Тринадцатый знак - Анатолий Манаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока эти вопросы остаются без ответов, "молчаливое большинство" (совсем как в Америке!) настроено индифферентно по отношению ко всем политическим партиям и не приемлет любые жесткие идеологические "измы". Похоже, больше перспектив не у партий, а у движений, ориентирующихся на ярких здравомыслящих лидеров и на то, что хочет услышать от них "человек с улицы".
Демократическое движение, на волне которого нынешний президент въехал в Кремль, не породило лидеров с привлекательной и отвечающей потребностям общества программой. Один за другим издаются президентские указы, выносятся правительственные постановления, в которых экономический фетишизм доведен до абсурда, а идея "рынок превыше всего" наносит стоящим у власти неизмеримо больший ущерб, чем все оппозиционеры вместе взятые. Продиктованные безусловно объективной необходимостью, но лишенные четкой социальной направленности рыночные реформы в том виде, в котором они проводятся, подталкивают общество к полной деморализации и правовому беспределу. Словно насмехаясь над здравым смыслом, "отцы реформ" по-прежнему утверждают ничтоже сумнящеся, что только их курс принесет счастье стране и народу.
Беру в руки программу "Выбора России". Если не принимать во внимание партийно-словесную шелуху, без которой не обходится ни один подобный документ, ядром ее социального раздела стало "ограничение социальных гарантий всем, у кого источником существования не является государственный бюджет". Вот тебе и на, фанатичные рыночники превратились вдруг в главных лоббистов чиновничества! К тому же, для борьбы с безработицей предлагается "эффективное" средство - снижение планки пенсионного возраста. Пожалуй, и все, другого выбора по существу не дается.
А вот еще одна крутая метаморфоза. Из трехсот депутатов бывшего Верховного Совета Российской Федерации две трети не захотели терять "прописки" в Москве и в высших эшелонах власти: они предпочли стать либо депутатами Совета Федерации и Государственной Думы, либо аппаратчиками на довольствии президентской администрации и нового парламента. Так куются кадры государственной бюрократической машины из корпуса некогда "трибунов" и "бунтарей", а кадры, как известно, решают все.
Редко кто не претендует сейчас на роль "государственников" среди либералов и социал-демократов, коммунистов и национал-патриотов. Но ведь государство-то можно укреплять по-разному. Например, как это делал Иван Грозный, уничтожая наиболее развитые и сохранившиеся после татаро-монгольского нашествия народные традиции быта, хозяйства и самоуправления Новгорода с его поголовно грамотным населением. Или Сталин, воплощавший сверхсильное государство, под пятой которого держал весь народ, запугивая репрессиями непокорных, - если, конечно, не забывать и то положительное, что было сделано этим же государством для экономики, науки, культуры, образования.
Можно с придыханием произносить "мы, государственники", но от этого природа любой до сих пор известной человечеству формы государственного правления не меняется. Лишь в идеале государство должно ставить главной целью защиту суверенитета страны и национальной культуры, заботиться о социально-экономическом благосостоянии общества, развитии демо-кратии. В действительности же правящая бюрократия радеет за сохранение своих привилегий у кормушки государственной власти, а если и способствует развитию экономики, науки и культуры, то преимущественно в той их части, которая пропагандистски и идеологически укрепляет ее влияние. Так было и при царях-батюшках, и после Октябрьской революции, и после августа 1991 года. В силу самой природы государственного управления высшее чиновничество не может быть выразителем народных интересов, происходит отчуждение народа от государства, и все это без выдуманных и невыдуманных "агентов влияния", с помощью своих же доморощенных "государственников". Поэтому никакого парадокса не вижу в том, что к данному заключению я пришел, прослужив четверть века в заботах о государственной безопасности.
Горько сознавать, но в России и теперь у иностранцев больше привилегий, чем у нас, аборигенов. Далеко еще нам до государства общественного согласия, которое защищало бы интересы своих граждан и сильно было не административно-полицейским аппаратом, а процветанием народа, достижениями в науке, культуре, образовании.
