Ксанское ущелье - Сергей Хачиров

— А ну выше руки, дорогуша! — прикрикнул Коциа на Кусриян и запустил свою пятерню ей за пазуху. Пальцы сразу наткнулись на тугой сверток кредиток. «Эх, жаль, придется с оболтусом Гамси делиться!» — подумал Коциа, пытаясь незаметно сунуть сверток в свой карман. Но тут Кусриян разглядела на дороге еще двух путников и закричала:

— Помяните мое слово, ироды! Не принесут вам добра мои деньги! Не принесут! Не принесут!

— Замолчи! — цыкнул на неё Коциа. — А то я пулей заткну твою глотку!

— Ишь напугал, храбрец! С женщиной воевать решил. Что ж, если ты такой храбрый, на пустынной дороге охотишься? Чтоб не знали о твоей храбрости, а?

И тут Коциа решил сыграть. Он распушил радужные банкноты.

— Смотри, Васо! Смотри! — повернулся он к Гамси, у которого от одного вида пухлой пачки денег расширились зрачки. — Мы ради них кровь проливаем! В лесу, как зверье, отсиживаемся, а они тем временем барыши считают! Смотри, Васо, смотри! Где же справедливость? Разве они не заслуживают кары вместе с князьями?

— Еще как! — клацнул затворами Гамси. — Давно пора отправить их на тот свет!

Гамси желал лишь одного: как можно скорее получить из этой пухлой, обжигающей глаза пачки свою долю. Не ровен час — могут нагрянуть и другие охотники поживиться за чужой счет. Очень уж горластая попалась баба!

— Заткни ей глотку, Коциа! — крикнул он. — Чего она разоралась?

Видя, что дело может плохо кончиться, Алихан взмолился:

— Отпустите нас с миром! Какой вам прок от нашей гибели? Мало на земле сирот? Отпустите!

Следом за Кусриян и Алиханом по дороге к аулу Накити шли еще двое — довольно крепкий с виду старик и бодрая старушка. Эти не переговаривались, не подсмеивались друг над дружкой: тревожное время, опасные дороги, дай бог, чтоб не попался на пути лихоимец.

Старик левой рукой опирался на суковатую тяжелую палку, а правой нес вместительную корзину. Старушка шагала налегке, лишь небольшая котомка болталась у нее за плечами.

Грубый голос Коциа привлек их внимание:

— Ладно, мы вас отпустим! Только с одним условием: передайте односельчанам, что Васо Хубаев требует для своей дружины продовольствия! Ясно?

— Чего уж ясней! — отвечала женщина. — Куда нести-то?

— Ты что же, решила яичками да сыром отделаться? Передай своим землякам: с каждой семьи — овца и пара хлебов!

— А не дадут?

— Не дадут — Васо Хубаев спалит аул! Ясно?

Путники замедлили шаги.

— Вот как! Именем Васо грабят людей!

— Ну и что? — сердито ответил старик, сверкнув из-под густых, широких бровей решительными, строгими глазами.

— Да не может Васо на такое пойти! Тут что-то не так.

— Мы не имеем права рисковать. Идем!

— Товарищ Майсурадзе… Я все выясню…

— Никаких выяснений. Идем.

Они было хотели свернуть с дороги, но и минутного замешательства оказалось достаточно, чтобы их заметили.

— Эй, вы! — заорал Коциа. — А ну-ка идите сюда!

— Еще двух купцов бог послал! — обрадовался и Гамси. А вдруг и у этих найдутся деньжата!

Старик остановился, осторожно поставил на землю корзинку, старушка же продолжала семенить.

— А ты что, оглохла? Кому говорю: стой!

— Некогда мне стоять, миленький, я из дальнего аула!

— Я не задержу тебя, красавица. Только гляну в кошелку.

— А чего ты там потерял?

Гамси, выведенный из терпения, клацнул затвором:

— Стой, тебе говорят! Стой, карга!

— Что ты на меня орешь? — стала снимать с плеч котомку старушка, смело приближаясь к грабителям. — Что ты на меня орешь, как будто на своем огороде поймал?

— Да ты знаешь, с кем пререкаешься, старая перечница? Я — правая рука самого Васо Хубаева! — крикнул Коциа, которому придуманная роль явно понравилась.

— А по мне, будь хоть пуп земли! — продолжала старушка, развязывая котомку. — Мужчина называется! Кинжал нацепил! Не стыдно старуху обирать? Иди смотри!

Но не успел Коциа протянуть руку к развязанной котомке, как старушка не по возрасту стремительно разогнулась — и в руке ее оказался пистолет.

— А ну назад, шакал!

Коциа, ошарашенно пятясь, крикнул напарнику:

— Стреляй, Гамси! Стреляй! Чего ждешь?

Но старушкин пистолет опередил. Выпустив винтовку из рук, Гамси ткнулся лицом в землю.

Коциа бросился наутек, забыв, что у него за поясом оружие, побежал скачками, петляя, как заяц. И тут на пути Коциа вырос неведомо откуда взявшийся скуластый, смуглый до черноты мужчина. Он подставил ногу, и бывший княжеский управляющий растянулся, наган отлетел далеко в сторону. Папаха свалилась, обнажив бритую голову Коциа. Левое ухо его было наполовину снесено саблей.

— Стойте! — вскричал незнакомец. — Не стреляйте! Он теперь не уйдет! Это мой кровник.

— Кто ты? — сурово спросил старик.

— Я местный. Из Накити. Я давно ищу этого человека. Это убийца моего отца.

Старик повернулся к перепуганным Алихану и Кусриян.

— Вы местные. Может, знаете их?

— Как не знать, — сказал Алихан, кивая на незнакомца. — Это Дианоз, сосед мой. Слыхали мы, сынок, что ты с Васо Хубаевым в горах скрываешься.

— Так оно и есть, — кивнул тот. — Сводный брат при смерти лежит, пришел навестить…

— И ты его знаешь? — обратился старик к женщине.

— А как же? Еще бы не знать! У нас и дворы рядом!

Успокоившаяся Кусриян кинулась собирать рассыпанные на земле ассигнации.

Дианоз между тем подошел к Гамси и снял с его пояса шашку.

Алихан же, подслеповато щурясь, всматривался в лицо Коциа.

— Да это же, сдается мне, управляющий князя Амилахвари! Как я его сразу-то не узнал? Ишь хитрая лиса! За абрека себя выдавал! Овец ему! Мы уж и не знали, что думать.

Подобрав свой кинжал, он обеспокоенно обратился к Диаиозу:

— Уж не драться ли ты с ним, с собакой, хочешь? Пристрелить его — и все тут! Ах, собака!

— Я клятву дал, — хмуро сказал Дианоз. — Не мешайте мне сдержать ее. А уж если суждено мне пасть от его руки, делайте потом с ним, что хотите!

Услышав, что незнакомец из отряда Васо Хубаева, и боясь за его жизнь, Ольга — а это она под видом старушки вела в отряд подпольщика из Тифлиса — не удержалась от совета:

— И в самом деле, дорогой, стоит ли рисковать жизиыо из-за какой-то мрази? Простит ли нам Васо, если, не дай бог…

— Васо бы меня понял, — неумолимо сказал Дианоз. — Это мой кровник, и я отомщу за кровь отца.

— Хорошо, пусть будет по-твоему, — решил старик, отводя Ольгу на пригорок у дороги, чтобы не мешать схватке. — А вы идите, идите домой, — разрешающе махнул он рукой Алихану и Кусриян.