По битому стеклу (СИ) - Озолс Агата

— Мы не рано?

— Это одна из немногих булочных в городе, которая, как и в Париже, работает с шести утра, — сказал Плетнев, заходя следом за мной.

Я вошла внутрь и с интересом огляделась. Действительно, похоже. Помещение небольшое, на несколько столиков всего. Стойка с кофемашиной и витрина с выпечкой. А, главное, запах! Свежие булочки и ароматный кофе, м-м-м-м. За один такой запах можно продать душу.

— Вам чай? — уточнил Плетнев.

— Нет, — отказалась решительно. — Кофе.

— Эспрессо? Капучино?

— Латте.

— А к кофе?

— Круассан.

— С маслом и джемом?

Я кивнула и пошла устраиваться за столиком у окна.

Плетнев сделал заказ улыбчивой девушке за стойкой и подошел ко мне.

— Сейчас все принесут. Я взял на себя смелость увеличить заказ. Мне кажется, что вам нужно более плотно завтракать.

Очень хотелось ответить ему что-то грубое. Например, посоветовать заботиться о своей жене и не лезть к чужим женщинам, но я сдержалась. Все-таки интересно, зачем он меня пригласил?

Когда принесли наш заказ, я не стала ничего говорить, только весело хмыкнула и потянулась за кофе. Стол оказался заставлен тарелками. Выпечка, багет с хрустящей корочкой, сливочное масло, несколько сортов сыра и ветчина, мед и два вида джема. Если у этого мужчины с утра такой аппетит, то мне непонятно: как он умудряется сохранять фигуру? Это генетика у него такая или он вынужден изнурять себя физическими нагрузками? А может, он вообще ест один раз в день?

Впрочем, одернула я себя, это не моя забота, сейчас важнее другое. Но об этом другом мы поговорим, когда я выпью кофе и съем вон тот круассан, уж очень соблазнительно он выглядит.

— Приятного аппетита, — произнесла я вслух и приступила к завтраку.

— И вам, — откликнулся Плетнев и тоже потянулся к большой чашке кофе.

Черного, без молока. Сахар он, кстати, тоже проигнорировал.

Мы неторопливо завтракали, исподтишка разглядывая друг друга, изредка обмениваясь фразами.

— Как вам выпечка? — спросил Плетнев.

— Вы правы, как в Париже. Очень вкусно.

— Давно там были?

Я прикинула в уме и ответила честно:

— Три года назад.

— С мужем? — прозвучал невинный вопрос.

— С мужем, — подтвердила спокойно.

— Были по делам?

— Просто отдыхали, — я промокнула губы салфеткой и улыбнулась, как будто вспоминая что-то очень приятное. И очень — очень личное.

По идее, Плетневу самое время перейти к вопросу о том, для чего ему понадобилось приглашать меня в кафе на завтрак, но он не торопился этого делать.

— Если не секрет, почему вы развелись с мужем?

— А почему люди разводятся? — я пожала плечами, предлагая ему самому назвать причину.

— Не знаю, я никогда не разводился.

Я слегка приподняла губы в улыбке, давая понять, что его шутка так себе, на слабую троечку и ничего не ответила. Он понял мою пантомиму, как и то, что я не собираюсь ему отвечать, и задал другой вопрос:

— Как вы познакомились?

— С мужем?

— С мужем.

Я задумалась.

Секрет хорошего вранья состоит в том, чтобы, как ни пародоксально это звучит, говорить правду, лишь изредка перемежая ее ложью. А чтобы собеседник эту ложь не распознал, нужно самой в нее поверить.

И я усилием воли отогнала от себя образ Андрюши, который уже стоял у меня перед глазами.

Такой, каким он был, когда мы с ним познакомились. Молодой, раскованный и наглый. В потертых джинсах, льняной рубашке, с волосами, собранными в низкий хвост, из которого выбивались короткие, выгоревшие на солнце пряди.

У меня получилось — перед глазами стоял другой мужчина. В хорошем летнем костюме, со стильной стрижкой и дорогими часами. Мужчина без лица.

— На выставке, — ответила я Плетневу чистую правду. — Мы с мужем познакомились на выставке в картинной галерее.

— Он увлекался искусством?

— Почему увлекался? — не дала я сбить себя с толку. — Он и сейчас им увлекается.

— А вы?

— И я.

