тогда разболелась и голова. В камере стояла духота, да еще попутчики накурили. Мучался, мучался, а потом не выдержал – попросил цирика [13] , чтобы врача тюремного вызвал. Врач пришел. Через окошко, не заходя в камеру, спросил, в чем дело. Вася объяснил. «Лепила» достал из кармана большую таблетку, разломил ее пополам и протянул внутрь камеры.

– Вот эта половинка от головы, эта – от жопы. Смотри, не перепутай!

– Да у меня живот болит, а не жопа!

– Будешь возникать, – пообещал «лепила», – заболит и жопа!

Самое интересное, пилюля помогла. И от головы, и от брюха. Медицина!

Машины на парковку все прибывали и прибывали. На въезде образовалась пробка: два серьезных мужа на джипах не желали уступать друг другу дорогу, разминаясь пока словесной перепалкой.

– А чегой-то я должен? С какой стати?

– А я с какой? У тебя помеха справа!

– К уродам это не относится!

– Это кто тут урод?!

– Угадай с трех раз!!

Загадка разгадана верно, разминка закончилась – теперь музыкальный конкурс.

Василий давно заметил, что все проблемы у людей начинаются с фразы: «А чегой-то я должен?..»

Он присел на высокий поребрик, боль из нижней части живота перекатилась в верхнюю. Слева, в паре шагов от него, примостился мужичок гламурной наружности, характерной для лиц, проживших добрую половину жизни ниже уровня асфальта и переработавших на мочу не одну цистерну алкогольной продукции. Через минуту со стороны «Планеты» подвалил второй «гламур», отличающийся от первого разве что менее резкой вонью.

– Купил? – голосом утопающего, увидевшего спасательный круг, спросил первый.

– А то! – Второй гордо извлек из пошитого в начале шестидесятых пальто стеклянный пузырек с голубой крышечкой и присел рядом.

Тут же на свет появилось два пластиковых стаканчика и пол-литровая бутылка из-под минералки, наполненная мутноватой жидкостью. Затем началась привычная процедура изготовления коктейля «Яблоки на снегу». Рецепт был изящно прост: вода плюс стеклоочиститель с ароматом зеленого яблока.

Пили без соломинки, но медленно смакуя.

– Ну как? – деловито поинтересовался первый «сомелье».

Второй, прищурив глаз и несколько раз причмокнув языком, с видом знатока коньячных оттенков, выдал авторитетное заключение:

– Бодяжный «Снежок»… Не фирма…

– Вот, суки! – ругнулся его приятель, со злостью посмотрев на «Планету». – Даже здесь «паленку» продают!

– Это «черные» наверняка левак гонят…

– Да у нас, ежели что хорошее появится, через полгода подделывать начинают! Травят русский народ, травят…

У Василия что-то заурчало в животе, боль немного отпустила. Он не стал дожидаться второго приступа и ринулся в коммерцию.