Сугубо государственнический путь развития не пре-дотвратит развала России, и ее ждет участь СССР: продолжится разграбление общенародного достояния, и его не остановить судебно-правовыми мерами, ибо стражей порядка всегда будет меньше, чем расхитителей. Печальной участи россияне могут избежать лишь сами, если будет укрепляться не государство вообще, а его правовые органы, ограничивающие ущемление гражданских прав. Ну, а к надрывным голосам по поводу "сильного государства" надо бы прислушаться повнимательнее и задуматься - быть может, не зная или не желая видеть разумного выхода из кризиса, их обладатели лишь толкутся у государственной кормушки в борьбе за власть любой ценой?
Не к чему мне набиваться к кому-то в советники: я лишь тщательно обдумываю сейчас то, что довелось узнать у себя дома и невольно, сравнивая с увиденным за границей, убеждаюсь в безрассудной пагубности возвеличивания до небес "чистоты крови" своей нации, тем более когда приходится жить в стране многонациональной. Кровь у всех людей одинакова - не важно русский ты или татарин, украинец или казах, американец или китаец. Наверное, не одинакова только ответственность перед самим собой. Не от слабого ли до-верия к самим себе проистекают у нас метания из крайности в крайность, от гордости и великодушия к унижению своего личного и национального достоинства? Не потому ли, когда к власти в государстве приходит очередная когорта напористых ниспровергателей во главе со всеведущим "отцом нации", многие отступают, предпочитая философствовать на извечную тему "Ну и хрен с ними, пусть властью подавятся", стараясь не замечать, что на нашу умудренность политики в законе чихать хотели, равно как и на свои предвыборные обещания покончить с беззаконием, нарушением прав человека, коррупцией, засильем преступности. И так повсюду, не только в России разница лишь в оттенках.
Не к чему мне набиваться к кому-то и в советники: я просто вижу, как оппозиция упорно стремится прий-ти к власти, что вполне закономерно, и начинаю сомневаться, когда она делает ставку на лидеров, обличение, романтический империализм, национализм и свою непогрешимую якобы правоту во всем. Думается, лишь истинная, глубокая, выражаемая понятным общечеловеческим языком любовь к Родине, признающая не меньшие достоинства и других народов, - единственно верная в сегодняшнем взаимозависимом мире опора интеллектуальной, духовной, политической инициативы, основа, на которой могут появиться вызывающие доверие личности, способные сделать государственное правление в России более демократическим. Но чтобы привлечь на свою сторону большинство избирателей, этого тоже еще не достаточно.
Пусть последней, однако и моей надежде не хочется умирать. Не перевелись ведь у нас люди, которые считают непреложным для общественного согласия способность власти гарантировать каждому без исключения права на достойную и безопасную жизнь, на стремление к счастью. Я вижу и тех, кто с тревогой за судьбу реформ убеждается в неумении нынешнего правительства вести экономические преобразования на подлинно демократических принципах. Все больше людей начинают тревожиться: путем непомерных налогов, отбивающих стимул у товаропроизводителей, под угрозу поставлено само выживание важнейших отраслей промышленности, без которых независимая отечественная экономика превращается в фикцию. И отчаяние уступает место гневу, когда рабочие места продолжают создаваться за границей и туда же каждый месяц переводится нашими гражданами миллиард долларов, оседая в банках, лондонских и парижских квартирах, особняках на Лазурном берегу или с видом на Женевское озеро.
Надеяться можно лишь на того, кто живет, не заботясь о своем политическом рейтинге, честно смотрит в глаза друзьям и детям, остается искренним перед самим собой и признает, что вместе с плановой административно-командной системой на кладбище исторических ценностей относят сейчас и стоящую на защите работника наемного труда систему социальных гарантий. Разумнее, считают такие люди, строить новое общество на социальном партнерстве, скрепленном договорами между руководителем предприятия и трудовым коллективом независимо от форм собственности, между профсоюзными объединениями и администрацией исполнительной власти, несущей всю полноту ответственности за обеспечение такого партнерства. Да и понятие "государственность" в их представлении приобретает другой смысл: после развала прежней политической системы правительство уже не может олицетворять государство; исполнительная власть превратилась в пусть важнейший, но один из элементов государственного механизма, а потому не владеет истиной в последней инстанции; кроме того существует парламент и суд, профсоюзы и ассоциации производителей материальных ценностей, без чьих прибылей и налогов маховик экономики тут же встанет, а независимые коммерческие банковские и финансовые структуры рухнут, как подкошенные стебли травы.