Дело о золотой маске (СИ) - Кузнецова Светлана Владимировна

До предвыпускного класса Итен полагал наличие у себя склонности к магии тонким издевательством мироздания и местью за многочисленные проступки в одной из прошлых жизней. Преподаватель магических основ полностью с ним соглашался, прибавляя, что, вероятно, и сам был кем-то проклят, удостоившись подобного ученика. Подобное не исключало величайшего уважения, которое вызывал этот человек, в отличии от преподаваемого им предмета, но обидно было все равно.

Выгода от спецшколы тем не менее имелась. Может, Итен и не нашел друзей среди однокашников, зато не чурался прочей ребятни, на которую юные маги смотрели свысока. Ребятня к Итену буквально липла, причем всех возрастов. Его малых сил не хватало для сотворения чего-нибудь существенного, зато он с удовольствием и талантливо показывал фокусы. Слабый дар имел приятную оборотную сторону: не всякий артефакт мог его обнаружить. По сути выходило настоящее волшебство: колдовство без колдовства.

Некоторое время Итен на полном серьезе размышлял не прибиться ли к бродячему цирку, чуть не возглавил местную воровскую банду, стал первоклассным шулером. А потом погиб отец, и жизнь поделилась на «до» и «после». Все, кажущееся значительным, отошло даже не на второй, а на десятый план, вмиг стало неважным. И единственной мыслью, овладевшей Итеном, стало поступление на службу.

Его отговаривали, твердили, что со столь малым даром ему не подняться выше постового, выписывающего штрафы неверно припарковавшимся самоходкам, или на худой конец патрульного. Две трети друзей отвернулись от него, сочтя предателем. И только учитель магических основ взялся за заведомо провальное дело подтягивания — по сути обучения заново — своему предмету.

При всем старании входные экзамены в учебку Итен неминуемо провалил бы. Жалование в полиции платили не из лучших, однако имелось немало привилегий, позволивших бы закрепиться в столице или городе поменьше Гранвиля выходцу из деревни или совсем глухой провинции, а то и горожанину из трущоб выбраться в район получше. Прибавить к этому уважение простых жителей города, определенную власть, и становится ясно: количество претендентов на место не просто велико, а огромно.

Выручило умение мухлевать и не унывать, до последнего пытаясь вывернуть в свою пользу практически безнадежную ситуацию. А еще — удача: сильный артефакт, выявляющий выплески силы у поступающих, сгорел за полчаса до начала испытаний, а глава приемной комиссии решил не прерывать экзамен. Старый министерский хрыч заявил о своем умении поймать на несанкционированном колдовстве любого. Сидящая по его левую руку Ирвина Блакарди спорить не стала. Она улыбалась все три часа, пока будущие охранители правопорядка показывали свои умения. Глядя на Итена, она почти смеялась в голос. Могла ли она поймать его за руку? Да, скорее всего. Министерский хрыч, надувшийся от важности, нет, а Ирвина — с легкостью. Однако она почему-то этого не сделала. Не потому ли, что не только Итен оказался достаточно нагл при испытаниях?.. Не спрашивать же теперь. Главное, он поступил. Постоянно висел где-то в конце табеля об успеваемости по магическим предметам, зато в остальных являлся одним из лучших. И под угрозу отчисления не попадал ни разу.

Как его и предупреждали, по завершению учебки ничего лучше патрульной службы Итену не светило. Мечты расследовать и поймать за руку преступников, убивших отца, так и остались таковыми, поскольку их задержали и уничтожили за год до выпускных испытаний при попытке ограбления ювелирной лавки. Собственно, и все. Если бы не случившийся вскоре после его устройства в полицию дракон…

На границе зрения промелькнуло что-то темное, показавшееся призраком, но вряд ли им являющееся. Призраки по улицам Гранвиля не ходили, предпочитая отсиживаться на кладбищах лунными ночами или в старинных особняках (и то в девяноста случаях из ста лишь в виде легенд и детских страшилок). В нос ударило смесью запахов морских водорослей и дикой розы. Итен этого не вынес и громко чихнул.

Тень быстро скрылась, слившись с огромной, большой и значительно более темной, отбрасываемой фруктовым ларьком.

— Будьте здоровы, господин полицейский! — оконце ларька приоткрылось. Голос у припозднившейся торговки оказался приятным, жаль ее саму Итен не сумел разглядеть.

— Благодарю вас, госпожа, — ответил он, подумав о том, что сейчас одет не по форме, а значок отдела особых магических преступлений ей было бы не разглядеть с такого расстояния.

Однако не выяснять же, почему вежливая горожанка посчитала его полицейским? Только напугает. К тому же объяснение найдется самое элементарное: он недалеко от здания полицейского управления. А потому ходил здесь уже неоднократно: и в форме, и в обычной одежде. Продавщицам обычно скучно, вот они и разглядывают прохожих, подмечая многие детали.

Со стороны набережной наплывали тучи. Фонари горели через один, но отнюдь не это заставило Итена свернуть в узкий переулок меж сросшимися стенами домов. Вечерами по набережной прогуливалось слишком много народу.

Шаг, еще один. Итену не требовалось оглядываться, чтобы увидеть, как невидимое пока существо (может, и человек, сокрытый артефактом, но скорее рептилия), вынырнуло из тени и покралось за ним. То ли соглядатай, то ли мститель. Но в последнего Итен не верил, а первого мог послать только Дракаретт. Имелись, конечно, еще варианты, в том числе и курьезные: вдруг кому-нибудь взбрело в голову его ограбить? Значок ООМП Итен носил на виду, но мало ли? Если же кого-то ввел в заблуждение его вид, далекий от эталонного облика боевого мага, ему же хуже.

Переулок оказался не столь безлюдным, как выглядел. В уютных нишах, обвитых диким виноградом, прятались полукруглые лавки, занятые влюбленными, и в крохотных сквериках, огороженных близ домов, тоже кто-нибудь сидел. Итен касался рукой шляпы, обозначая вежливость, однако не желал обращать на себя внимание.

Дорога, мощеная красным с серыми прожилками камнем, свернула под прямым углом. Здания придвинулись друг к другу, теперь окончательно срастаясь стенами, но более зловещим переулок выглядеть не стал. Достаточно хорошо освещенный, не только гирляндами газовых фонарей, крепившимися на фасадах зданий, но и окнами. Первые этажи представляли собой сплошные каменные стены. Зато вторые и третьи уже светили вовсю. Итен подмечал удобные балкончики, на которые мог бы взобраться, скрываясь от погони.

Вряд ли горожане, время от времени встречавшиеся по пути, могли заподозрить инспектора в тайном умысле, а тем не менее тот имелся. Если уж с ним собирался побеседовать Дракаретт, то пусть уж встреча с его поверенным произойдет в темном пустынном месте, а не где-либо еще. Только вот тихого, темного и пустынного места пока не наблюдалось совсем. Следовало брать самоходку или экипаж и ехать на окраину. Только не любил Итен ночных приключений, а заиметь таковые в трущобах удалось бы с легкостью.

«Значит, будь, что будет», — решил он.

Будущий разговор он обдумал за сегодня раз двадцать, но так и не пришел к окончательному варианту. От аристократа с одинаковой вероятностью стоило ждать как взятки за информацию, так и угроз. В этих случаях Итен послал бы его невзирая ни на что. В конце концов, Ирвина вхожа во дворец к самому императору, со многими министрами не просто знакома, а на короткой ноге, уж наверняка могла выбить пропуска для своих подчиненных на великосветские сборища. Но, разумеется, спрятаться за спину «худого мага» проще всего. И уволить его затем — тоже. Как говорил Варгат Дофин, когда Итен сказал, что станет лучшим сыщиком: «Скорее всего, не в полиции».

Прошло много лет, а Итен помнил тот разговор в подробностях и временами полагал, что состоялся он не просто так. Вот только не подозревать же, в самом деле, заговор против себя по выдворению с работы? Задайся госпожа начальница подобной целью, осуществила бы давно, никакого Дракаретта не понадобилось бы. Да и не столь важная персона Итен Сирен, чтобы против него интриговать.

— Мое почтение, — идущий ему навстречу невысокий слегка сутулый господин в сером не по погоде теплом пальто тяжело опирался на зонт-трость. Он приподнял и тотчас опустил шляпу, чтобы скрыть в тени полей лицо: так себе попытка избежать чужого внимания, скорее наводящая на подозрения.