Тотальный шпионаж - Курт Рисс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С самого начала Берлин пытался непосредственно или через Абеца влиять на руководящие круги французского командования. Естественно, что таких людей, как Вейган и Петэн, нельзя было просто подкупить. Однако оказалось возможным установить с ними связь и попытаться склонить в сторону благоприятного отношения к «Третьей империи». Проблема значительно облегчалась тем обстоятельством, что и Петэн, и Вейган были настроены весьма реакционно.
Близкие к Вейгану политические круги, включая Морраса и Лаваля, давно уже вынашивали идею, что проигрыш войны или установление союза с Германией скажется плодотворно в смысле «ликвидации» демократии. Немцам оставалось только настойчиво убеждать в этом двух высших офицеров Франции. 22 декабря 1939 года Анри де Кериллис писал в крайне правой газете «Эпок»: «Дело заключалось в убеждении маршала Петэна в том, что он должен принять на себя руководство кабинетом национального единения, который объединил бы самых видных пораженцев и Зейсс-Инквартов». Заговорщики хотели, чтобы престарелый маршал, сам того не подозревая, сыграл роль, аналогичную роли Гинденбурга, открывшего дверь перед Гитлером в момент всеобщей растерянности. Ясно, что подобная мысль не могла родиться во французских умах.
Да, она принадлежала не французским умам! Когда в мае 1940 года Рейно назначил Вейгана главнокомандующим, а Петэна вице-премьером, он создал то самое положение, которого так ждали немцы; ибо Вейган и Петэн являлись орудием в руках клики политиканов, выполнявших приказы Берлина.
Существовала также группа приверженцев Лаваля, который, временно оставаясь в тени, уже к 1936 году из сторонника Муссолини превратился в ярого приверженца Гитлера. Группа предателей существовала и в партии радикалов — она концентрировалась вокруг газеты «Репюблик» и получала деньги от немцев. В начале 1938 года к этому лагерю, более или менее объединившемуся еще в 1936 году, присоединились Фланден и Бонне, а после Мюнхена почти все правые партии переметнулись на его сторону.
Было бы неверно изображать всех этих политиков и политиканов как подкупленных или купленных Германией. Этих людей толкнули на путь сотрудничества с Германией разные мотивы: близорукое стремление к миру и спокойствию во что бы то ни стало; страх перед потерей собственности и т. д.; все эти мотивы использовались немцами для сколачивания сильного прогитлеровского фронта во Франции.
Число французских государственных деятелей, которые прямо и непосредственно оплачивались немцами, было невелико. Значительно больше было число неоплачиваемых и невольных агентов, работавших не менее усердно, чем агенты, сполна оплачиваемые.
Все это подготовило крушение Франции. Более того. Создалось положение, при котором у Франции от Германии больше не было секретов; немцы знали все, что происходило во французском государстве. Слишком уж много было людей на важных постах, которые сознательно или бессознательно, за деньги или бесплатно, прямо или косвенно шпионили в пользу Германии.
Ясно, что во Франции «Отделу Б» работать было легко, и делал он это с большим успехом.
* * *К французским квислингам, которых либо покупали, либо сманивали на свою сторону, немцы относились с презрением. Об этом свидетельствует хотя бы следующая история, обошедшая все 2-е бюро в январе 1940 года.
В то время один испанский офицер, работавший по заданиям 2-го бюро, пришел однажды к Гоше. Он был рассержен и недоумевал:
— Мадрид, — заявил он, — не чувствует, что Франция действительно воюет с Германией.
— Почему же? — спросил Гоше.
— В этом виноват ваш посол. Он, оказывается, находится в наилучших отношениях с германским послом. И даже демонстрирует это публично. Если, например, ему доводится встретиться с фон Шторером в приемной Франко, то он с ним подолгу беседует… Однажды я спросил германского атташе, почему Шторер так дружен с вашим послом. Немец расхохотался. «Мы делаем это умышленно, чтобы скомпрометировать старого дурака», — ответил он.
Французским послом в Мадриде тогда был Анри-Филипп Петэн.
Щупальцы господина Боле над земным шаром
Весной 1934 года делегаты немцев, проживающих за границей, прибыли на конгресс в Берлин. Перед ними выступил Гитлер. Он сказал: «Вы — наши передовые посты. Вы должны подготовить почву для атаки. Считайте себя мобилизованными; на вас распространяются все военные законы».
