Размышления о причинах величия и падения римлян - Шарль Монтескье

Кроме того, эти варвары, не обладая искусством осады городов и не имея способности к этому, будучи еще менее расположены защищать их, не считали нужным укреплять разваливавшиеся стены. Прокопий пишет, что Велизарий нашел итальянские города в подобном состоянии. В Африке города лишились защищавших их стен по повелению Гензериха, а в Испании они были приведены в такое состояние Витисой, который думал таким образом лучше удержать их жителей в повиновении.

Большинство северных народов, поселившихся в южных странах, стали изнеженными и неспособными выносить военные трудности. Вандалы утопали в роскоши; они так привыкли к изысканным кушаньям, мягким одеждам, баням, музыке, танцам, садам и театрам, что не могли без них обойтись.

Как говорит Малх, они не причиняли больше тревоги римлянам с тех пор, как они перестали доставлять Гензериху армии, которые он держал везде наготове, с которыми он предупреждал нападения своих врагов и поражал весь мир быстротой своих походов.

Римская кавалерия очень хорошо стреляла из лука; но готы и вандалы употребляли только меч и копье и не могли сражаться издали. Этой разнице Велизарий приписывал часть своих успехов.

Римляне, особенно при Юстиниане, извлекли большую пользу из гуннских народов, от которых произошли парфяне и которые бились так же, как они. Поражение Аттилы и разделы его владений, произведенные его многочисленными детьми, привели к падению могущества гуннов; с тех пор они стали доставлять римлянам вспомогательные войска, из которых образовалась их лучшая кавалерия.

Каждое варварское племя отличалось от других по своему способу сражаться и вооружаться. Готы и вандалы были страшны с мечом в руках, гунны замечательно стреляли из лука; свевы были хорошими пехотинцами; аланы служили в тяжелой пехоте, а герулы — в легкой. Римляне, когда этого требовали обстоятельства, брали различные отряды из всех этих племен и сражались с одним народом, имея преимущества всех других.

Удивительно, что наиболее слабые племена распространились по самым обширным областям; мы сильно ошибемся, если будем судить об их силах по их завоеваниям. В течение долгого времени, когда производились эти набеги, варварские народы, или, скорее, толпы, отделившиеся от них, все истребляли или же сами подвергались истреблению. Все зависело от обстоятельств, какое-либо великое племя могло быть разбито или задержано, а шайка авантюристов, напав на открытую страну, причиняла ужасные разрушения. Готы, оружие которых ставило их в невыгодное положение по отношению ко многим народностям, утвердились в Италии, Галлии и Испании; вандалы, покинув Испанию ввиду своей слабости, переправились в Африку, где основали великую империю.

^ Юстиниан мог снарядить против вандалов лишь 50 кораблей. Когда Велизарий высадился на берег, он имел не более 5 тысяч солдат. Это было очень смелое предприятие. Лев, пославший некогда против вестготов флот, состоявший из собранных на всем Востоке кораблей, не покорил Африки и чуть не лишился своего государства.

Сильные флоты никогда не имели успеха, так же как и великие сухопутные армии. Они обыкновенно истощают государство, если поход продолжительный; если с ними случится какое-либо несчастье, то им нельзя помочь или поправить их положение; если погибает часть, то оставшееся ничего не стоит, потому что военные корабли, транспортные суда, кавалерия, пехота, боевые припасы и, наконец, различные части необходимы для того, чтобы флот мог действовать как целое. Медлительность предприятия дает всегда возможность неприятелю подготовиться, кроме того, редко можно выступить в поход в удобное время года; он часто начинается в период сильных бурь, ибо такое множество вещей почти всегда бывает готово на несколько месяцев позже того срока, который первоначально ставили себе.

Велизарий вступил в Африку. Его успеху сильно способствовало то, что он получил из Сицилии большое количество съестных припасов благодаря договору, заключенному им с готской царицей Амаласонтой. Когда он был послан для нападения на Италию, то он начал с покорения Сицилии, откуда готы получали почти весь свой хлеб; его враги терпели голод, в то время, как он имел в изобилии все нужное ему.

Велизарий взял Карфаген, Рим и Равенну; он послал нескольких пленных готских и вандальских царей в Константинополь, где были возобновлены древние триумфы по истечении столь долгого времени.

