Некрещеная Русь. Не верь учебникам истории! - Андрей Буровский

В других сюжетах дева-лебедь рожает ребенка, будущего короля, и оставляет его отцу. А безутешный король еще много лет приходит на утес, где они познакомились.

Или девушку — жертву навета, спасают ее братья, превратившиеся злыми силами в лебедей. В более ранних версиях мифа лебеди — это умершие или погибшие братья, вернувшиеся из Царства Мертвых.

Точно так же и в русских сказках именно лебеди и гуси служат опасной для живых покойнице — Бабе-яге. Они уносят брата или братьев девушки к Бабе-яге — на съедение. Сестра спасает братьев благодаря помощи добрых сил, и можно еще порассуждать о том, что у германцев братья спасают сестру, а у славян — наоборот.

В любом случае утка и гусь — священные птицы, изображения их — обереги. Уток или утко-коней вышивали на подолах рубах и на рукавах, вырезали из дерева на наличниках окон и коньках крыш. Такие птицы становятся помощниками и слугами славянского Фаэтона — несущего солнце Даждьбога. Даждьбог в своем пути по небу дважды пересекает воды океана. Вечером он спускается к Мировому океану с небесной тверди, проходит сквозь океан и скачет уже по ночному небу. Утром, чтобы снова попасть на небесную твердь, он опять проходит через океан. В эти моменты кони Даждьбога становятся эдакими полуконями-полуутками. Утка — или фантастическая утка с головой коня — стала священным животным Даждьбога, а резное изображение такого фантастического зверя — оберегом для славян.

Большинство ученых считают, что фантастические полуптицы-полуженщины, Сирин, Гамаюн и Алконост, появились поздно и иностранного происхождения. Изображения Сирин известны с X в., в основном на глиняных тарелках и височных кольцах в Киеве и Корсуни-Херсо-несе. Она поет песни радости и обычно считается райской птицей, однако иногда эти песни могут лишить человека рассудка — как песни сирен. Наслушавшись их, человек убегает в пустыню и умирает. Поэтому в некоторых текстах Сирин — посланница темных сил, враждебных человеку.

Происхождение слова «Сирин» и самого образа неясно. А вот Алконост, известный с XII в., считается восходящей к греческому мифу об Алкионе, превращенной богами в зимородка. Говорят, что при переписывании «Шестоднева» болгарского ученого и святого Иоанна Болгарского слова «алкионъ есть птица морская» переписали с ошибкой — как «алконостъ». И добавили, что сия птица поет горесные песни.

Гамаюн, известная с XIII в. птица, в славянской мифологии — знает все на свете, и ее вещие божественные песни предвещают будущее. Считается, что этот образ пришел из иранской мифологии — это птица Хумаюн[56].

Но «почему-то» песни птицы Гамаюн повествуют о происхождении славянских богов, мифы об их похождениях и отношениях, и влияния на жизнь людей.

Образы же птицечеловеков — очень древние арийские образы, к которым восходят и все многочисленные версии европейских грифонов. Только в Европе это мужские, а на Руси — женские образы. Возможно, «старые», давно бытовавшие у славян образы получили «новые» имена из Византии и Ирана.

Судя по всему, поклонение змеям — очень древний культ, общий еще для всех праиндоевропейцев. Как и в Индии, в германском, балтском, кельтском и славянском язычестве этих животных считали очень долговечными, мудрыми, способными многому научить.

Многие ученые считают, что спирали, известные уже из палеолитических памяников времен Великого оледенения, — типично «змеиный» символ. Тем более много спиралей в культурах расписной керамики — арийских по происхождению.

Есть и другая версия — что предки с их более острым, чем у нас, зрением и без приборов видели, что Млечный Путь имеет спиральную форму. В этом случае змея удивительным образом ассоциировалась с организацией звездного неба.

Древние славяне держали у себя прирученных ужей — охотников на мышей. Этих змей считали священными и поили молоком, верили, что прирученный уж может накормить оставленного родителями младенца. Еще в конце XIX в. на Черниговщине наблюдали, как в украинских хатах ужи пьют молоко из блюдечек. В Литве деревенские колдуньи поили ужей молоком еще в начале XX в.

В славянском календаре есть два праздника, во время которых вспоминают змей. 25 марта — время, когда «на юрьеву росу» выгоняют скот и змеи выползают из-под ставшей теплой земли. Это время начала сельскохозяйственных работ.

