Офицер Империи зла - Михаил Кисличкин

Дни улетали стремительно, и ничего с этим нельзя было сделать. Впереди была полнейшая неопределенность. Кто их противник, какова будет их роль во время испытания? Нет ответов. Максимов только отмахивался от неудобных вопросов – дескать, наше дело десятое, что прикажут, то и сделаем. И вообще, не бойтесь, с нами будет бравый спецназ дивизии «Меч» – лучшие бойцы Земли. Не великая война, не кинут как пятнадцатилетних пацанов под танки свободных наций, сдюжим. Только Илья за год в армии уже кое-что про нее успел понять, чтобы не питать ненужных надежд. Ага, спецназ, конечно. Плавали, знаем. Спецназ крут, слов нет. Только вот и берегут его в бою больше, чем бойцов-недоучек.

Скафандры осваивали уже в конце марта. Ну, как скафандры? Что-то вроде того. Встроенная в шлем кислородная маска, легкая, но чрезвычайно прочная ткань сплошного гибкого комбинезона, системы нагрева, охлаждения и теплоотвода, энергетическая батарея, компьютер. Звучит сложно, но сделано с умом. Все легкое, удобное, управление понятно интуитивно с первого объяснения. На теле сидит великолепно. Просто чудо какое-то. Кое-что прояснилось после того, как Максимов однажды обмолвился о том, что скафандры делали Киннеры по особому заказу Империи.

– Вы даже представить не можете, сколько это стоило, – покачал головой старший центурион. – Думаю, пару танковых дивизий с ноля за эти деньги можно создать. Последние резервы на вас император тратит, цените.

Интенсивная подготовка выжала Илью настолько, что старт экспедиции он принял почти с радостью. Лода и Карри были с ним согласны, они тоже вымотались не меньше хозяина. Все прошло достаточно буднично. Выстроили их вечером десятого апреля на плацу, зачитали приказ. Потом посадили в автобусы и повезли на космодром. Впрочем, основного комплекса зданий центрального космодрома Илья не увидел. Уже ночью автобусы подкатили к воротам в сплошном заборе с доброжелюбно блестевшей в свете фонарей спиралью Бруно поверху. За воротами открылось поле с орбитальными челноками. Илья видел их раньше в сети – толстые цилиндры с короткими треугольными крыльями и небольшим хвостовым оперением. В задней части челноков видны приплюснутые утолщения двигателей Бейла и сопла реактивных двигателей. Носовая часть вместе с кабиной пилотов откинута вверх, открывая слабо подсвеченный светодиодами провал грузового входа. Максимов молча махнул рукой на ближайший челнок – вам туда. Следом за грузовым отделением, в котором какие-то мрачные мужики в серой униформе молча крепили к стенам и полу металлические контейнеры, открылся пассажирский отсек. Там было неожиданно неплохо. Тепло, светло, чисто. Спинками к правой и левой стенкам отсека, впритык друг к другу, стояли широкие мягкие кресла, смутно напоминавшие Илье то ли зубоврачебные, то ли массажные. Никаких иллюминаторов, естественно, не было, просто глухие стенки отсека. По команде Максимова курсанты сели и пристегнулись, как показано в инструкции.

– Взлет через двадцать минут, – проинформировал курсантов старший центурион. – Отдыхайте пока.

Курсанты заворочались, устраиваясь поудобнее. Илья опустил голову на подголовник, расслабился и удобно вытянул ноги. «Кто как, а я буду спать, – подумал он. – Все равно ничего интересного не увижу, а за последние пару суток удалось лишь часа четыре покемарить».

Момент взлета Илья почувствовал и проснулся. Двигатели гудели, тело наливалось тяжестью, видимо, челнок брал разбег по взлетной полосе. Затем перегрузка исчезла, двигатели заработали тише, Илья различил легкий звон включившихся генераторов л-поля. «Взлетели», – отстраненно подумал парень и снова провалился в сон. Снился родной Арнинск, Юля Снигирева. Затем вдруг мирные картины во сне сменил какой-то трэш. Илья в военной форме с автоматом зачем-то метался между рядов каких-то наполовину обгорелых садовых домиков, напоминавших разрезанные пополам опрокинутые бочки. Ему срочно надо было найти какого-то парня в зимней одежде. Зачем? Непонятно. «Там он гад, на площади», – закричала на ухо внезапно возникшая рядом Карри. Илья, передергивая затвор автомата, рванул вперед, туда, где виднелось открытое пространство, на котором возвышался чей-то памятник, и… проснулся.

«Приснится же всякая дрянь», – удивленно подумал парень. Огляделся. Курсанты вокруг сидели спокойно, кто-то спал, кто-то уткнулся в коммуникатор или планшет. Факультет наслаждался неожиданным отдыхом.

– Четыре часа еще лететь до стыковки, – сказала Илье сидевшая через проход Маша, поймав его взгляд и улыбнувшись краешками губ.

– Откуда знаешь?

– Так Максимов говорил недавно. Ты все проспал.

– Да? – заинтересовался Илья. – Что он еще говорил?

– Да так… Говорил, что мы пристыкуемся к имперскому тяжелому крейсеру. Название у него какое-то странное. Корабль называется «Обреченный». Вот так просто: тяжелый космический крейсер «Обреченный» проекта четыреста десять. Всего в экспедиции три корабля. Грузопассажирский транспорт «Авангард», тяжелый крейсер, и какой-то эсминец, называется «Корсар». Мы полетим на крейсере. Вот и все.

– Интересно. А что еще сказал?

– Да говорю же тебе, это все, – с нажимом в голосе сказала Маша. – Не веришь, сам вон ему покричи, глядишь, ответит, – девушка кивнула на сидевшего через десяток кресел впереди вместе со своими симпантами Максимова.

– Ладно, ладно, – сдал назад Илья. – Маша, я тебе верю. – Илья постарался улыбнуться девушке самой очаровательной из своих улыбок. – Нервничаешь, поди?

– А то нет… конечно, – кивнула Леднева. – Ты, что ли, спокоен?

– Я? – Илья прислушался к своим ощущениям. – Ты знаешь, нет, не спокоен, конечно. Но это не главное. – Илью вдруг потянуло на откровенность. – Мне, скорее, грустно. Как-то глупо все у нас получилось, Маш. Глупо, быстро и нелепо. Помнишь, мы ехали поступать в ИЛУ? Надеялись, что поступим, станем детьми императора, впереди будет интересная жизнь и вообще все будет красиво… Или не поступим, неважно. В любом случае мы думали, что впереди у нас еще целая жизнь, нам же всего шестнадцать. А потом бац – симпанты, учеба и, наконец, эта экспедиция. У меня хреновые предчувствия, Маша, – неожиданно для себя выдал терзавшие его мысли Илья. – Мне кажется, что мы уже прожили нашу жизнь экстерном и скоро досрочно ее закончим. А я еще хочу пожить, понимаешь! И еще раз хочу увидеть маму, – упавшим тоном сказал Илья.

– Не стоит так… – начала было Маша, но Илья ее резко перебил:

– Да все нормально, я держу себя в руках, – твердым голосом сказал он. – Колеса отворачивать поздно, остается только попытаться через все это пройти. Зато когда пройдем – будем героями империи. Круто, правда, подруга?