В феврале 1934 года, за несколько недель до этого конгресса, Эрнст-Вильгельм Боле был назначен начальником так называемой «Аусландс-организацион» (сокращенно — АО), объединяющей и направляющей деятельность всех зарубежных немцев.
По миру разбросано много немцев и людей немецкого происхождения. Согласно немецким статистическим данным, число их достигает примерно 30 миллионов. Большинство из них давным-давно натурализовалось.
Но это не останавливало гитлеровцев. Фриц Кун, вожак «Германо-американского союза», однажды выразил немецкую точку зрения на этот вопрос: «Паспорта, лежащие в наших карманах, не сделали нас другими людьми. Мы остались самими собой, т. е. немцами в Америке».
Что же касается официальной трактовки этого вопроса, то сам Боле заявил: «Мы признаем, что любой немец может шпионить в нашу пользу». «Шпионить можно везде», — писал он однажды, находясь в одной из южноамериканских республик.
Шпионить везде — это была очень заманчивая и очень простая идея. Везде, во всем мире, в каждом городе, деревне, улице и в каждом доме должны быть шпионы, и ничто не должно оставаться от них секретом. Организовать этот мировой тотальный шпионаж и было поручено Боле.
* * *Боле был 31 год, когда он принял руководство над АО. Он был одним из немногих личных друзей Гесса, который и поручил ему этот пост.
Боле, как и Гесс, родился за границей — в Брэдфорде, в Англии; отец его, натурализовавшийся англичанин, долгое время был профессором в Кейптаунском университете. Сам Боле сперва учился в Кейптауне, потом в Кельне и Берлине. Затем он занялся торговлей, вошел в гитлеровскую партию, где быстро занял видное положение. Его отличный английский язык произвел на Гитлера большое впечатление.
Что касается АО, то это, конечно, было не его изобретением, как и не изобретением кого-либо другого из фашистов. АО была основана еще в 1881 году под названием «Ассоциация тевтонов за границей». С этой организацией слился «Германский школьный клуб», имевший свои отделения во всех странах мира.
Даже «Германский институт иностранных государств» в Штутгарте, позднее превратившийся в один из основных центров гитлеровской пропаганды, был основан еще в 1917 году.
В дополнение к этим организациям вскоре после окончания первой мировой войны была образована «Лига немцев, проживающих в пограничных районах», которая действовала в Австрии, Чехословакии и Польше. В районах, отошедших от Германии по Версальскому договору, были созданы десятки специальных обществ, как, например, Лига эльзасцев, судетских немцев и т. д.
Установки и деятельность всех этих лиг были реакционны и крайне шовинистичны; они не признавали Веймарской республики и поддерживали идею о том, что Германия была не побеждена в мировой войне, а предана изнутри.
Что касается гитлеровцев, то они примерно с 1930 года заинтересовались немцами, живущими за границей; на партийной конференции в Гамбурге было решено создать фашистские ячейки во всех зарубежных организациях немцев. Это положило основу для создания гигантской картотеки и впоследствии позволило немцам держать под контролем почти всех немцев, проживающих за границей.
В 1935 году АО переехала из Гамбурга в Берлин. К 1937 году в ней работало более семисот сотрудников; в настоящее время это число может быть, бесспорно, удвоено.
В 1937 году АО объединяла около трех миллионов немцев, живущих за границей, и от 75 до 100 тысяч матросов на немецких кораблях. Организационно АО подразделялась на территориальные бюро; таких бюро было восемь, и распределялись они следующим образом:
а) Северная и Восточная Европа.
б) Западная Европа.
в) Юго-Восточная Европа.
г) Италия, Швейцария, Венгрия.
д) Африка.
е) Северная Америка.
ж) Южная Америка.
з) Дальний Восток, Австралия. Англия, Ирландия.
Бюро, ведущее учет и осуществляющее контроль над всеми немецкими матросами, считалось специальным отделом. Оно имело отделения в Бремене, Гамбурге, Киле и Штеттине. (С начала нынешней войны оно открыло отделения во всех европейских портах, оккупированных немцами.)
Кроме того, имелось большое количество секций, называемых специальными бюро, число которых дает некоторое представление о круге вопросов, входящих в компетенцию АО:
Бюро внешней торговли.
Инспекционное бюро.