14 сентября отмечался уход змей на зимовку — это время, когда сельскохозяйственный цикл в основном заканчивался. Таким образом, змеи как бы символизировали цикличность сельских полевых работ.

Есть в мифах и образ страшного Змея, похищающего солнце… Сказка К. Чуковского про крокодила, который солнце проглотил — давний литературный отзвук этой истории. И остается уточнить, кто был медведь, побеждающий крокодила? По-видимому, еще у праиндоевропейцев был образ космического змея, пытающегося то ли подчинить себе мир, то ли причинить людям максимальное количество вреда. А медведь — священный зверь с очень давнего времени.

Змееборчество — классический индоевропейский, арийский сюжет. Но это не сюжет борьбы с реальными змеями — в конце концов, только в Индии водились громадные змеи, опасные для человека — удавы, смертельно ядовитые кобры. Причем сюжета борьбы с такими реальными змеями и в Индии нет.

Борьба же со змеем — это сюжет битвы с чудовищем, которое редко бывает чисто змееобразным. Такого змееобразного по некоторым версиям мифа Пифона убил греческий бог Аполлон в горах возле Дельф. Умирающий Пифон рухнул в пропасть, и оттуда долго еще поднималось его зловонное дыхание. Особая выбранная дева вдыхала этот зловонный дым, понимавшийся из расщелины, и, одурманенная, начинала прорицать будущее, отвечать на важные вопросы: знаменитый Дельфийский оракул. Дым из расщелины шел явно вулканического происхождения.

В морских змеев верили скандинавы и кельты — те индоевропейцы, которые плавали по морям. Вот эллины и римляне таких змеев почему-то не знали… «Зато» им были хорошо знакомы морские драконы. Такого морского дракона убил древнегреческий герой, Персей. Этот противный дракон уже совсем было приготовился сожрать прекрасную Ариадну, принесенную ему в жертву. Но Персей победил дракона и сам взял себе Ариадну… И не в пищу, а в качестве жены.

С морскими змеями славяне дела не имели — за отсутствием моря.

Но речных драконов знали все индоевропейцы, в том числе континентальные: и галлы, и германцы, и славяне. Еще в начале XX в. на северо-западе Руси пели озорные частушки про Яшу, который почему-то лежит в реке, и при том лузгает орехи и приманивает девиц. Странный довольно-таки Яша.

Что происходит, становится понятнее в самых древних версиях песен и мифов, где появляется не Яша, а Ящер. Змей такой, и лежит он в Волхове, пропускает суда к Новгороду. Или не пропускает. Плывешь по Волхову, кинь в воду жертву, он пропустит.

Ну и девиц себе порой Ящер тоже присматривал и утаскивал в воду. Наверное, и на Руси, как в Китае, водяным драконам приносились человеческие жертвы. Это потом многое забылось, страшненький Ящер превратился в непонятного Яшу.

Видимо, представления о водяных драконах типичны для всех индоевропейцев. Но может быть, речь не просто о мифологических сюжетах. Есть вполне серьезные основания считать, что еще совсем недавно, по крайней мере на протяжении всего Средневековья, какие-то крупные ящерицы, типа варанов с острова Комодо, водились по всей Европе. В какой степени они были опасны для человека, неясно, но что крупная хищная ящерица, больше метра длиной, опасна по крайней мере для купающихся детей — очевидно.

Такие ящеры, или «каркодилы», обитающие в воде, естественным образом обожествлялись. Возможно, именно они положили начало представлениям о водных драконах.

Кроме слова «ящер», из мифов славян происходит и слово крокодил, иногда «каркадил». Ящера называли и так.

Интересно, что все индоевропейцы населили страшными драконами непрочные, текучие стихии, воздушную и водную. Видно, не очень доверяли воде.

Ящера и каркодила отделяли от Змея. Это существо уже определенно мифологическое, славянский дракон. Причем если греческое слово «дракон» впервые появляется в XVI в., то слово «змей» — в XI в.

Змий всегда имеет много голов и хвостов: «Змий о двенадцати головах и двенадцати хоботах; ногами топат… зубами скрехчет». Слово «хобот» у славян обозначало вовсе не мясистое продолжение носа и верхней губы, как у слона. «Хоботом» называли хвост — особенно хвост ящерицы или змеи. «Змей о двенадцати хоботах» — это существо с двенадцатью хвостами.

В отличие от Ящера Змий вовсе не обязательно связан с водой. Водяные драконы известны в мифах всех индоевропейцев, но чаще всего они лишь условно разделяются на водяных и воздушных, или горных.