Причины его успехов можно найти в достоинствах этого великого мужа. Под предводительством генерала, действовавшего по правилам первых римлян, сформировалась армия, не уступавшая по своим боевым качествам древним римским армиям.

Великие добродетели обычно скрываются или теряются при рабстве; но тираническое правление Юстиниана не могло затмить величия души Велизария и превосходства его гения.

Евнух Нарсес содействовал также возвеличению царствования Юстиниана. Будучи воспитан во дворце, он пользовался большим доверием императора, ибо государи всегда считают своих придворных своими наиболее верными подданными.

Но дурное правление Юстиниана — его расточительность, притеснения, вымогательства, неистовое стремление к строительству, переменам, преобразованиям, — жестокое и слабое правление, ставшее еще более тягостным вследствие его продолжительной старости, составляло действительное бедствие, смешанное с бесполезными успехами и суетной славой.

Эти завоевания, ставившие себе целью не силу империи, но некоторые частные интересы, погубили все. Между тем как армии были заняты покорением разных стран, новые пароды переправились через Дунай, опустошили Иллирию, Македонию и Грецию, а персы произвели четыре нашествия и нанесли Востоку неизлечимые раны.

Чем скорее были сделаны завоевания, тем менее прочными они были. Едва только были покорены Италия и Африка, как пришлось вновь завоевывать их.

Юстиниан взял жену, которая за время своего долговременного пребывания в театре привыкла к разврату; она имела над Юстинианом такую власть, примера которой нет в истории. Она беспрестанно вмешивалась в дела и направляла их согласно страстям и прихотям своего пола; она уничтожила плоды самых счастливых успехов и побед.

На Востоке во все времена брали много жен, чтобы лишить их той удивительной власти, которую они имеют над нами в странах нашего климата. Но в Константинополе закон, запрещавший иметь больше одной жены, вручил власть этому полу; вследствие этого правление становилось иногда слабым.

Народ в Константинополе всегда делился на две партии; «синих» и «зеленых»; они вели свое происхождение от большего или меньшего пристрастия зрителей театра к известным актерам. На конских ристалищах возницы, одетые в зеленое платье, оспаривали призы у тех, кто был одет в синее платье. Каждый из зрителей принимал в этом горячее участие.

Эти две партии, распространившиеся по всем городам империи, неистово выступали друг против друга в зависимости от величины городов, т. е. от праздности значительной части народа.

Но раздоры, служащие всегда утверждению республиканского правления, вредны для монархического правления, потому что они приводят только к смене государей, а не к утверждению законов и прекращению злоупотреблений.

Юстиниан, покровительствовавший «-синим» и отказывавший во всяком правосудии «зеленым», ожесточил друг против друга обе партии и таким образом усилил их. Они дошли до того, что стали отрицать власть магистратов. «Синие» не повиновались законам, потому что император защищал их от действий этих законов; «зеленые» перестали их уважать, потому что законы не могли их больше защищать.

Все узы дружбы, родства, долга, признательности были разорваны; семья восстала против семьи. Всякий преступник, собиравшийся совершить преступление, присоединялся к партии «синих»; всякий же ограбленный или убитый оказывался из партии «зеленых».

Это неблагоразумное правление еще в большей степени было жестоким. Император, не довольствуясь тем, что он совершал общую несправедливость, истощая своих подданных непосильными налогами, терзал их еще всякого рода тираническими поступками, вмешиваясь в их частные дела.

Я по своей природе не склонен доверять всему тому, что нам сообщает Прокюпий в своей «Тайной истории», потому что пышные похвалы, которые он расточает Юстиниану в своих других сочинениях, ослабляют его свидетельство в указанном сочинении, где он рисует Юстиниана как самого глупого, жестокого тирана.

Но я признаюсь, что два обстоятельства склоняют меня отдать предпочтение «Тайной истории». Первое состоит в том, что она лучше согласуется с удивительной слабостью, в которой находилась империя к концу царствования Юстиниана и в правление его преемников.

Второе заключается в памятнике, который сохранился до сих пор. Это законы императора, из которых видно, что юриспруденция в течение нескольких лет испытала больше перемен, чем за последние 300 лет нашей монархии.