Девичьи грезы - Сара Сил

Нони не вышла к чаю, и Харриет решила, что та сильно обиделась. Она села за стол в полном одиночестве и была этим абсолютно довольна. Но совесть все же мучила ее, ведь Харриет чувствовала, что это ее долг — заботиться о ребенке, но она так и не смогла переступить через себя и войти в детскую, боясь напороться на пренебрежение, так что просто отправилась на кухню, чтобы разузнать все поточнее.

— Каков распорядок дня у Нони на каникулах? — спросила она. — И надо ли мне распоряжаться насчет ее ужина, ванной и тому подобное?

— Не беспокойтесь, мэм. В половине шестого Молли относит ей ужин, а потом она сама укладывается спать и никого не благодарит за сказку на ночь или колыбельную, — ответила Агнес.

Харриет с облегчением улыбнулась:

— Ну, раз это обычная практика, то я, пожалуй, не пойду сегодня к ней. Боюсь, что мисс Нони не очень-то расположена ко мне.

— Конечно, мэм, не надо вам обращать внимание на ее выходки, все это ее дурь, сам ведь тоже может задирать нос, когда на него находить блажь, прошу прощения, мэм.

Харриет сидела в плетеном кресле у горящего камина и улыбалась. Она чувствовала расположение и теплоту к Агнес. Она уже привыкла к странной способности ирландцев быть откровенными в отношениях с хозяевами, но при этом и не забывать своего места. Что же касается высокомерия Даффа, ей уже пришлось испытать его на собственной шкуре.

— Да уж, этого у него не отнять. Думаю, девочка в чем-то очень на него похожа, — сказала Харриет.

— Она делать так специально, бедняга, из-за благоговения, которое она испытывать к нему. — Ответ Агнес прозвучал настолько неожиданно, что у Харриет челюсть отвисла от удивления.

— Но я считала… — начала она, припомнив слова Даффа о том, что ребенок совсем его не любит.

— Тогда вы думать, как все остальные, — подытожила Агнес. — Дитя с ума сходит по папочке, это я вам говорю.

— Надеюсь, ты права, Агнес. — Харриет все еще сомневалась, и тут старый Джимси, который чистил серебро в дальнем углу кухни и, казалось, не прислушивался к их разговору, неожиданно ляпнул:

— Разве не время подумать сменить это странное создание, которое у вас вместо собаки, юная мисс? — Джимси, по одному ему понятной причине, никогда наедине не называл Харриет «мэм».

— Сменить Парня? Да я только недавно завела его! — возразила Харриет.

— Я думал, это чудище всего лишь замена, не хочу вас обижать, потому что странно пестовать бессловесную тварь, чтобы утолять страстное желание…

— Попридержи язык, старый дьявол! — резко оборвала его Агнес.

Щеки Харриет зарделись, и она вылетела из кухни со скоростью, на которую только была способна, размышляя по дороге, имел ли в виду Джимси то, о чем подумала она сама.

К тому времени, как она добралась до кровати в конце этого несчастливого дня, ей уже было все равно, кто что думает. Харриет, как в былые дни в приюте, так захотелось тепла, участия и уверенности, что она зарылась лицом в подушку и зарыдала от одиночества.

Она не знала, сколько прошло времени — часы или минуты, — когда вдруг поняла, что Дафф стоит у ее кровати со свечой в руке.

— Ради бога, девочка моя, что случилось? — нежно спросил он, и на минуту она от удивления перестала лить слезы.

— Мне… мне так жаль… Я потревожила тебя? — Харриет пыталась сдержать рыдания.

— Нет, я еще не ложился, но меня встревожили эти безудержные слезы горя в соседней комнате. Что такое? — Он поставил подсвечник на столик и сел на край кровати. — Полагаю, это из-за Нони, — произнес он, и Харриет снова разрыдалась.

— Она ненавидит меня! Лучше бы мне вообще никогда сюда не приезжать! — всхлипывала она, не замечая абсурдности своих слов.

Дафф обнял ее и прижал к себе, баюкая, и в тот момент он стал так похож на туманные образы, которые девушка выдумывала для себя в приюте, что на какой-то момент ей показалось, что все это сон.

Когда она немного успокоилась, муж уложил ее на подушки и убрал спутанную челку с ее горячего лба.

— Послушай, глупый ребенок! Моя несносная дочурка выказала тебе свое восхищение, закатив этот скандал, — ты оказалась лучше, чем она ожидала, и теперь она думает, что я обманом заставил тебя выйти за меня! Нони считает, что ты не намного старше нее, и думает, что я поступил нечестно, использовал свое превосходство, и она не далека от истины. Так что выше нос!

— Разве она не знает, что именно она была основной причиной нашего брака?

— Девочка моя, поимей хоть каплю здравого смысла! Никто не обсуждает причины своей женитьбы с восьмилетним ребенком, кроме того, она не была единственным резоном, хотя в тот момент это была самая легкая отговорка, которую я смог придумать.

— Я и забыла! Саманта — вот еще один повод, не так ли? — вырвалось у нее. Ей стоило быть более осмотрительной, она сразу же поняла это, так как почувствовала, что Дафф напрягся.

— Саманта? — холодно и требовательно прозвучал его голос. Она отвела глаза, не желая встречаться с его настойчивым взглядом.

— Не надо было упоминать о ней? — наконец выдавила Харриет.

— Не вижу причины, почему бы и нет, если только ты не проверяешь свои выдумки, — последовал холодный ответ. — Она что, поощряла твою страсть к романтическому драматизму красочными сказочками из прошлого?

— Она просто удовлетворила мое любопытство — всякое такое, что сам ты не расскажешь.

— Например?

— Ну, просто сплетни. Я не копаюсь в прошлом, Дафф, но ведь это естественно — узнать что-нибудь о человеке, за которым ты замужем, разве не так?

— Например? — повторил он, и на нее нашло сильное, просто невыносимое желание ответить ему с той школьной грубостью, которую разбудила в ней Нони.

— Например, какая у тебя зубная паста, бреешься ли ты один или два раза в день, любишь яйца всмятку или вкрутую, где тебе сломали нос, если такое вообще было, разное ли у тебя белье зимой и летом, болит ли у тебя голова, зубы и простываешь ли ты! Да я даже не знаю, сколько тебе лет!

Он провел рукой по волосам, взъерошив их еще больше, и беспомощно посмотрел на Харриет:

— Бог мой! Какой странный список!

— Эти незначительные детали действительно очень важны для жены! Но мы… мы ведь не близки в обычном понимании, и я не могу узнать это сама!

Он саркастически улыбнулся:

— И Саманта просветила тебя по этим вопросам?

— Нет конечно же! Если бы я стала задавать такие вопросы, что бы она подумала о нашем браке? — запальчиво ответила Харриет, и взгляд его смягчился.

— Рад слышать, что твоему любопытству есть пределы. К твоему сведению, мне все равно, какой пастой чистить зубы и какие яйца есть — последнее зависит от настроения Агнес. Мне следует бриться два раза в день, чтобы не обрасти щетиной к обеду, но я частенько не делаю этого, и мне тридцать семь. Довольна?