— Он у вас бизнесмен?

— Не у меня, мы в разводе. Но вы правы, он бизнесмен.

— Марина говорила, что-то связанное с недвижимостью, — подхватил Плетнев и замолчал, предоставляя мне возможность пуститься в объяснения.

Ехидство я задушила в зародыше. Если он думает, что я начну рассказывать о муже, тем более о выдуманном, то сильно ошибается. Нет, я должна быть очень аккуратна и осторожна — вдруг Плетневу придет в голову начать выяснять подробности. Его будет ждать большой такой сюрприз, а меня — крупные неприятности.

— Да, его бизнес связан с недвижимостью, — ответила и потянулась к чашке с остывшим уже кофе.

Плетнев заметил мой жест и махнул девушке за стойкой.

Когда она подошла, он попросил:

— Еще кофе, пожалуйста.

— Вы все еще его любите? — спросил, когда мы снова остались одни.

— Вы уверены, что вас это касается?

— Почему нет?

— Ну, я же не спрашиваю, любите ли вы свою жену.

— Вам это интересно?

— Ничуть. Ваши семейные отношения не мое дело.

— Мне жаль.

Реплика прозвучала двусмысленно, и я сделала вид, что не поняла этого, продолжая смотреть на собеседника с легкой полуулыбкой. Пусть думает, что хочет.

— Я задал вопрос не просто так, — сказал Плетнев, догадавшись, что ответа на свою провокацию он не услышит. — Ядвига, у меня к вам предложение.

Я внутреннее подобралась. Кажется, мы подошли к самой сути, сейчас узнаю, в чем кроется истинная причина нашего совместного завтрака.

— И какое же? — спросила, изобразив вежливый интерес.

Плетнев нахмурился. Сцепил руки в замок и, глядя прямо мне в глаза, сообщил:

— Я предлагаю вам стать моей любовницей.

Глава 15

«Наверное, я выгляжу дура дурой», — мелькнула в голове мысль.

Нам принесли свежий кофе, образовалась пауза, и это позволило мне немного прийти в себя.

— Смелое предложение, — сказала я Плетневу. — А почему именно я?

Плетнев еще крепче стиснул пальцы и…. Смутился?

Нет, не верю. Он просто очень искусный манипулятор.

— А если я скажу, что потерял от вас голову? Влюбился, как малолеток? — напряженно спросил Плетнев.

— Бросьте, — отмахнулась от такого предположения. — Мне не шестнадцать лет, чтобы верить в любовь с первого взгляда. Особенно, если речь идет о таком мужчине, как вы.

— Тогда, может быть, вы сами придумаете ответ на свой вопрос?

Мне кажется, или он обиделся? Я побарабанила пальцами по столу.

— Я, конечно, не большой специалист в подобных вопросах, но что, вот прямо сейчас? В смысле, становиться любовницей? Даже кофе не допьем? В мире большого бизнеса так принято?

— Вы неправильно меня поняли. Или я неправильно выразился.

— Трудно не понять столь прямолинейное предложение. Нет, ну где-то я вас понимаю, — продолжила я, усмехаясь. — Это, должно быть, очень удобно. Жена и любовница живут по соседству. Можно не тратить время на дорогу. Хочу халву ем, хочу — пряники.

Плетнев смотрел на меня, как баран на новые ворота. Кажется, в детстве мы смотрели разные фильмы.

Пришлось пояснить:

— В смысле, вечером к любовнице, утром к жене. Или наоборот. А в свободное от основных занятий время, мы с вашей женой будем приятельствовать, дружить у нас вряд ли получится. Вместе ходить по магазинам, покупать нижнее белье, чтобы поразить ваше воображение.

— Если вы согласитесь на мое предложение, — сказал Плетнев, — вам придется переехать. Я подарю вам дом. В другом месте.

— Да? — деланно воодушевилась я. — Надеюсь, не где-нибудь в Шушенском?

— В Шушенском? — переспросил Плетнев.

Нет, он явно не успевал на моей мыслью. И мой искрометный юмор был ему совершенно недоступен. А вроде неглупый мужик. Что ж так тормозит?

— Вспомните детство, золотые школьные годы. Неужели вы не читали про Ленина в Шушенском? — продолжила изгаляться я над Плетневым.

Но он не повелся, пропустил мою тираду про Ленина мимо ушей и сообщил: