Импринт - Вероника Десмонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я киваю, сильнее вцепляясь в его толстовку. Страшно – слишком простое слово для описания моего состояния. Я дышу, как загнанная, падая лицом на его сильное плечо.
Оттолкни его. Давай, Кэт.
Но я не могу… Это так приятно. Я впадаю в транс, из которого невозможно выбраться самостоятельно.
Другим пальцем он принимается массировать мой клитор, и я судорожно вздыхаю, становясь все более влажной.
– Такой правильный и милый котенок капает на мою руку. Мои пальцы насквозь мокрые. Пообещай, что будешь также гостеприимно принимать мой член. Он гораздо больше, но он влезет в тебя, не так ли?
Из моего горло вырывается всхлип.
Его грубые манеры действуют на меня разрушающе. Дрожь проходит по всему моему телу. Я вся напрягаюсь, чувствуя скорую разрядку. Это совсем не похоже на те редкие моменты, когда я сама доводила себя до пика.
Совсем непохоже.
Это так порочно. Так мощно. И так страстно, что мое сердце может остановиться в любую секунду.
– Умоляй меня.
– Я не могу… я…
– Не ври, Катерина. Ты можешь все. Умоляй меня позволить тебе кончить.
Его пальцы останавливаются, и я готова зарыдать от острой нехватки его прикосновений.
– Пожалуйста… позволь мне кончить.
Он жестко нажимает на клитор, и все мое тело бьется в конвульсиях от пережитого сумасшедшего удовольствия. Я судорожно обнимаю его шею, мое сердце колотится, а его дыхание остается прежним – спокойным, умиротворенным, холодным. Но самое главное, его хватка на моей талии крепнет, словно он отказывается отпускать меня.
– Тебе сильно не повезло, котенок. Теперь ты принадлежишь мне.
***
Примечание:
Защитные механизмы – психоаналитическое понятие, обозначающее совокупность бессознательных приемов, с помощью которых человек, как личность, оберегает себя от психологических травм.
Глава 11. Агрессия
“…Well, I'm begging on my knees
Я же молю, стоя на коленях…
Can you save my bastard soul?
Ты спасёшь мою сволочную душу?”
Bring Me The Horizon – Can You Feel My Heart?
Кингстон, Шотландия.
Семь лет назад.
Охотник.
Катерина спокойно спит у себя в постели измученная и удовлетворенная. Светлые волосы разметались по подушке, руки обнимают одеяло. Мои отметины красуются на ее кремовой коже. Я сижу за рабочим столом, наблюдая и останавливая себя от того, чтобы сделать выпад в ее сторону и разбудить девушку своими пальцами между ее длинных красивых ног.
Я хочу поглотить ее.
Испачкать ее.
Мой член все еще твердый и упирается в джинсы, недовольный тем, что я не ворвался в ее тугое тепло, размазав девственную кровь по ее бедрам.
“Я примитивна. Мир ничего не потеряет, если меня не станет”.
Я снова слышу дрожь в ее мягком голосе и вижу, как дрожат ее вишневые губы, когда она произнесла это. Такие люди, как Катерина, держат своих демонов глубоко и не показывают их, боясь осуждения. Сколько бы я не наблюдал за ней, она всегда ходит с повешенным носом или уткнувшись в книгу, думая, что ее никто не видит. Она хочет быть незаметной. Призраком. И в то же время Кэт жутко претит ее фантомность, учитывая ее гордый и смелый характер.
Я собираюсь вышибить из нее это психологическое дерьмо. Уничтожить один барьер, за другим. Она будет задыхаться только в моей постели и от того, как сильно я буду ее трахать.
Позже, – говорю я своему члену. Я никогда не совершаю импульсивные действия, я просчитываю каждый шаг. И я буду растягивать постепенное разрушение моего котенка. Я терпелив, и я хочу насладиться каждым мгновением ее изменений.
То, как ее защитная позиция постепенно превращается в позицию осторожного любопытства. То, как ее большие глаза смотрят на меня так, будто я знаю все секреты мира. То, как по ее шее ползут красные пятна смущения. Меня это заводит.
Блядь, я помешан на ней. Катерина Рид – это мой милый уничтожитель скуки, мое спокойствие в хаотичном мире.
– Нет… – ее тихий испуганный голос тонет в тишине комнаты, и я подхожу ближе, чтобы услышать шепот: – Нет…
– Чего ты боишься, Кэт? – я поправляю ее спутавшиеся волосы. – Скажи мне, чего еще я не знаю?
Кэт хмурится, вцепляясь в одеяло, и я думаю, что она проснется, но она берет мою руку и прижимается губами к ладони, мягко, медленно, будто я ее гребаный спаситель. Спустя мгновение, Кэт замолкает, а ее дыхание выравнивается.
Я застываю на месте, пытаясь проанализировать странную реакцию моего тела.
Как она может находить спокойствие со мной? Подсознательно.
Черт меня побери.
Я, блядь, съем тебя, Катерина.
Убедившись, что она снова заснула, я заставляю себя высвободить ее руку и возвращаюсь к компьютеру. Моя Кэт пользуется режимом инкогнито, но иногда теряет бдительность. Когда я читаю ее поисковые запросы, мои губы растягиваются в ухмылке.
“Психология жертвы”
“Как наказать преследователя”
“Почему мне нравится адреналин”
“Почему я возбуждаюсь от опасности”
“Особенности психопатии”
“Могут ли психопаты чувствовать”
“Сексуальные отклонения и их причины”
Какой милое существо. Мне не нравится, что она снова пытается загнать себя в рамки и ищет ответы у закостенелого общества, у которого культура осуждения развита гораздо больше, чем сострадание или понимание. Но мне, блядь, чертовски импонирует, что она не отрицает силу нашего притяжения.
Ее темные желания совпадают с моими. Мою извращенную природу сложно удовлетворить, но лишь один ее гордый взгляд способен вызвать каменную эрекцию. Именно это привлекло меня в ней больше всего. То, как она удерживает мой взгляд, тогда как остальные не могут долго смотреть мне в глаза.
Находясь на грани истерики и крайней степени возбуждения, она пыталась составить мой психоанализ. Катерина заинтересована в том, чтобы познакомиться с моей сущностью – даже из страха. И это еще одно редкое явление.
Ее розовая кожа будет выглядеть такой прекрасной после нескольких пережитых оргазмов.
Подавляй свои порывы. Ты не будешь трахать ее сегодня.
Я закрываю браузер, пишу записку и оставляю ее на столе вместе с подарком и алыми розами. Моему котенку вчера исполнилось восемнадцать, и если бы не ее упрямство, я бы поздравил ее как следует. Однако эта привычка не слушаться скоро исчезнет.
Я знал про аварию. Как и про то, что она скрывает свою дату рождения от друзей, чтобы никто не сыпал поздравлениями в день смерти ее отца. Но сегодня я перепрограммировал ее софт, заменяя плохие воспоминания на ощущение